Ф.Ратцель

Ф. Ратцель: политическая география как предшественница геополитики

Одним из предшественников собственно геополитической науки, тем, кто по сути и сформировал предпосылки для возникновения геополитики, был Фридрих Ратцель (1844 – 1904), немецкий географ и этнолог, издавший серию программных работ, открывающих собой новую науку – «антропогеографию» или «политическую географию»[1].

Ф. Ратцель окончил Политехнический университет в Карлсруэ, где он прослушал курсы геологии, палеонтологии и зоологии. Завершил он свое образование в Гейдельберге, где стал учеником профессора Эрнста Гекеля (первым употребившего термин «экология»). Мировоззрение Ратцеля было основано на эволюционизме и дарвинизме и окрашено отчетливым интересом к биологии. 

Ратцель участвовал в войне 1870 года, куда оправился добровольцем, за храбрость получил награду «Железный Крест». В политике он постепенно становится убежденным националистом, а в 1890 году вступает в «Пангерманистскую лигу» Карла Петерса. Он много путешествует по Европе и Америке и добавляет к своим научным интересам исследования по этнологии, затем становится преподавателем географии в техническом институте Мюнхена, а в 1886 году переходит на кафедру географии в Лейпциге. 

В 1876 году Ратцель защищает диссертацию об «Эмиграции в Китае», а в 1882 году в Штуттгарте выходит его фундаментальный труд «Антропогеография» («Antropogeographie»), в котором он формулирует свои основные идеи: связь эволюции народов и демографии с географическими данными, влияние рельефа местности на культурное и политическое становление народов и т.д.

Основные принципы и законы политической географии

В своих трудах Ф. Ратцель заложил целый ряд тезисов, большинство из которых легли в основу последующих геополитических методик.

1. Человечество едино и его отдельные этнические и социальные сегменты подчиняются общей логике развития – по аналогии с другими видами живых существ (этот тезис оспаривали позже представители культурной антропологии, структурализма и большинство направлений в классической социологии). Единство человеческого рода – это общеземная или планетарная черта, которая воплощает в себе высший уровень творения[2].

 2. Государство есть живое тело, которое простирает себя по поверхности земли и отличает себя от других тел, которые располагаются таким же образом[3]. Государства на всех стадиях своего развития рассматриваются как организмы, которые с необходимостью сохраняют связь со своей почвой и поэтому должны изучаться с географической точки зрения. Как показывают этнография и история, государства развиваются на пространственной базе, все более и более сопрягаясь и сливаясь с ней, извлекая из нее все больше и больше энергии. Таким образом, государства оказываются пространственными явлениями, управляемыми и оживляемыми этим пространством; и описывать, сравнивать, измерять их должна география. Государства вписываются в серию явлений экспансии жизни, являясь высшей точкой этих явлений[4]. «Органический» подход Ф. Ратцеля сказывается и в отношении к самому пространству (Raum). Это «пространство» переходит из количественной материальной категории в новое качество, становясь «жизненной сферой», «жизненным пространством» (Lebensraum)[5] или «геобиосредой». Отсюда вытекают два других важных понятия «политической географии» Ф. Ратцеля: «пространственный смысл» (Raumsinn) и «жизненная энергия» (Lebensenergie). Эти термины близки друг к другу и обозначают некое особое качество, присущее географическим системам и предопределяющее их политическое оформление в истории народов и государств. 

3. Государство мыслится Ф. Ратцелем как многомерная экологическая среда, в которой происходит оформление народа, нации. Какими Ф. Ратцель видел соотношения этноса и пространства явствует из его «Политической географии»: государство складывается как организм, привязанный к определенной части поверхности земли, а его характеристики развиваются из характеристик народа и почвы. Наиболее важными характеристиками являются размеры, местоположение и границы. Далее следует типы почвы вместе с растительностью, ирригация и, наконец, соотношения с остальными конгломератами земной поверхности, и в первую очередь, с прилегающими морями и незаселенными землями, которые, на первый взгляд, не представляют особого политического интереса. Совокупность всех этих характеристик составляют страну (das Land). Но когда говорят о «нашей стране», к этому добавляется все то, что человек создал, и все связанные с землей воспоминания. Так изначально чисто географическое понятие превращается в духовную и эмоциональную связь жителей страны и их истории.

Государство является организмом не только потому, что оно артикулирует жизнь народа на неподвижной почве, но потому что эта связь взаимоукрепляется, становясь чем-то единым, немыслимым без одного из двух составляющих. Необитаемые пространства, неспособные вскормить Государство, это историческое поле под паром. Обитаемое пространство, напротив, способствует развитию государства, особенно если это пространство окружено естественными границами. Если народ чувствует себя на своей территории естественно, он постоянно будет воспроизводить одни и те же характеристики, которые, происходя из почвы, будут вписаны в него.[6]

 4. Государство может расширяться и сужаться в зависимости от внутренних и внешних факторов. Оно растет пространственно, если у него есть внутренние силы, ресурсы, энергии и если ему удается преодолеть сопротивление государств, расположенных рядом. Оно сжимается, если утрачивает жизненные силы или уступает давлению более могущественных соседних политических образований. Пребывая в одной и той же антропогеографической нише, все государства обречены на то, чтобы развиваться через циклы слияний и поглощений, расширений и сужений. Это неумолимый закон политического пространства. Отношение к государству как к живому организму предполагало отказ от концепции «нерушимости границ». Государство рождается, растет, умирает, подобно живому существу. Следовательно, его пространственное расширение и сжатие являются естественными процессами, связанными с его внутренним жизненным циклом.

