Зачем изучать геополитику военных баз?

«Тем, кто забыл о географии, никогда не победить ее», - пишет Роберт Д. Каплан в своей книге "Месть географии". В эпоху цифровых технологий и информации, характеризующуюся глобализованным и взаимосвязанным миром, в котором чувствительность ко времени и пространству снизилась, география, кажется, перестала играть какую-либо роль. Технологические достижения приводят к тому, что географию неоправданно предают забвению, а правила, которые она диктует, уже не кажутся чем-то значимым. Однако реальность дает о себе знать, добавляя сложности динамике глобальных явлений.

Невозможно отрицать, что вся международная политика разворачивается во времени и пространстве, в конкретных географических условиях и условиях. Эта идея далека от того, чтобы впадать в географический детерминизм, который утверждает, что география кардинально определяет выбор человека, она основана на предположении, что география определяет границы и возможности в международной политике.

Государства могут воспользоваться своими геополитическими возможностями или, наоборот, стать жертвами своего собственного географического положения. Местоположение государства неизбежно определяет его идентичность и его двусторонние отношения как со его соседями, так и с любым другим государственным актором на планете. Обычно история показывает, что, хотя военные процессы или процессы сотрудничества в значительной степени определялись стратегиями, которым следовали государства, обстоятельства, обусловленные географическим положением сторон, в значительной степени определялись стратегиями, которым следовали эти акторы, и именно они имели больший вес.

С момента появления геополитики как самостоятельной дисциплины многие интеллектуалы рьяно защищали идею о неизбежности изучения географии. Обращаясь только к классическим произведениям, следует отметить имена Альфреда Тайера Махан (1840-1914), Хэлфорд Маккиндер (1861-1947) и Николас Дж. Спайкман (1893-1943), трех теоретиков, понимавших географию как объяснительную силу хода политических событий. В то время как первый утверждал, что господство над океанами жизненно важно для господства на земле, второй понимал, что контроль над Евразией равносилен гегемонистскому контролю над миром. Спайкман, со своей стороны, подчеркивал важность овладения «кольцом земель " или Римленд, который окружал Хартленд (от англ. “heart” – сердце, т.е. «центр вселенной» - прим. пер.), или мировую точку опоры.

Сегодня эти идеи актуальны как никогда. По мере того, как мировой порядок теряет свой гегемонистский и однополярный статус, которого он достиг после окончания холодной войны, переходя к многополярной и анархической структуре, география и геополитика, похоже, вновь обретают свое историческое значение. Прекрасным примером стратегического влияния географии на международные отношения являются военные базы.

Военные базы — это инструмент, имеющий большое военно - политическое значение, правительства обычно используют его для достижения целей в области внешней политики. Их основные функции заключаются в наращивании мощи государства, поддержании передового присутствия, сдерживании потенциальных противников и перестраховке в виде достижения компромисса с союзниками для обеспечения собственной безопасности. Хотя может показаться, что военные базы — это инструмент, связанный исключительно с возможностями государства осуществлять жесткую власть, на деле же внешнее присутствие в стратегически важных местах все чаще используется в качестве возможности осуществления невоенных миссий.

В целом, стратегическое обоснование наличия военных баз за рубежом заключается в основном в способности страны осуществлять стратегии сдерживания (deterrence) и безопасности (reassurance). В то время как целью сдерживания является убедить противника в том, что цели военных действий для достижения политических целей перевешивают выгоды, цель безопасности состоит в том, чтобы убедить само население и население стран-союзников в том, что выгоды от военных действий будет больше, чем затрат на них.

Географическое распределение военных баз в значительной степени является результатом реагирования на угрозы, которые возникали в течение долгих лет. Внешнее присутствие государства непосредственно отвечает реализации его национальных интересов. После Второй Мировой войны основное внимание в так называемой стратегии сдерживания уделялось предотвращению расширения СССР своего контроля от Хартленда до Римленда. Но после окончания холодной войны и краха биполярной международной системы число акторов, интересов, рисков и опасностей увеличилось, обрисовав огромной сложности и полный анархии сценарий.

С тех пор принятые разными странами геостратегические решения и действия заметно эволюционировали. Самостоятельные действия были сокращены в пользу развития системы партнерства. С момента своего создания в 1949 году и, более того, с момента своего преобразования из военного альянса в сообщество по обеспечению безопасности после окончания холодной войны НАТО воплощала эту новую систему альянсов.

