Соединённым Штатам нечего бояться Китая на Ближнем Востоке

В начале декабря министр иностранных дел Китая Ван И представил Совету Безопасности Организации Объединённых Наций расплывчатый план из четырёх пунктов по урегулированию израильско‐палестинского конфликта, который включал призыв к созданию палестинской государственности. Это последовало за саммитом 20 ноября в Пекине, где делегация министров иностранных дел арабских и мусульманских стран собралась для обсуждения продолжающейся войны между Израилем и ХАМАСОМ, одновременно призвав к немедленному прекращению огня. На этой встрече И заявил, что Китай является «хорошим другом и братом арабских и мусульманских стран», добавив, что Пекин «всегда твёрдо поддерживал справедливое дело палестинского народа по восстановлению его законных национальных прав и интересов».

Оба события подогрели растущий хор голосов, которые после войны в Газе подняли тревогу по поводу предполагаемого желания Китая использовать конфликт для того, чтобы фундаментально оспорить роль США на Ближнем Востоке. Некоторые утверждают, что Пекин пытается «подорвать Соединённые Штаты и продвигать своё собственное глобальное лидерство», в то время как другие указывают на недавний пекинский саммит как на свидетельство «растущей лидерской роли, которую Китай стремится играть на Ближнем Востоке». Другие даже пытались провести прямую связь между отношениями Китая и России с решением Ирана и ХАМАСа начать свою первую атаку против Израиля 7 октября.

Однако было бы ошибкой воспринимать Китай как нечто иное, чем как оппортунистического игрока на Ближнем Востоке. Реальность такова, что у Пекина нет ни возможности, ни желания заявить о себе как о главном властителе во всём регионе. Вместо этого Китай попытался извлечь выгоду из относительно легко доступных плодов после войны в Газе, в первую очередь критикуя США, продолжая при этом проводить свою региональную политику.

Во всяком случае, нынешний кризис иллюстрирует различные вызовы и ограничения, с которыми сталкивается Китай на Ближнем Востоке, а именно его неспособность силой влиять на развитие событий в регионе.

После нападения ХАМАС на Израиль 7 октября Министерство иностранных дел Китая опубликовало общее заявление, призывающее все «соответствующие стороны сохранять спокойствие, проявлять сдержанность и немедленно прекратить боевые действия, чтобы защитить гражданское население и избежать дальнейшего ухудшения ситуации». За этим последовало ещё одно заявление, в котором утверждалось, что Китай является «другом как Израиля, так и Палестины», подчёркивая при этом, что путь к миру «лежит через реализацию решения о сосуществовании двух государств и создание независимого государства Палестина».

По мере эскалации израильской военной кампании в Газе и значительного увеличения числа убитых мирных палестинцев риторика Китая становилась всё более критичной по отношению к Израилю. И Китай осудил Израиль за «выход за рамки самообороны» и призвал положить конец «коллективному наказанию народа Газы». Посол Китая в ООН Чжан Цзюнь заявил, что «Китай будет продолжать стоять на стороне международной справедливости, на стороне международного права и на стороне законных устремлений арабского и исламского мира». Председатель КНР Си Цзиньпин призвал к немедленному прекращению огня и подчеркнул важность решения о сосуществовании двух государств как «фундаментального выхода» из конфликта.

Изменение позиции Пекина можно рассматривать как попытку использовать растущее возмущение глобального Юга в отношении того, что рассматривается как лицемерие Запада, осуждающего Россию за её бомбардировки Украины, игнорируя при этом использование Израилем аналогичной тактики в Газе.

Но означает ли это принципиальный отход Китая от своей региональной стратегии или представляет собой возобновившееся желание Пекина позиционировать себя на переднем крае ближневосточной политики?

Не совсем.

Безусловно, Китай значительно расширил своё политическое, экономическое присутствие и сферу безопасности на Ближнем Востоке. В экономическом плане он стал ведущим партнёром с точки зрения потребления энергии, торговли и инвестиций во всём регионе. В политическом плане Китай активизировал своё дипломатическое взаимодействие в регионе, в первую очередь благодаря недавнему посредничеству в заключении соглашения о нормализации отношений между Саудовской Аравией и Ираном и приглашению нескольких ближневосточных государств присоединиться к группе БРИКС. Что касается участия в обеспечении безопасности, Пекин значительно расширил продажи оружия государствам Ближнего Востока, и есть сообщения о возобновлении строительства на предполагаемом китайском военном объекте в Объединённых Арабских Эмиратах.

Однако, несмотря на своё расширяющееся присутствие, Китай не способен установить гегемонистское присутствие в регионе, сравнимое с американским, да и не желает этого. Прежде всего, Китай является оппортунистом: он не способен и не желает создавать или поддерживать новый политический порядок и порядок безопасности на Ближнем Востоке. Хотя экономические интересы Китая в регионе значительно возросли, Пекин не может использовать силу на Ближнем Востоке, даже если бы захотел. Действительно, многие успехи, достигнутые Китаем, обусловлены его ограниченным, разрозненным подходом к региону, а именно воздержанием от принятия чьей-либо стороны во многих геополитических противостояниях на Ближнем Востоке. Как я утверждал ранее, Китай извлекает выгоду из возглавляемого США порядка обеспечения безопасности в регионе, поскольку он «предоставил [Пекину] зонтик безопасности для более активного участия в регионе без необходимости брать на себя расходы по физической защите [своих] интересов».

