Война и земство

Все против войны. Никто никогда не за. Люди, правительства и даже военные – все за мир. Почему происходят войны – в Ираке, в Сербии, в Ливии, в Афганистане, в Сирии, и вот, теперь – на Украине? Что приводит к экспансии, к угрозе, к уничтожению и разрушению иного?

«Природа не терпит пустоты» - это известное выражение из «Физики» Аристотеля. В связи с этим выражением он рассуждает о том, что в пустоте движение чего-либо было бы неостановимо, в том числе по причине отсутствия своего собственного места. Отсутствие реальных связей с местом приводит к тотальной экспансии и захвату. Идея, что определенная нация со своего места транслирует миру «истинные ценности» - не так уж плоха, пока трансляция не превращается в идею культурной, экономической и физической экспансии в пустоте.

Экспансия начинается, когда вокруг – пустота, ни у кого нет своих ясно сформулированных местных ценностей и, когда ценность своего места отсутствует. Идея «своего места» разрушается глобализмом. «Надо валить» из Африки, с Ближнего и Дальнего Востока, из Азии, из России, надо сниматься со своих мест – эта мысль в голове «валящих» поддерживается глобалистами тем, что идентичность может быть не связана с местом, с землей. Туда, откуда вы свалите, придут «истинные ценности» - так рождается тотальная экспансия. «В прошлом люди в наибольшей степени идентифицировали себя и свою жизнь по определенной местности, этнической группе, конкретной культуре или даже языку. Возникшая вовлеченность в онлайн-взаимодействия и большая возможность соприкосновения с идеями других культур означает, что идентичность в настоящее время стала более многосторонней, чем прежде. Люди сейчас испытывают гораздо меньше неудобств при использовании и управлении своими множественными идентичностями» (Клаус Шваб). Ни убавить, ни прибавить.

Некоторые граждане о России говорят: «Эта страна». Это как бы подчеркивает полную трансцендентность говорящего по отношению к объекту рассуждений. Отношение к истории России и к современному политическому процессу в нашей стране напоминает психические расстройства – фобии и неврозы. Об Иване Грозном, Петре или Николае Первом спокойно и взвешенно, как о персонах своего времени, управлявших нашей великой страной, говорить не принято - это либо личные враги, либо кумиры говорящего.

Современность также вызывает болезненную реакцию. Кто-то ненавидит законно избранного президента страны и всех, кто его не ненавидит, почти все считают, что почти все остальные воруют (а кто тогда ворует?), все суеверно рассказывают о том, как им хуже и хуже живётся, при этом на дорогах пробки из иномарок, а пригороды застроены гигантскими дворцами всех архитектурных стилей, какие только можно вообразить (и речь не только о городах миллионниках).

В психотерапии известно, что травмированный человек впадает в состояние гиперрефлексии и бездействия, порождаются неврозы и фобии. Не удивительно, что любые действия, касающиеся национальных интересов и ценностей «этой страны» как во внешней, так и во внутренней политике порождают синдром неприятия и отталкивания у травмированной части общества, которая просто проживает на территории «этой страны», но привержена наднациональным «истинным ценностям». 

В 80-е и 90-е годы нам казалось, что существует идеальный миропорядок, в котором работают механизмы, приводящие человечество к гармоничной жизни помимо труда и воли человека. Надо только подчиниться этим механизмам – механизмам либеральной демократии. С тех пор концепция либеральной демократии сильно изменилась. Национальные либеральные ценности, гуляя по «глобальному миру» превратились в наднациональные безродные и оторванные от корней: свобода совести в культуру отмены, крепкая национальная валюта, основанная на мощной экономике в огромный госдолг, являющийся основой международной финансовой системы, уважение к этническим меньшинствам в BLM итп. Либеральная демократия стала наднациональной и превратилась в новый вид идеологической диктатуры.

