Вопросы глобальной логистики

29 августа было объявлено, что Турция намеревается в пять раз поднять цену за проход через Босфор и Дарданеллы. Как пишет издание «Сабах», Турция пошла на повышение франковой стоимости, в соответствии с международными правами, предоставленными ей Конвенцией Монтре о проливах, в которой определяется доход от проливов. В 1983 году Турция установила 75% скидку на франковую стоимость и зафиксировала один франк в размере 0,80 доллара.

Но за прошедшее время эта сумма растаяла на фоне растущей инфляции и стоимости золота в мире. Таким образом, стоимость франка была увеличена в 5 раз и составила 4 доллара за чистый тоннаж. С вступлением в силу 7 октября 2022 года плата за маяк, эвакуацию и медицинское обслуживание будет увеличена в 5 раз, а выручка повысится от 40 до 200 миллионов долларов. Согласно Конвенции Монтре, подписанной в 1936 году, Турция имеет право взимать плату за маяки, эвакуацию и медицинское обслуживание с судов, проходящих через Стамбульский пролив и входящих и выходящих из пролива Чанаккале.

А в начале августа значительно выросли цены на доставку контейнеров из Китая, что повысит стоимость товаров. Стоимость за стандартный 40-футовый контейнер на маршрутах до США превысила отметку в $20 и $13 000 на европейском направлении. Подскочила цена и для России, что отразилось на цене на бытовую технику и электронику. 

В случае России повлияло сокращение железнодорожных составов, которые решил ограничить Китай, опасаясь санкций. Вкупе с рынком морских перевозок это создало своего рода монополию ограниченного количества логистических компаний, которые начали повышать цены. Однако очевиден эффект домино, поскольку изменение конъюнктуры имеет уже глобальный характер.

Логистика и цепочки поставок представляют важный элемент современной геополитики. Неслучайно в докладе Еврокомиссии по стратегическому форсайту 2022 года было отмечено, что «нынешняя геополитическая нестабильность подтверждает необходимость не только ускорить двойной переход, но и уменьшить нашу стратегическую зависимость. В краткосрочной перспективе это продолжит оказывать влияние на цены на энергоносители и продовольствие, что приведет к значительным социальным последствиям. Например, в средне- и долгосрочной перспективе устойчивый доступ к сырью, критически важному для двух переходных процессов, будет по-прежнему иметь первостепенное значение, усиливая необходимость перехода к более коротким и менее уязвимым цепочкам поставок и к поддержке друзей, где это возможно.

Партнерство также потребует привязки экономической модели ЕС к благополучию, устойчивости и цикличности. Позиция ЕС в формировании глобальных стандартов будет играть важную роль, в то время как социальная справедливость и программа развития навыков будут одними из условий успеха, наряду с мобилизацией государственных и частных инвестиций. Ожидается, что до 2030 года потребуется почти 650 миллиардов евро дополнительных инвестиций в будущее ежегодно».

Среди десяти ключевых задач одна посвящена непосредственно вопросам логистики – стратегическое управление поставками важнейших материалов и товаров путем применения долгосрочного системного подхода, чтобы избежать новой ловушки зависимости.

Фрагментация и изменение глобального рынка имеет двойную природу. С одной стороны, сохранение статус-кво выгодно тем акторам, которые были включены в эту систему и, если не являлись прямым бенефициаром, то получали определенные выгоды от своего геостратегического положения или роли своих компаний. Не случайным было беспокойство ВТО по поводу перехода от условно многосторонней торговли к появлению нескольких блоков, что угрожало гегемонии Западной системы.

С другой стороны, в нынешней переорганизации действительно есть ряд неудобств и рисков. Для России исключение логистических компаний из мировой торговли по причине санкций представляет серьезные ограничения. Но при этом нет какой-либо альтернативы, поэтому всем, кто не на стороне Запада, приходится решать свои проблемы самим, а не надеяться на положения ВТО. Национальный и региональный протекционизм растет, и международные организации ничего не могут с этим поделать. Попытки глобалистов убедить всех, что сохранение старых цепочек поставок означает более низкую конечную цену, вряд ли воодушевляют Глобальный Юг, то есть развивающиеся страны.

