Народы – это мысли Бога

Мы часто произносим слова, не задумываясь об их значении. Однако от точного смысла того или иного слова подчас зависит очень и очень многое. История может пойти в ту или иную сторону, если мы ошибемся в этом крайне деликатном вопросе.
Мы, даже не замечая этого, постоянно употребляем слово «народ». В нашей Конституции именно народ считается высшей инстанцией, придающей легитимность государственной системе. К мнению народа отсылают нас политики и чиновники, журналисты и специалисты по социологии. Казалось бы, нет ничего яснее понятия «народ». Но стоит приглядеться повнимательнее, и мы поймем, что это слово загадочное и бездонное, наполненное множеством значений, подчас откровенно противоречащих друг другу.

Итак, что же такое народ?

Многие удивятся, что у этого слова вообще нет определения. Более того, кроме приблизительного и расплывчатого смысла – народ как население, как совокупность людей, проживающих на одной территории – словари ничего нам не сообщают. Есть политические идеологии, которые вообще отказывают этому понятию – народ – в праве на существование.

Марксизм утверждал, что народа как такового не существует, а есть только классы. Они-то и имеют значение. Либерализм также настаивает, что народа как цельного понятия нет. Есть отдельные индивидуумы, простая сумма которых и называется народом. Т.е. здесь получается, что народ – это тоже самое, что люди, совокупность людей.

Даже «демократы», которые получили свое название от греческого слова «демос», т.е. дословно «народ», и те путаются в определении народа, разбивая его на отдельные группы и претендуя на защиту различных меньшинств. Современные «демократы» саму демократию выводят из принципа защиты меньшинств. А сам «народ» как большинство в их глазах есть нечто подозрительное и чреватое тоталитаризмом.

Значит, мы не можем даже думать о народе вне политических и идеологических установок. Получается, что для либералов, демократов или социалистов народа как такового попросту не существует.

А если мы все же хотим настоять на своем и попытаемся осмыслить, что такое народ? И в частности, что такое наш русский народ? Тогда мы должны совершить над собой усилие и разобраться в этом поподробнее.

Современные идеологии в большинстве своем не знают категории «народ», но исторически народ был важнейшей реальностью, определявшей историю, политику и культуру.

Немецкий философ Гердер сказал о народе поэтическую фразу: «народы – это мысли Бога».

Народ – это органическое единство, нечто цельное и нерасчленимое. Он не просто совокупность людей, которые живут в данное время на данной территории. В понятие «народ» включаются и предки, предыдущие поколения, которые и создали народ как общность, как активное действующее лицо истории. Но и потомки, которые еще не появились на свет, также включаются в понятие «народ». Ведь именно к ним обращены надежды, усилия и заветы тех, кто живет сейчас –  и тех, кто жил раньше.

Народ живет через свой язык, через свою веру, через свою культуру, через свою государственность, через свои исторические поступки, через типичную внешность, передаваемую из поколения в поколение. Но всё по отдельности еще не составляет народа. Всегда есть что-то, что ускользает от нашего анализа, остается за кадром. В центре народа есть нечто загадочное, неуловимое, но именно это и делает народ тем, чем он является.

Народ – это, в конечном итоге, одно цельное существо, соборная личность, обладающая вместе с тем качествами, далеко превосходящими индивидуальность. Народ бессмертен и бесконечен, потому что он был до того, как появляется конкретный его представитель, отдельный человек – и будет после того, как этот человек умрет. В народе воплощается для нас нечто абсолютное. Ведь именно народ дает нам и нашу веру, и язык, на котором мы говорим, и внешность, и культуру, и жесты, и юмор. Народ порождает ценностную систему, которая делает каждого из нас тем, кто он есть.

Человек не мыслим без народа, без принадлежности к нему. Действительно, на каком языке стал бы говорить такой общечеловек? В какого Бога верить? Как выглядеть? Как осознавать свои связи со временим и пространством?

Наш великий Достоевский устами князя Мышкина в «Идиоте» провозгласил безусловную истину: «Кто от земли своей отказался, тот от Бога своего отказался».

Любые попытки создать такого «общечеловека» либо терпят фиаско, либо какой-то один, самый хитрый народ пытается навязать всем остальным свои собственные ценности и идеалы, выдавая их за нечто универсальное. Когда сегодня сторонники глобализма говорят о том, что настало время всеобщего смешения в мировом масштабе, они забывают, что это вавилонское смешение говорит на английском языке, заимствует экономическую и политическую модель вполне конкретной англо-саксонской культуры, а сами процессом смешения бдительно руководит вполне конкретная страна – США.