Теоретической основой для нового глобального миропорядка стала теория биокультурной эволюции или теория двойного наследования, которая должна привести человечество к построению эусоциального общества. Высшим достижением эволюции природы в плане гармоничного сосуществования являются эусоциальные сообщества: муравьи, пчелы, голые землекопы. Там каждая особь подчинена общему порядку, ее функция задана инстинктами. Одни рожают, другие оплодотворяют, третьи защищают, четвертые пищу добывают, никаких отклонений – гармония.
Человечество с помощью культурной эволюции (инстинкты заменяет культурный код) должно прийти к тому же – построению эусоциального миропорядка, которому все должны подчиниться. И технологическая эволюция этому поможет: «Ко времени Сингулярности не будет различий между людьми и технологиями. Это не потому, что люди стали тем, о чем мы сегодня думаем, как о машинах, а скорее потому, что машины станут такими же, как люди и не только. Технология станет метафорической «третьей ногой», которая сделает наш следующий шаг в эволюции» (Рэймонд Курцвейл).

Нравится это кому-то или нет, но это социальный концлагерь, где человек оторванный от корней, лишенный устойчивых идентичностей, расчеловечен и превращен в биотехническое существо. Война идет именно с установлением такого миропорядка, потому что он глобален по своей природе – ему нужен весь мир.  Война идет не только во вне, но и в наших собственных головах. Мы все глобалисты: на 20, 50, 80, 100 процентов, но глобалисты. Именно поэтому нас пугают угрозы отсоединения от любых механизмов глобального миропорядка. Потому что мы боимся остаться наедине с землей на которой живем, но от которой уже оторваны. Не знаем – как, боимся начать обустраивать нашу землю. Что можно противопоставить этому мироощущению? В чем может состоять сеанс национальной «психотерапии»?

После отмены крепостного права в России встал вопрос о создании основ гражданского общества. И одной из важнейших реформ было установление земского самоуправления в 1864 году. Это можно сравнить с шоковой терапией, потому что определенный круг вопросов, решавшийся ранее центральной властью и помещиками-дворянами, без всякого центрального финансирования был передан в полное распоряжение людей, проживающих в данном уезде, в данной губернии. Решайте сами: хотите дорогу, начальную школу, местного врача, местного агронома? Если да – то финансируйте, руководите процессом, сами перед собой отчитывайтесь и потом содержите. Сами обустраивайте свою землю, землю на которой живёте. Процесс построения такого гражданского общества – земства, был прерван и не завершен до сих пор. С тех пор ни одна власть в России не решилась полностью доверить ответственность обустройства конкретных условий жизни на земле людям, которые непосредственно на ней живут.

Здесь ключевые слова «конкретные условия», потому что связь с землей не может быть «вообще», она конкретна. Только такая конкретная связь может быть основой ценности земли: как экономической, так и гуманитарной. Именно такая связь с землей может противостоять глобализму и расчеловечиванию человека. Поэтому великий русский экономист Александр Васильевич Чаянов в своих работах пытался построить математические модели экономического хозяйства страны не от глобальных сущностей – ВВП, эффективность, равновесие спроса и предложения, а наоборот – от семейного хозяйства, даже от количества членов семьи выйти на оптимальные общие параметры. А чуть ранее русский православный философ-космист Николай Федорович Федоров писал: «род человеческий погибнет, хотя и не от того, от чего ожидают его гибели … род человеческий погибнет от того, что разъединение достигнет тогда высшей степени, общий труд и общее дело будут тогда совершенно невозможны, и заповедь, повелевавшая обладать землей… будет не только скрыта … и "опровергнута", но будет признана ненужною. Тогда род человеческий, предавшись комфорту, забавам, игрушкам и отказавшись окончательно от управления слепою силою, т.е. от единого общего дела, погибнет, ибо слепая сила сама собою и ведет к гибели...». Про гибель от комфорта, игрушек и забав – просто пророчество про нас.

