Устойчивая политика как выражение консерватизма

Многие годы с высоких трибун, в частности от лица представителей ООН, звучали призывы к созданию надлежащих механизмов для модели устойчивого развития. По замыслу авторов такая политика могла бы привести к искоренению конфликтов и бедности в развивающихся странах, решить проблемы эпидемий различных болезней и доступа к качественным социальным услугам, остановить загрязнение окружающей среды и т. д. Мем об «устойчивом развитии» был частью программы ООН «Цели тысячелетия». Но, несмотря на потраченные средства и декларативные заявления, ко многим из этих целей прийти не удалось, вооруженные конфликты продолжают вспыхивать по всему миру, а алчные корпорации так же нещадно эксплуатируют природные ресурсы.

Коррадо Поли в связи с этим указывал, что «подход к устойчивому развитию стал единственной стратегией, направленной на разрешение экологического кризиса, и он действует как прокси отсутствующей идеологии. Устранение любой альтернативы экологического плана действий параллельно устранению вековой политической диалектики между капитализмом и социализмом. Это временное отсутствие противоречивых всеобъемлющих политических проектов привело к выхолащиванию нынешних интеллектуальных и политических дебатов»¹. По мнению Поли, только разработка политической альтернативы на основе новых социальных и политических ценностей, связанных с радикально новым заветом между человечеством и природой, поможет воссоздать новую диалектику и условия для прогресса человечества.

Российские авторы в этой связи также отмечали, что «лишь позже стало понятным, что наряду с экологической безопасностью важно включить и другие характеристики реального процесса развития, т. е. экономическое его измерение, политическое, правовое, демографическое, информационное и т. д.»²

Но вопрос не только в окружающей среде. В целом пренебрежение к природе коренится в эпохе модерна, из которой появились и либерализм, и фашизм, и коммунизм. Все они с разной степенью имели эксплуататорскую стратегию, направленную на покорение стихий. Хотя в либерализме можно было эксплуатировать и рабочий класс через узурпацию средств производства и создание монопольных условий, в двух других теориях происходила некая сублимация на животный и растительный мир – эксплуатация природных ресурсов и получение новых знаний должны были способствовать созданию нового общества и служить на благо нации или народов.

Отношение ко времени, как уже было сказано ранее, также влияет на то, как общество организует собственное бытие, включая политические дискуссии и решения. И если апологеты либерально-капиталистической идеологии непременно говорят о прогрессе, который позволит улучшить жизнь людей, то в то же самое время по причине резкого роста промышленных технологий эта жизнь заметно ухудшается, если использовать экологические критерии оценки (чистота воздуха, доступность качественной воды, изготовление продуктов питания на основе органических компонентов, организация жизненного и рабочего пространства, утилизация отходов и т. п.).

Так что при пребывании в парадигме либерального мировоззрения, то, несмотря на дебаты в ООН и принятие различных программ о сокращении выбросов СО₂ и борьбе с глобальным потеплением, никакого улучшения не последует.

Ведь если рассматривать природу как часть нас самих, то к ней будет уважительное отношение только при надлежащем мировоззрении. Для этого должна быть уверенность в некой константе, которая будет постоянно поддерживаться не только нами, но и будущими поколениями. В политических науках такое направление известно как консерватизм. Хотя консерватизм известен в различных проявлениях, в нашем случае достойна упоминания работа одного из лидеров младоконсервативного движения в Германии – Артура Меллера ван дер Брука. Ведь если реализовывать различные политические проекты с оглядкой на вечность, тогда у государства и народа будут совершенно иные цели и средства, чем при попытках удержаться на плаву или включиться в экономическое соревнование с другими державами. Именно отношение к вечности задает тон в принятии существенных политических решений, при этом они могут быть гибкими и соответствовать первостепенным нуждам. Ведь, согласно Артуру Меллеру ван дер Бруку, консерватизм был мастерской, а не коллекцией древностей. Традиционные ценности, по словам немецкого мыслителя, сохраняют у нации способность к росту, а приобретение новых приумножает жизненную силу народа. Именно через носителя консервативных идей дух нации приобретал свой образ, так как консерватор отталкивался от традиционных ценностей как от некой самобытности³. Конечно же, необходимо и адекватное понимание традиции. «Традиция имеет не только информативный характер. Она не просто сообщает, какова жизнь во всех своих взлетах и падениях, как преследуют человека инстинкты и страсти, как движет им его стремление к благородному и прекрасному. Традиция требует; у нее много форм для своих императивов: мягкое давление негласных правил приличий и такие санкционированные человеческим и божественным законом смысловые структуры, как собственность, семья, государство и т. д.»⁴

