Встряска в Британии бросает тень на Марокко

Что касается Северной Африки, то ситуация, вероятно, изменится, особенно когда под микроскопом окажутся Алжир и Марокко. Лейбористское правительство на Даунинг-стрит почти наверняка не будет поддерживать притязания Марокко на суверенитет над Западной Сахарой, поскольку у лейбористов есть друзья в Алжире, а некоторые из их деятелей даже открыто поддерживают Полисарио. Без всякого сомнения, через несколько дней после прихода к власти лейбористы захотят сделать какое-нибудь символическое заявление для Рабата, которое последний воспримет не очень хорошо, и поэтому последует пересмотр дипломатических отношений. Справедливости ради, следует отметить, что так называемые особые отношения между Рабатом и Лондоном на самом деле были не такими, какими их представляли обе стороны. Это были особые отношения, к которым обе стороны стремились, о которых мечтали и на которые надеялись в будущем.

На самом деле Великобритания надеялась, что Марокко купит британское оружие, в то время как Марокко рассчитывало на крупные инвестиции в Западную Сахару. Последнее действительно имело место, но только один раз, когда британская компания в области солнечной энергии заявила, что инвестирует 100 миллиардов долларов в спорный регион. Из-за непрозрачности сделки и странного характера её британского генерального директора (марокканская сторона даже сказала ему, что он не может общаться с прессой), возникает вопрос: все ли инвестиции были сделаны британской стороной — или на самом деле марокканской стороной? Фальшивые или нет, но на такие сделки марокканцы надеялись в изобилии. Теперь, когда некогда хорошие отношения вот-вот будут разрушены, элита Рабата может воспользоваться паузой для размышлений.

Конечно, никто не ожидает, что кто-то в Рабате возьмёт на себя ответственность за какие-либо оплошности или упущенные возможности. Это просто не входит в планы элиты. Это не создаёт чувство вины.

Смогут ли марокканцы когда-нибудь взять на себя ответственность за то, что их дипломатические щупальца недостаточно динамичны для развития новых отношений со странами ЕС или Великобританией? И пока мы размышляем об ограниченном круге марокканских дипломатов, мы могли бы также рассмотреть механизм нулевых связей Марокко с общественностью по всему миру. Рабат не в состоянии работать с прессой ради собственной выгоды. По крайней мере, в течение последних десяти лет он делал всё возможное, чтобы разорвать все отношения с журналистами, добиться того, чтобы иностранные корреспонденты покинули страну. За десять лет число зарегистрированных иностранных корреспондентов сократился более чем вдвое. И Рабат не имеет никаких личных отношений с хакерами в Лондоне, Вашингтоне или Брюсселе. Связи с общественностью во всём мире — это то, чем Марокко просто даже не пытается заниматься, и поэтому, когда случаются неудачи, мало кто из крупных мыслителей Рабата задаётся вопросом, могло бы всё измениться, если бы отношение к прессе тоже поменялось?

У Марокко нет стратегического партнёрства ни с одним лондонским журналистом, работающим в национальной газете, за исключением пары деловых людей, которые недавно опубликовали статьи об инвестиционных возможностях Марокко, к чему нам следует отнестись цинично, не вдаваясь в подробности.

Рабат, конечно, обвинит Великобританию в том, что Консервативная партия покинула свой пост, и не будет размышлять о своих дипломатических неудачах. Или, что ещё хуже, о своём полном нежелании принимать международных журналистов. Однако, когда мы углубляемся, мы видим, что Марокко сильно проиграло, поскольку на многих уровнях ему не удалось добиться большего от отношений с консерваторами, пока они были у власти.

Малоизвестно, что соглашение о свободной торговле между Великобританией и Марокко можно было бы легко распространить на Западную Сахару в начале этого года. Однако оно было отложено на второй план в министерстве Кеми Баденоха из-за того, что британский консультант был отозван министерством иностранных дел Марокко из-за отсутствия стимула ускорить процесс. Его бросили, и он выбросил досье. Слабая дипломатическая машина Марокко упустила огромную возможность не только увеличить инвестиции в Западную Сахару в десять раз, но и привлечь Великобританию в качестве активного сторонника заявки Марокко в ООН на легитимизацию своих притязаний. Способность Рабата прострелить себе ногу на международной арене поражает воображение. 

Похожая история с журналистами в Марокко, которые оказались за решёткой по сфабрикованным обвинениям и теперь, как утверждается, подвергаются пыткам. Те, кто стоит за этим, очевидно, не могут видеть, какой вред это наносит не только отношениям с влиятельными лицами по всему миру,  и какой сигнал это посылает скромным марокканцам, которые задаются вопросом, насколько стабильным может быть режим, если ему приходится опускаться так низко, прибегая к таким отчаянным мерам? Марокко не может добиться желаемого в рамках своего предложения ООН о предоставлении полуавтономии Западной Сахаре. Оно может только мечтать об этом. Но даже если бы это было возможно, кому выпала бы трудная задача выступать на Генеральной ассамблее ООН и проповедовать о правах человека — основе дискуссии о Сахаре, — когда журналисты в Марокко умирают в тюрьмах?

До 7 октября прошлого года одной из таких мечт было то, что особые отношения с Израилем подтолкнут США не только к принятию документа, но и к тому, чтобы заручиться поддержкой огромного числа стран Глобального Юга. Одна нога, один выстрел. Взрыв. Другой идеей было бы развивать отношения с Британией, чтобы Британия не только лоббировала интересы Рабата в Вашингтоне, но и открыла новую эру для британских компаний, инвестирующих в Сахару и пользующихся налоговыми льготами. Вторая нога, второй выстрел. Взрыв. Если бы у Марокко была третья нога, добавьте к этому восстановление репутации Рабата в области прав человека в ЕС, с помощью подкупа депутатов Европарламента, чтобы они выполняли грязную работу в Европейском парламенте, а затем произнесите речь, осуждающую ЕС! Третья выстрел. Третья нога. Взрыв. Можно привести довольно длинный список дипломатических катастроф, которые отбросили надежды Марокко на достижение чего-либо в Сахаре на десятилетия назад, дав алжирцам массу поводов для смеха. Но главная тема всегда одна и та же: плохая дипломатия, нулевая стратегия пиара.

Сколько же десятилетий должно пройти, прежде чем кто-нибудь в Рабате поймёт, что Марокко нужна совершенно новая международная пиар-стратегия, чтобы добиться успеха и быть воспринятым всерьёз на мировой арене? Число упущенных возможностей столь же велико, как число журналистов, умирающих в тюрьмах. В Марокко, похоже, кризис объединённого мышления и вакуум власти, который был подхвачен службами безопасности, которые теперь рассказывают бизнес-элите, которая когда-то управляла ими, как всё должно быть. Как у вас с этим обстоят дела?

Источник