Конечно, народ развивается, меняется с течением веков, сходится и расходится с другими народами. Но это не какая-то механическая единая модель, а тончайший и духовно осмысленный путь – в жизни отдельных людей сливаются судьбы семьи и рода, люди из одной фамилии перемещаются в новые области и создают новые семьи. Но за всем этим стоит свободная воля личности. Свободная воля народа идти своим собственным путем. Смешиваться с тем, с кем он захочет, и отдаляться от того, кто в данный момент его не привлекает. Всегда решение исходит только от народа. Он и есть настоящий субъект мировой истории.
Проект глобализации хочет покончить с этим, обязывая народы мира подчиняться только одной логике. Это самое настоящее насилие, которое чревато катастрофой. Ведь уничтожая самобытность народа как такового, мы завершаем историю человечества, которая была историей многих народов.

Наш русский народ всегда осознавал свое единство и свое предназначение. Чувство принадлежности к единому русскому целому пронизывало многие поколения наших людей, составляло смысл исторического бытия. Русские толковали смысл своего бытия в истории как исполнение миссии, которая вверена только нам. Но должна коснуться всех остальных. Мы утверждали наше народное соборное «я» не в противоречии с соседними народами, не в покорении иноплеменных, но в осознании вселенской ответственности за судьбы мира, за сложное дело спасения духа, ищущего полноты и совершенства.

Суть принадлежности к русскому народу – в неуловимом наличии особого духа, который делает русского русским. Особого тока, который ударяет по нервам, входит в кровь, заставляет хрусталики зрачков смотреть внутрь, в туман наших русских глаз, в пленку сладкой тоски, в бьющееся сердце, красное и живое, с кровью и вибрирующей тайной силой. Бытие народа – таинство. Прикосновение к нему расплавляет нас.

Народ – нечто противоположное массе. Народ – это целостность, которую можно ощущать и в одиночестве, необязательно видя других. Народ – это пронзительный крик, это ветер, уносящий наше сознание в дальние дали. Ток высокого напряжения, опрокидывающий в падение вверх.

Русский народ создал свое государство, отстоял его от посягательств страшных врагов – с этой же самой целью. Мы выразили через державу наш вселенский масштаб, нашу глубокую, искреннюю, интимную озабоченность судьбами мира – всех остальных народов.

На заре русской истории – по меньшей мере, описанной и зафиксированной – мы видим единство народа и государства, их синтез. Народ, перерастая внутренние пределы, возмечтал о царстве своем и породил его из себя. И жил этим государством, и лелеял его, и берег его для своей великой души. Но, породив царство, русские как бы раздвоились: народный дух смотрелся в это зеркало, менял ракурсы взгляда, в сердцах разбивал его, чтобы снова воссоздать. Это история любви и ненависти, сближения и удаления, череды сокрытий и откровений…

Народ временами сливался с государством, проникал в него, оживлял его, а потом снова отступал, как воды отлива, оставляя тревожную заржавленную конструкцию, скрипящую шестернями. Да, это наше творение. Но бывали эпохи, когда казалось, что это не так, что государство нечто чуждое, внешнее, призванное не сохранить, а уничтожить народ. Не возвеличить его, а унизить, не освободить мощь духа, а посадить на цепь.

Отношение русских к государству двойственно: мы нежны к нему и жестоки одновременно, как и оно к нам, потому что это наш образ, наша тень, проекция наших страхов и вместилище наших надежд. Государство – это свободный двойник народа, его отражение, получившее призрак независимости. Как «дьявол есть обезьяна Бога», так «государство есть обезьяна народа». Там всё узнаваемо, но всё искажено.

Преемственность по линии народа – главная и неотторжимая. Мы, русские, в первую очередь народ, и это делает нас теми, кто мы есть. Приходя в себя, мы идем в народ – и, идя в народ, приходим в себя. В русском слиты «я» и «не-я».

Русское – абсолютно, нет ничего иного, кроме русского, так как именно русское дает бытие всем остальным вещам.

Сегодня мы как народ снова на перепутье. В который раз. И снова мир, окружающий нас, полон угроз. На сей раз это не только враги и конкуренты, импортированные идеологии, принуждающие смотреть нас на самих себя и окружающий мир чужими глазами, но и огромная историческая усталость, навалившаяся на наши плечи. Ведь за каждый шаг по дороге истории мы платили огромную цену. Легко понять, что тысячелетний путь принес много разочарований, утомил тело и душу.

Но сегодня (как всегда в трудные времена) у нас нет иного выхода, кроме как искать вдохновения, жизни и смысла в нас самих, в русском бытии, в нашем духе. В нашей изнуренной трудами, но осветленной отеческой верой национальной плоти.

Мы не масса, мы не класс, мы даже не государство – мы народ, русский народ, и именно это наш первый и последний ответ самим себе и всем остальным. Вне народа нет бытия. И если мы снова хотим быть – не выжить, не существовать, а именно быть, – мы должны вернуться к нашему «я». Примириться с ним, заново открыть его в себе, омыться током нашей русской крови – чтобы спасти мир именно в тот момент, когда кажется, что он вот-вот сорвется в новую фатальную авантюру наподобие строительства Вавилонской башни. Или подвергнется всеобщему растлению, за которым последовал Ноев потоп.

И даже если очистительный потоп неизбежен, мы должны твердо знать, что «после потопа – мы».