Несмотря на эти ограничения, конкуренция с Китаем в настоящее время является одним из наиболее часто приводимых оправданий того, что Вашингтон продолжает активно заниматься Ближним Востоком. Сам президент США Джо Байден подчеркнул этот момент во время своей поездки в Саудовскую Аравию и Израиль в 2022 году, заявив, что США «не уйдёт и не оставит вакуум, который будет заполнен Китаем, Россией или Ираном». Однако, продолжая рассматривать все региональные события через призму соперничества великих держав, игнорируя серьёзные ограничения, с которыми сталкивается Пекин на Ближнем Востоке, Соединённые Штаты рискуют попасть в «китайскую ловушку» в ущерб региональной стабильности и интересам США.

США стали рассматривать вторжение Китая на Ближний Восток как серьёзную угрозу национальной безопасности, часть более широкой концепции «холодной войны 2.0», которая начала доминировать во внешней политике США в целом. Однако региональные игроки не рассматривают возвращение глобальной многополярности через ту же призму с нулевой суммой, что и Соединённые Штаты. Они остро осознают ограниченность Китая и отсутствие у него способности — и заинтересованности — занять доминирующую гегемонистскую позицию в регионе.

Таким образом, государства на Ближнем Востоке придерживаются двухуровневой стратегии для наилучшего продвижения своих собственных краткосрочных и долгосрочных интересов. В краткосрочной перспективе они надеются манипулировать возвращением конкуренции великих держав, играя на опасениях Вашингтона потерять свои позиции по отношению к России или Китаю, создавая «обратные рычаги» для давления на крупные политические уступки. В долгосрочной перспективе государства по всему Ближнему Востоку признают, что подъём незападных держав и возвращение глобальной многополярности являются реальностью, и поэтому они позиционируют себя соответствующим образом.

На данный момент такие стратегии, по-видимому, работают, особенно в отношении «обратного рычага воздействия», поскольку Вашингтон становится всё более одержимым противодействием тому, что он воспринимает как растущий Китай на Ближнем Востоке. Воплощением этой динамики являются переговоры между Саудовской Аравией и США о том, присоединится ли Эр‐Рияд к так называемым Авраамическим соглашениям, согласно которым Израиль нормализовал отношения с Бахрейном и ОАЭ в 2020 году. С момента вступления соглашений в силу при президенте США Дональдом Трампом они стали новой «путеводной звездой» внешней политики США на Ближнем Востоке и израильские официальные лица решили добавить к этому списку Саудовскую Аравию.

Для США цель состоит в создании более официальной коалиции, с помощью которой, по их мнению, они смогут сохранить своё региональное влияние в условиях китайского «вторжения», в то же время уделяя больше внимания другим глобальным театрам военных действий, таким как Восточная Европа и Индо‐Тихоокеанский регион.

Однако региональные субъекты интерпретируют Авраамические соглашения не так. Они рассматривают их как способ сохранить активное участие США в регионе. Это наиболее заметно в требованиях Эр-Рияда к Вашингтону предоставить королевству официальные гарантии безопасности и помощь в реализации его гражданской ядерной программы в обмен на нормализацию отношений Саудовской Аравии с Израилем.

Даже на фоне продолжающейся войны в Газе администрация Байдена, похоже, привержена этому плану при широкой поддержке внешнеполитического истеблишмента США. С 7 октября появилось множество комментариев, в которых утверждается, что соглашение о нормализации отношений между Саудовской Аравией и Израилем остаётся лучшим путём для противодействия китайским амбициям в регионе. Другие приводили эту войну в качестве примера того, как мог бы выглядеть «постамериканский Ближний Восток», несмотря на тот факт, что этот конфликт разразился в рамках политики глубокого вовлечения США в регион.

И всё же США очень мало выиграют и многое потеряют от заключения такой сделки с Саудовской Аравией, и война в Газе этого не изменила.

Рассматривая каждое развитие событий на Ближнем Востоке в рамках конкуренции с Китаем с нулевой суммой, США действуют на основе ошибочных предположений, которые приводят к контрпродуктивной политике. Такой подход также игнорирует то, что при правильном подходе возвращение многополярности на Ближний Восток могло бы стать чистой выгодой для Соединённых Штатов.

Несмотря на тревожные сигналы в Вашингтоне, Китай продолжит играть второстепенную роль, даже если он воспользуется моментом, чтобы риторически ударить по США, представляя себя беспристрастным посредником. Тем не менее, такая стратегия не является полностью безрисковой для Пекина. Китай уже оттолкнул Израиль своими неоднократными призывами к созданию палестинской государственности в сочетании с резкой критикой израильской военной кампании в Газе. И Китаю будет ещё труднее сохранять равновесие на Ближнем Востоке, если война в Газе продолжит обостряться или если она перерастёт в войну по всему региону.

В то время как Пекину, несомненно, нравится видеть, что США вынуждены уделять время и ресурсы Ближнему Востоку и, следовательно, уходить от Индо‐Тихоокеанского региона, интересы Китая в регионе в равной степени оказались бы под угрозой в результате серьёзной эскалации. Тем временем стратегия Пекина на Ближнем Востоке будет оставаться чисто оппортунистической.

Источник