Возврат человечества к земле Федоров всегда сопровождал призывом восстановить связь с отцами, вплоть до «воскрешения отцов» (что бы это ни значило). С удивительным современным примером земской силы и восстановления земского порядка я столкнулся во время работы АНО «Большая Земля» в Муслюмовском районе Татарстана (удивительным, потому что мы работали по всей стране от Кольского до Камчатки, от Якутии до Краснодарского края). Этот маленький (всего 20 тысяч жителей) удаленный район Татарстана гармоничностью и красотой сел и деревень напоминал Швейцарию. И всего этого добились сами жители: самообложением, уборкой свалок, общественными работами, добровольным сносом гаражей и развалившихся сараев итд. Когда я спросил главу района Рамиля Хамзовича Муллина, как ему удалось так настроить жителей? Он ответил: «Я начал с кладбищ. Сказал людям – посмотрите в каком состоянии могилы, где лежат наши отцы! И первым делом мы вместе обустроили кладбища».

Самое важное в процессе становления здорового гражданского общества – осознание и выстроение самими жителями общей социальной платформы и того капитала, который станет и социальной, и экономической основой местной жизни. Государственное строительство должно базироваться не на навязывании глобальной повестки местным сообществам, а на образовании местного капитала – социального, культурного, природного, человеческого.

Эти виды капитала обязательно реализуются экономически. В виде глобальной ценности местного, т.е. локального. Простые примеры – шампанское, коньяк, пармская ветчина, прованское масло. Уникальное сочетание исторических традиций, природных особенностей, человеческих умений, а главное осознание ценности этих особенностей местными жителями, придало глобальное значение местному своеобразию и его монетизировало. В красивой деревне, которую любят жители, где они купаются, ходят в лес, где охотятся и ловят рыбу, поют, танцуют, едят местные блюда, и дом будет стоить дороже, чем в деревне, где река обмелела, берега обрушились, лес заболотился и гибнет.

Но значение социального капитала не только в экономике, а в связях со своей землей - в гармоничном пространственном и экологическом развитии общества. Такая связь – это и есть основа построения общества, здоровый патриотизм. В этом случае теряет силу глобалистский лозунг «надо валить», и люди не сбиваются в кучи в городских агломерациях, а их жизнь гармонично развивается на всем пространстве земли, разные точки которого имеют ценность для разных граждан.

Если бы в мире было так: о! Как здорово и на своём месте мы живём в США, в Ираке, в Афганистане, в Сирии, в России, то не было бы войн. Но глобализм и экспансия начинаются не потому что: «мы тут на своем месте живём хорошо и всем это симпатично». А потому что: «чтобы нам жилось хорошо, мы должны научить весь мир, как надо жить». Война идет внутри нас. Что у нас в голове - евровидение, кока-кола и гамбургер, отель в Анталии и домик в испании, visa и master card, рост ВВП, основанный на безудержном потреблении и привлечение инвестиций? Это причины войны. Даже «русские щи» - уже шаг к глобализму, щи должны быть региональными, местными, фамильными.

А это требует личного труда, а не бесконечного потребления фаст-фуда. Только культурное, экономическое и этическое (от др. греч. слова этос – поведение) разнообразие, основанное на местной идентичности, связанной с землей и кровным родством может быть основой гармоничного глобального миропорядка. Безродное, нетрудовое, потребительское псевдоразнообразие уже привело к безобразию.

Опыт запуска земских механизмов АНО «Большая Земля» показывает, что мы находимся в плену шаблонных либеральных представлений о механизмах территориального развития, именно поэтому большая часть расходов центральной власти и ESG политики крупных компаний не оказывает должного влияния на повседневную жизнь людей. Например, в поселке Териберка Мурманской области (некогда печально известном как место действия фильма «Левиафан») считалось, что только приход крупного инвестора, который восстановит работу советского рыбозавода, сможет возродить поселок к новой жизни. И инвестор пришел.