Кроме того, традиционная трансатлантическая ось была переориентирована, сместив фокус внешней политики в сторону Азиатско-Тихоокеанского региона. Эта перемена указывает на постепенный отказ от внимания, уделяемого контролю и сдерживанию самой Евразии, и переход к необходимости сдерживания Евразии путем контроля над прилегающими регионами. Присутствие за рубежом за счет размещения военных баз имеет большие преимущества как в военно-политическом плане, так и в экономическом. Исторически строительство баз отвечало, по сути, имперским целям: колонизации земель, приобретению большей территории, контролю над ресурсами и т.д. В период холодной войны задачей баз было, с одной стороны, сдерживание сил обоих блоков, гарантируя, что война не разразится, и, с другой стороны, исключить возможность того, что западноевропейские государства снова национализируют свою политику в области безопасности, тем самым лишая их возможности предпринимать какие-либо действия в одностороннем порядке. Сегодня стратегическое обоснование местоположения баз значительно изменилось; таким образом, эволюционировали и их преимущества.

Основные преимущества передового присутствия соответствуют его традиционному объяснению: сдерживание потенциальных агрессоров и безопасность союзников и стран-товарищей. И то, и другое позволяет продемонстрировать надежность и укрепить доверие к государству, такая логика основана на теории гегемонистской стабильности, которая направлена на укрепление мира и стабильности во всем мире. Основы позволяют поставить военную мощь на службу защите прав человека, продвижению демократии и установлению верховенства закона, а также управление локальными конфликтами по всему миру.

Военно-политический компромисс во внешней политике необходим для того, чтобы государство могло сохранить свои позиции на новом этапе конкуренции между державами. Кроме того, в настоящее время на низовом уровне также могут быть задействованы возможности применения мягкой силы со стороны государства. Это, например, относится к военной дипломатии, поскольку базы представляют собой точку соприкосновения между культурой страны, разместившей базы, и культурой страны, предоставившей для этого возможность. Также передовое присутствие во внешних регионах играет важную роль в гегемонистском положении страны на мировом уровне в экономическом плане. Военные базы могут быть инструментом, используемым для укрепления стратегических, экономических и торговых отношений с другими государствами или противодействия экономическому влиянию другой державы-противника.

Однако размещение военных баз имеет свои противоречия. В нынешних условиях военное присутствие за рубежом сталкивается со все большими трудностями и проблемами. Одной из таких проблем является упомянутая концепция сдерживания A2 / AD, разработанные сильными державами для нарушения проекции других состояний в определенных продвинутых локациях. Это одна из основных физических уязвимостей, с которыми сегодня сталкиваются военные базы. Хорошим примером этой угрозы является случай с американскими базами в

Индо-Тихоокеанском регионе, где динамика и оперативные подходы A2/AD обостряются региональными оппонентами США в попытке спроецировать свою силу на них в том числе.

Именно по этой причине Соединенные Штаты в Стратегии национальной безопасности указывают приоритетной необходимость переориентации модели военных баз. По всей вероятности, антигосударственная модель базирования, сформировавшаяся во время холодной войны, уже недостаточна. В то время, как стратегии блокирования зон вовсе не новы, угрозы A2/AD сейчас как никогда актуальны с точки зрения их улучшенных, более точных и смертоносных возможностей, чем когда-либо прежде.

Стратегия рассредоточения, разработанная во время войны с террором, вряд ли окажется настолько эффективной, поскольку на глобальной арене, усеянной из-за бесконечных очагов конфликтов найти хозяев, которые соответствуют всем необходимым критериям (например, являются надежными партнерами, находятся недалеко от крупного театра военных действий и устойчивы к A2/AD противника), становится сложно.

На новом этапе конкуренции между державами военные базы играют основополагающую роль. Однако представляется необходимым разработать новую альтернативную базовую модель, которая сводила бы к минимуму существующие недостатки, чтобы эффективно работать в условиях конфликта. Что точно, так это то, что военные базы важны не только в области геополитики, но они также полезны в качестве аналитических показателей, которые позволяют нам анализировать положение страны, оценивать прошлое и ход исторических событий и делать прогнозы на будущее.

Источник