Самобытность – еще один важный элемент для теории политической устойчивости. И этот вопрос поднимался не только в Европе. Мухаммад Икбал, идеолог создания современного государства Пакистан, в своих работах использовал термин khudi (худи)⁵, который в переводе с урду означает «самость»⁶. Это один из ключевых терминов философии Икбала. Хотя худи апеллирует непосредственно к конкретному последователю ислама и напоминает воззрения суфийских мистиков (как говорил сам Мухаммад Икбал, «худи проживает в твоем сердце»), существует и его коллективная версия – ижтимайи худи (Ijtimayi Khudi)⁷. Она должна быть надлежащим образом интегрирована и организована в политический процесс, для чего Икбал использует метафору музыки – звучание инструментов и пение должно следовать определенной системе, иначе это будет просто какофония.

Можно сказать, что в то время, когда творили указанные мыслители, как в Германии, так и в Пакистане, вызовы модерна требовали определенной реакции. Хотя в первом случае был предложен рецепт консервативной революции, а во втором переосмысление мусульманского наследия, основные политические течения той эпохи пытались встроиться в модерн и стать модернистскими изнутри, поэтому результатом были яростные атаки против традиционного общества или попытки его трансформации под свои политические цели.

Но ведь нынешняя социальная динамика, пусть и проходящая уже под знаком постмодерна, нисколько не умаляет ошибок прошлого, а наоборот, призывает тщательно их проанализировать в соответствии с текущими вызовами, указывает на важность традиционных ценностей, из-за чего и наблюдается повышенный интерес к консерватизму. И в нынешнем положении отказ от самобытности и забвение самости будет вести к более значительному ослаблению жизненных сил народа, чем в эпоху модерна, – тогда государство становится уязвимым не только для западной либеральной гегемонии, но и всяческих форм идеологических симулякров и политических деривативов.

Поэтому, перед тем как начать говорить о программах устойчивого развития и устойчивой экономики, сначала нужно создать базу для формирования устойчивой политики, а это возможно только при надлежащем обращении к консервативному мышлению и, соответственно, традиционным укладам и метафизическим практикам. А это, в свою очередь, указывает на значимое место сакрального в жизнедеятельности народов и цивилизаций.

Как отмечалось, «независимо от того, религиозные или светские, сакральные ценности являются идеями, предпочтениями или убеждениями, которые люди отказываются измерять по материальной шкале, что обычно подтверждается отказом от торговли для экономических (например, деньги), социальных (например, статус) или других материальных привилегий»¹. И эти ценности продолжают сохраняться и передаваться от поколения к поколению даже в ряде западных стран, а также – несмотря на социальную эрозию, вызванную глобализацией и проникшую в далекие уголки нашей планеты.

Герменевтика религиозных текстов также может быть полезна в обосновании нового подхода к политике на основе консервативных ценностей. В Библии сказано, что «волк будет жить с ягненком, и барс будет лежать вместе с козленком; и теленок, и молодой лев, и вол будут вместе, и малое дитя будет водить их» (Исх. 11:6) – не является ли это интерпретацией сосуществования культур и цивилизаций?

Наверное, основной вопрос в данном случае будут состоять в том, как правильно институциализировать соответствующие политические механизмы в разных обществах, чтобы через консенсусное согласие по ряду актуальных вопросов прийти к действительно устойчивой политике.

__