Он вложил 800 млн. руб. в переоборудование завода по самым современным технологиям. Что это дало жителям и муниципальному бюджету (местному и районному)? 5 из 25 рабочих мест для жителей поселка (да даже если б все 25, в советское время в поселке проживало 3000 человек) со средней зарплатой 40 тысяч рублей, плюс 40% от НДФЛ сотрудников – 624 тыс. руб. в год, плюс аренда 2 га земли – 240 тыс. руб. в год. Итого: менее 1 млн. руб. доходов в год (около 80 тыс. руб. в месяц) принесли инвестиции 800 млн. руб. муниципалитету, который по площади сравним со Швейцарией!

Завод открылся не заботами местных жителей и закрылся, проработав 2 года, также по причинам, не зависящим от местных жителей – изменилась конъюнктура мирового рынка трески, не принеся жителям никакой пользы.
Мы же в своей работе обратили внимание на землю - на местный капитал, который никто не может отнять или закрыть. Потрясающая красота и богатства Баренцева моря и тундры: озера, скалы, водопады, морошка, киты, тюлени, морские молюски, рыба. Обратили внимание на остатки местной поморской культуры (кстати культура от лат. глагола сolo – обрабатывать землю). Мы постарались с помощью различных мероприятий восстановить экономические и социальные связи жителей с этими местными «капиталами». Через 2 года местная экономика достигла размера 700 млн. руб. в месяц, и все эти деньги достались местным жителям, местному бюджету. На тот момент ни государство, ни один крупный инвестор не вложил ни рубля в этот поселок.

В 2020 году, исследуя экономику сельских муниципалитетов на Камчатке, Удмуртии, Адыгеи, Вологодской и Воронежской области, Краснодарского края по заказу Минсельхоза РФ, с помощью big data, поставленных Сбер, МТС, Яндекс, мы обнаружили обратную зависимость между наличием крупных инвесторов и доходами жителей муниципалитетов. Крупные инвесторы подавляли местную экономику и социальную жизнь, рождали патерналистские настроения у жителей, давая почти 0 доходов муниципалитетам и оказывая очень слабое влияние на местный рынок труда.

Напротив, исследуя потоки трудовой миграции в удаленных сельских муниципалитетах без крупных инвесторов, мы часто обнаруживали баланс потоков in/out в пределах 20%. Т.е. часть жителей уезжали искать лучшей работы в соседние районы, а их места занимали жители соседних районов, что соответствует нормальному естественному перемещению людей в пределах близлежащих территорий. В пригородных же районах город высасывал все соки территории, не оставляя в ней ничего, кроме обезображенного дачными участками, свалками и ангарами ландшафта.
Глобальная экономика, глобальная культура, глобальная экология противоречат наличию здорового гражданского общества, богатству и полноценной жизни людей. Глобализм требует плоского урбанизированного пространства, которое населяют контролируемые биороботы, и отделенного от него, строго охраняемого пустого пространства природы, с которым эти биороботы желательно не взаимодействуют, потому что там находятся контролируемые природные ресурсы.

И внутри себя и вовне мы должны вести войну против уничтожения человеческой идентичности ради всеобщей «благой социальности», войну за усиление и подчеркивание устойчивой уникальности людей через труд по обустройству земли предков, через осознание принадлежности к микроистории и локальной культуре малой родины, через осознание важности семьи как кровного родства, восходящего к общим для всего человечества праотцам. Это приведёт каждого уникального в своей идентичности человека к гармоничному вплетению в живой организм Истории, которая не только была, а есть и будет.

Фундаментом здорового общества должно стать «местное» и «семейное». Пирамида патриотизма как уважения к собственным предкам, к собственной истории и культуре должна быть поставлена на широкое основание – био- и культурное разнообразие, а не стоять на шаткой вершине разделения общечеловеческих ценностей. В противном случае, тенденция к оторванности от любых корней приведёт нас к безродному биочеловечеству, живущему физически в эусоциальных муравейниках городских агломераций, а духовно - в мире виртуальных удовольствий и наслаждений.