5. Развивая идеи «жизненного пространства», расширения и сужения территорий государств, Ф. Ратцель формулирует законы «территориальной экспансии государства». Экспансия мыслится им как биологическая необходимость, а не как результат рационально-волевой деятельности политических элит. В своей статье «О законах пространственного роста государств»[7] Ф. Ратцель так описывает семь законов экспансии: 1) протяженность государств увеличивается по мере развития их культуры; 2) пространственный рост государства сопровождается иными проявлениями его развития: в сферах идеологии, производства, коммерческой деятельности, мощного «притягательного излучения», прозелитизма; 
3) государство расширяется, поглощая и абсорбируя политические единицы меньшей значимости; 
4) граница -- это орган, расположенный на периферии государства (понятого как организм); 
5) осуществляя свою пространственную экспансию, государство стремится охватить важнейшие для его развития регионы: побережья, бассейны рек, долины и вообще все богатые территории; 
6) изначальный импульс экспансии приходит извне, так как государство провоцируется на расширение государством (или территорией) с явно низшей цивилизацией; 
7) общая тенденция к ассимиляции или абсорбции более слабых наций подталкивает к еще большему увеличению территорий в движении, которое подпитывает самое себя[8]. Ф. Ратцеля в том, что он написал «Катехизис для империалистов». При этом сам Ф. Ратцель отнюдь не стремился любыми путями оправдать немецкий империализм, хотя и не скрывал, что придерживается националистических убеждений. Для него было важно создать концептуальный инструмент для адекватного осознания истории государств и народов в их отношении с пространством.

6. Государства адаптируются к ландшафту, используя его преимущества и открывающиеся возможности и стараясь преодолеть заложенные в нем ограничения, так же, как поступают растения или животные виды (включая развитие и наследование новых качеств, дифференциацию органов, методик добывания пищи и т.д.) Но в случае людей адаптация носит культурный, социальный и политический характер, членящий единое человечество на разнообразные антропологические виды, выражающиеся в многообразии культур, цивилизаций, политических систем, хозяйственных практик[9].

Эти принципы «политической географии» Ф. Ратцеля стали отправной точкой для всей дальнейшей геополитической мысли.

Американский опыт, значение «Моря» и «мировое могущество»

На Ф. Ратцеля в значительной степени повлияло знакомство с Северной Америкой, которую он хорошо изучил и которой посвятил две книги: «Формы городов и культур Северной Америки»[10] и «Соединенные Штаты Северной Америки»[11]. Он заметил, что «чувство пространства» у американцев развито в высшей степени, так как они были поставлены перед задачей освоения «пустых» пространств, имея за плечами значительный «политико-географический» опыт европейской истории. Следовательно, американцы осмысленно осуществляли то, к чему Старый Свет приходил интуитивно и постепенно. Так у Ф. Ратцеля мы сталкиваемся с первыми формулировками другой важнейшей геополитической концепции -- концепции «мировой державы» (Weltmacht). Ф. Ратцель заметил, что у больших стран в их развитии есть тенденция к максимальной географической экспансии, выходящей постепенно на планетарный уровень. Следовательно, рано или поздно географическое развитие территориально обширного государства должно подойти к своей континентальной фазе. 

Применяя этот принцип, выведенный из американского опыта политического и стратегического объединения континентальных пространств, к Германии, Ф. Ратцель предрекал ей судьбу мощной континентальной державы. 

Предвосхитил он и другую важнейшую тему геополитики: значение моря для развития цивилизации. В своей книге «Море, источник могущества народов»[12] он указал на необходимость каждой мощной державы особенно развивать свои военно-морские силы, так как этого требует планетарный масштаб полноценной экспансии. То, что некоторые народы и государства (Англия, Испания, Голландия и т.д.) осуществляли спонтанно, сухопутные державы (Ф. Ратцель, естественно, имел в виду Германию) должны делать осмысленно: развитие флота является необходимым условием для приближения к статусу «мировой державы» (Weltmacht). 

«Море» и «мировая держава» у Ф. Ратцеля уже связаны между собой, однако только у позднейших геополитиков (Х.Макиндера, К.Хаусхофера и особенно К. Шмитта) эта тема приобретет законченность и центральность. 

Труды Ф. Ратцеля являются необходимой базой для всех геополитических исследований. В свернутом виде в его работах содержатся практически все основные тезисы, которые позднее лягут в основание этой науки.