«Мировая фабрика», включающая Китай, Индию и еще ряд стран АСЕАН, хорошо знакома с механизмами глобализации, поэтому скорее будет переориентироваться на другие рынки, чем верить обещаниям Запада. Более того, Китай имеет хороший опыт в демпинговой политике, устраняя высокотехнологичных конкурентов из США и других развитых стран.

Все, на что может рассчитывать Запад – это концепция дружеской поддержки, основанной на модели открытого партнерства, охватывающей те государства, которые разделяют американское понимание открытых рынков и в то же время внедряют трудовые и экологические стандарты. Решение Европы прекратить экономические отношения с Россией ускорило разворачивание этой концепции. Это открывает перспективу появления нового торгового блока, состоящего из либерально-демократических государств, которые стремятся к сближению экономик и механизмов регулирования. Для управления цепочками поставок это означает введение нового и сильно геополитического аспекта в более широкую дискуссию о географической «переориентации», которая до настоящего времени поощряла диверсификацию в более нейтральном смысле. Это прежде всего относится к стратегическим секторам, таким как аэрокосмическая промышленность, автомобилестроение, микроэлектроника, медицинское оборудование и фармацевтика, а также к минеральным, энергетическим и сельскохозяйственным ресурсам и их переработке.

В любом случае, предлагаемый пересмотр политики корпоративного размещения и сокращение цепочек поставок будут для Запада финансово дорогостоящими и потребуют значительного времени, особенно при сложных цепочках поставок. По примерным оценкам, в ближайшие пять лет потенциально может быть перемещено до 26% мирового экспорта на сумму до 4,6 трлн долларов США. Однако связанные с этим корпоративные решения теперь должны все больше учитывать политические аспекты, которые они ранее предпочитали игнорировать.

Конкретно это означало бы отказ от простой логики переноса производства за границу и замену ее гибким сочетанием политик «производства, близкого к границам», «сокращения» и «поддержки друзей». В зависимости от наличия производственных факторов и местоположения такое сочетание привело бы к модульной реконфигурации различных сегментов цепочки поставок. На Западе считают, что этого можно достичь только в том случае, если государство и корпорации будут работать рука об руку. Конечным пунктом усилий по созданию «безопасных» цепочек поставок стратегических товаров и услуг стало бы геополитическое переустройство мира, разделение его на цепочки поставок «Север-Север» и «Юг-Юг». В этом случае было бы целесообразно сформировать коалицию союзников.

Однако, учитывая глобальное географическое распределение ресурсов, сомнительно, будет ли такая модель жизнеспособной. Следует ожидать, что применение такой логики приведет к массовому нарушению торговых потоков, что приведет к огромному росту цен для потребителей.

Кроме того, кризис, вызванный коронавирусом, показал, что ни о какой солидарности (а следовательно, «поддержке друзей») не может быть и речи. Есть только узкокорыстные интересы. Это еще один крайне негативный аспект для коллективного Запада, где стараются полагаться на лояльность своих граждан, которые при снижении уровня жизни будут обвинять власти в некомпетентности.

Для России же текущая реконфигурация представляет определенное окно возможностей. Поскольку нужно избавляться от зависимости в сфере логистики и, наоборот, охватывать больше сегментов этого сектора, чтобы потеснить интересы Запада. В этом отношении автаркия и геостратегическое положение России играют фундаментальную роль. Остается решить технические моменты, связанные с устойчивостью новых маршрутов. Это Северный морской путь, а также коридор Север-Юг через Каспийское море, которые могут являться важными стратегическими коммуникациями Евразии. Кроме того, расширение транспортных артерий в Центральной Азии по линии Евразийского Экономического Союза имело бы положительный эффект для экономики ЕАЭС.

Таким образом, глобальные цепочки поставок и вопросы логистики будут оставаться на повестке геополитических изменений ближайшие годы. Это нужно учитывать в стратегии внешней политики и национальной безопасности Российской Федерации.