Рыцари в мире апокалипсиса

Даже для псевдонадежды места больше не осталось. Из происходящих в эти дни будоражащих сознание событий возмущает не преступная резня в Буче, и не сцены с горами трупов, заснятых новейшими дронами. Хуже всего – это псевдоинформация и самоубийственное использование Западом этих событий в своих целях. Всё указывает на то, что глобализованный либеральный мир ведет психологическую войну, воспитывая в СМИ ненависть к России. Силуэт третьей мировой войны становится отчетливее.

Черты «надежды» просматриваются через призму онтологии вещей и романтизма в мире, порабощенном коммерцией в облике Левиафана, который словно слепой демиург подводит нас к краю пропасти, обрекая на вымирание. Лично я не склонна верить в то, что людям удастся пережить грядущую катастрофу, ибо до сих пор я могла наблюдать лишь патетику человеческой души, которая, столкнувшись с моральным нигилизмом, срывается в фантазии и отрицание и подчиняет умы и желания человека пропаганде и идеологии. И все разговоры о критическом мышлении являются ни чем иным, как еще одной идеалистической уловкой.

С конца 70-х велось множество разговоров об экологической катастрофе в том или ином виде. Тогда людям не удалось обратить вспять процесс экологической деградации, не получится и сейчас. Никак. Человечество не сойдет с тропы слепой радости, находясь в объятиях наигранного оптимизма и безалаберности. Скорее наступит полное гибели будущее, в котором не будет места для чуда. Тогда люди будут действовать по опыту прошлых лет: устроят вооруженные столкновения, приправляя их взаимными обвинениями до тех пор, пока не будут истреблены или не окажутся на пороге Средневековья…

Так и будет. С взрослением и утратой юношеского оптимизма я распрощалась и с мыслями о привлекательности демократии. Я была слишком наивна думая, что человечество сможет измениться. Сейчас я знаю людей гораздо лучше. Как оказалось, люди – просто-напросто несносные болтуны. А как насчёт конкретных действий? Ну уж нет, увольте. И ведь если они с чем-то не согласны, они обязательно высыпят на улицы, а вернувшись домой, окажутся в экстазе от самовлюблённой гордости за то, что стали частью… чего? Очередного пустословия, толку от которого – с гулькин нос.

И наблюдая за молодыми учёными, публикующими статью за статьей, книгу за книгой, участвующими в бесконечных конференциях, я задаюсь вопросом: что вы сделали для того, чтобы изменить привычный уклад вещей? Ничего. Достаточно зайти на Амазон или в любой другой книжный магазин и найти тысячи ежемесячно издаваемых книг, как под копирку написанных о вызывающем тревогу состоянии нашего мира. И так последние двести лет. Разве что-то изменилось с тех пор? Отнюдь…

Хотя будущее нам неведомо, оно необязательно должно приносить страдания. Вопрос лишь в том, встретим ли мы его с открытым сердцем, или увязнем в вымышленном мире неолиберализма, свято веря в то, что технологии спасут нас от самих себя и помогут найти выход из сложившейся кризисной ситуации? Столетиями наша вера в науку и технологии как средства поиска решений наших проблем была частью популярного мифа об Эпохе Просвещения. Неужели мы продолжим приносить жертву богам технологий и капитала? Неужели мы продолжим кормить великого Левиафана-технократа глобалистскими мифами, загоняющими раз и навсегда все наши устремления в виртуальную реальность? Продолжим ли мы верить в современных богов и технологический прогресс, даже когда в мире возникают пожары из-за грядущей экономической катастрофы и изменения климата? Неужели к нам на помощь придет супергерой, захватив с собой НАТО и большие капиталы? Он, конечно, сможет снискать актерскую славу, но вряд ли подойдет на роль всемогущего.

В ответ на наши вопросы сторонники технологий хотят вбить нам в головы мечту о Марсе, галактическом капитализме и о новой эре космических полетов и колонизации, что, вероятно, обезопасит нашу цивилизацию от грядущего апокалипсиса и даст надежду нашему биологическому виду на выживание. Это станет возможным благодаря воссозданию земных условий жизни на Марсе путём терраформирования. Некоторые грезят о совершенствовании человека с использованием биогенетических мутаций и о секвенировании ДНК/РНК с единственной целью – создать сверхчеловека. Другие помышляют об объединении машины и человека в облике киборга и создании будущей цивилизации машин. Мечта человека о совершенстве и бессмертии так же стара, как религия и миф. И ответы на все вопросы нам следует искать не снаружи, а внутри себя.

Активный пессимизм или политическая идеология апокалипсиса

В своей последней книге «Апокалипсис политической идеологии» писатель Томас Линч утверждает, что «мышление должно принять форму активного пессимизма, что позволит отбросить все надежды на этот мир, но при этом не сдаться. Жизнь с критическим к ней отношением предполагает постоянные тренировки и развитие навыка отрицания, а также способности не принимать события в мире за чистую монету. Этот навык позволит сосредоточиться на целях и причинах любых событий, а не их последствиях».

Я всегда считала, что «мир» в нашем понимании – это не реальный, буквальный и естественный мир, а символический порядок нашего социокультурного, политического, идеологического и мировоззренческого мира. Поэтому, когда мы говорим о жизни до конца света, мы имеем в виду не буквальный конец естественного порядка, а символический порядок виртуального человеческого мира, сшитого из идеологии, политики и социальных инвестиций. 

Поэтому идеология апокалиптического пессимизма строится на агрессивном противодействии символическому порядку мира – идеологического конструкта и политического фарса, фальшивого мира человеческого и технологического прогресса и перфекционизма, пронизывающего техно-оптимизм нашего глобализованного мира. Вместо того, чтобы продолжать покупаться на мифы о воображаемых неолиберальных ценностях, следует открыть глаза и пресечь их на корню.

По словам Линча, «в истории найдется немало подходящих моментов для того, чтобы описать конец света. Очевидно, что любая эпоха и любое общество имело своих пессимистов, прорицателей и тех, кто прикрывает свою мизантропию и нигилизм слоем интеллектуализма. Такое представление о тех, кто верит в апокалипсис, напоминает философию Кьеркегора о рыцаре бесконечной отставки. Его книга заканчивается рассуждениями об этом рыцаре и его сравнением с рыцарем веры. В противовес этим двум фигурам в качестве модели апокалиптической жизни я предлагаю рыцаря апокалиптического пессимизма».

Именно поэтому я отношу себя к разрушителям, исповедующим литературный сатанизм апокалиптического нигилизма – сторонников мгновенного уничтожения символического порядка западной цивилизации с целью начать с чистого листа. Важно пробудить дух, ведь это не операция по спасению – после конца возвращать ничего не придётся. Нас ожидает новое начало с неизвестным исходом.

Среди руин цивилизации мы все – рыцари апокалиптического пессимизма, но только до тех пор, пока не появятся черты нового мира, основанного на наших глубочайших устремлениях и видении.

Здесь нет надежды – только абсолютная безнадежность. Всё это происходит в годовщину 200-летия со дня рождения Достоевского. Его произведения доставляют нам немало мучений, но в то же время они нам помогают и утешают. И если мы способны бороться за то, чтобы добро восторжествовало сначала внутри нас, потом снаружи, – мы спасены.