Глобальные тренды 2021 года

 Глобальная геополитика

1. В мире установилась более или менее сбалансированная трехполюсная система с существенным расширением объема суверенитета у других региональных игроков.  Безусловными полюсами являются США, Китай и Россия. В сторону обретения статуса полюса движутся с разными скоростями – Индия, ЕС, исламский мир, а в арьергарде этого процесса находятся Латинская Америка и Африка.
2. США объединяют в себе экономическое и военное могущество. Сила Китая в экономике. Сила России в вооружении и энергоресурсах. Совокупный потенциал России и Китая начинает перевешивать единоличный потенциал США. То, что это ясно осознают Пекин и Москва, мы видели в этом году. Российско-китайское стратегическое партнерство крепнет. Тем самым трехполюсный мир еще более укрепляется, гегемония США слабнет и создаются предпосылки для возникновения других центров полицентричности.
3. Глобалисты, вернувшиеся в Белый дом при Байдене, в 2021 году пытались из последних сил сдерживать укрепление трехполярной системы, направляя усилия на сдерживание Китая в Юго-Восточной Азии и против России на постсоветском пространстве. Но ни создание AUKUS (англосаксонский блок – США, Австралия, Англия), ни Quad (США, Англия, Япония, Индия), ни попытки давить на Россию через Украину (и отчасти Грузию) не дали никаких значимых результатов. Трехполярность в 2021 году настолько укрепилась, что стала необратимой.
4.  Параллельно США вынуждены сокращать свое военное присутствие в исламском мире. Ярче всего это было видно в драматическом бегстве американских военных из Афганистана (сценарий, реалистично предсказанный в последнем сезоне сериала «Родина»). Вместе с поспешным уходом из Афганистана, сопровождавшимся дикими кадрами падающих из взлетающих самолетов афганских коллаборационистов, вывод американских войск из Сирии и готовящийся вывод их из Ирака – делает картину полной. Американская Империя не в состоянии более поддерживать свои региональные инфраструктуры. Она рушится на наших глазах.

COVID-19

1. Пандемия COVID-19 продолжает оставаться фактором номер 1 в мировой политике. Эпидемия продолжается и только нарастает, несмотря на все меры по борьбе с ней.
2. Второй год эпидемии отмечен продолжающейся поляризацией общественного мнения (в глобальном масштабе). Так постепенно складывается мировой полюс ковид-диссидентов. Этот процесс начался еще в 2020 году, но тогда ковид‑диссиденты ставили под вопрос саму эпидемию. В 2021 году это было более неактуально, так как в серьезности и смертельной опасности COVID-19 убедились все. С учетом начала массовой и часто почти принудительной вакцинации и ужесточения карантинных мер, в частности, введения «зеленых паспортов» и QR‑кодов, продолжающегося в ряде случаев локдауна, ковид-диссиденты сосредоточили критику на эффективности вакцины (или даже ее вреде). Так движение приобретает характер «анти-ваксерский».
3. Вакцины – и западные, и российские, и все остальные – пока не доказали своей ожидаемой эффективности, обещания властей резко расходятся с реальностью: вакцинированные и остаются переносчиками вируса, и сами заболевают (остается лишь один аргумент – среди вакцинированных намного меньше показатель смертности). При этом почти тоталитарные методы навязывания вакцинации и агрессивная правительственная пропаганда вызывают у обществ еще большее недоверие, подпитывая как общее недовольство политикой элит, так и крайние теории заговора.
4. Вероятно, цель достижения коллективного иммунитета является не просто недостижимой, но неверной в корне, так как вирус SARS-CoV-2 демонстрирует высокую степень адаптивности и способность к стремительным мутациям (отсюда штаммы «Дельта» и «Омикрон»), что подрывает саму логику как вакцинации, так и herd immunity. Если вирус способен обходить иммунные стратегии организма (как естественные, так и искусственные), то следовало бы работать над иным решением.
5. На фоне пандемии происходит поляризация общества, где постепенно критика стратегии официальных властей превращается в самостоятельное идеологическое направление, в котором преобладают:
6. отрицание вакцинации и всей политики властей по борьбе с COVID-19 (уже без отрицания самой пандемии, как было на первом этапе);
7. крепнущее подозрение в искусственном происхождении вируса;
8. теории о том, что вирус не только сделан людьми, но и запущен специально для осуществления зловещих планов переустройства мировой системы;
9. истолкование мер слежения, запрета, контроля и вмешательства в частную жизнь со стороны властей как неоправданные или осознанно тоталитарные формы, означающие ликвидацию демократических прав и свобод в глобальном масштабе;
10. растущее отторжение резкого скачка цифровизации и опасения в отношении постгуманистических проектов Искусственного Интеллекта и т. д.
11. Ковид-диссиденты в 2021 оду стали представлять собой важнейшую составляющую протестного движения в глобальном масштабе.

США

1. Первый год президентства Байдена стал полным разочарованием для его сторонников. Никакой «нормализации» политики и социальной системы не произошло. Демократы стали терять позиции и в отельных Штатах, и на федеральном уровне. Раскол в американском обществе только возрос.
2. Байденом недовольны «левые» (в том числе поддерживавшие его движения BLM, сторонники Берни Сандерса и т. д.), из-за того, что никаких подвижек афроамериканцы и «леваки» не почувствовали, а кризис с мигрантами только усугубился. Также разочарованы Байденом неоконсы, оказавшие ему решающую поддержку «справа». Для них вывод войск из Афганистана – причем такой позорный! – стал шоком, поскольку они все еще надеются на спасение Американской Империи. Уход из Афганистана ставит на этом точку. Поэтому рейтинг Байдена падает. У него нет легитимности ни на резкие «левые» реформы, которых ждет его ядерный электорат, ни на новый виток международной конфронтации (те же «левые» его не поддержат).
3. Байден продемонстрировал в 2021 году, что конец однополярного мира был связан не с личной позицией палеоконсерватора и националиста Трампа, но с объективной неспособностью США оставаться единоличным лидером глобального мира. Это сегодня в США признают практически все объективные эксперты.