Турция как хамелеон

Переговоры в Стамбуле, состоявшиеся 16 мая 2025 г., стали важным событием, свидетельствующим о попытках урегулирования украинского кризиса. В то время как Турция, благодаря своему уникальному географическому положению и историческим связям, стремится занять позицию посредника, ее возможности и противоречия требуют детального анализа. Хотя в дальнейшем этот процесс застопорился и уже США пытались выступать в роли посредника (встреча на Аляске), турецкий фактор нуждается в более детальном анализе, с учетом того, что страна состоит в НАТО, но с другой стороны имеет крупные эконмические проекты, связанные с Россией.

Стамбульские переговоры

О начале переговоров американской, турецкой и украинской делегаций сообщил МИД Украины ранее в этот день. В них участвовали госсекретарь США Марко Рубио, глава МИД Украины Андрей Сибига, глава МИД Турции Хакан Фидан и глава офиса украинского лидера Владимира Зеленского Андрей Ермак.

Накануне официальный представитель МИД РФ Мария Захарова сообщила, что российская делегация прибыла в Стамбул для переговоров с Украиной и готова к серьезной работе. Позднее глава делегации, помощник президента РФ Владимир Мединский отметил, что российская переговорная группа в Стамбуле настроена на поиск возможных развязок и точек соприкосновения по Украине.

Переговоры, прошедшие во дворце Долмабахче в Стамбуле 16 мая, стали первыми прямыми переговорами между Россией и Украиной за последние три года. Российскую делегацию возглавил помощник президента Владимир Мединский. Украинская сторона также была представлена высокопоставленными чиновниками.

По итогам двухчасовых переговоров глава российской делегации Владимир Мединский озвучил следующие договоренности:

• Обмен военнопленными: Обмен военнопленными по формуле «1000 на 1000».

• Переговоры на высшем уровне: Украина запросила прямые переговоры между президентами Владимиром Зеленским и Владимиром Путиным, Россия "приняла этот запрос к сведению".

• Будущее прекращение огня: Каждая сторона в деталях представит свое видение "возможного будущего прекращения огня". Мединский отметил: "После того, как такое видение будет представлено, мы полагаем целесообразным — об этом тоже договорено — продолжить наши переговоры".

По результатам переговоров состоялся только обмен военнопленными. Остальные вопросы были отложены. Как и в первом случае после начала СВО, возможно, из-за тайного вмешательства стран Запада.

Турция, как посредник и медиатор на глобальном уровне, представляет собой интересный и сложный феномен, особенно в контексте её роли в переговорах по Украине в Стамбуле в 2025 году. С одной стороны, её стратегическое географическое положение и исторические связи с различными регионами делают Турцию важным игроком в международной политике. С другой стороны, её вовлечённость в региональные конфликты и гегемонистские амбиции создают определённые сложности и противоречия.

Роль Турции как посредника

1. Стратегическое положение:

Турция находится на пересечении Европы и Азии, что делает её ключевым игроком в вопросах безопасности и торговли. Это географическое преимущество позволяет ей выступать в роли моста между различными культурами и политическими системами.

2. Исторические связи:

Турция имеет давние исторические и культурные связи с рядом стран, что может способствовать её способности наладить диалог и доверие между конфликтующими сторонами.

3. Опыт в миротворчестве:

Турция уже проявила себя как посредник в ряде конфликтов, включая сирийский и ливийский, что подтверждает её готовность и способность играть активную роль в миротворческих процессах.

Однако, несмотря на эти преимущества, следует учитывать несколько факторов:

1. Вовлечённость в региональные конфликты: Турция активно участвует в военных действиях на Ближнем Востоке и в Кавказском регионе, что может подрывать её авторитет как нейтрального посредника. Например, её поддержка различных группировок в Сирии и участие в конфликте с курдскими силами могут вызывать недоверие у других стран.

2. Гегемонистские амбиции: Турция под руководством президента Реджепа Тайипа Эрдогана стремится укрепить своё влияние в регионе, что может восприниматься как угроза со стороны соседей. Это может привести к тому, что другие государства будут сомневаться в искренности намерений Турции как посредника.

3. Сложные отношения с Западом: Турция имеет неоднозначные отношения с Западом, особенно с США и ЕС. Это может ограничивать её возможности в качестве медиатора, поскольку она может быть воспринята как менее надежный партнер для западных стран. Хотя Турция обладает потенциалом для выполнения роли посредника и медиатора на глобальном уровне, её вовлеченность в региональные конфликты и гегемонистские амбиции создают значительные препятствия для достижения этой цели. Для успешного выполнения этой роли Турции необходимо продемонстрировать свою нейтральность и готовность к компромиссам, а также работать над укреплением доверия со стороны международного сообщества.

Региональные конфликты и конфликт интересов

Однако амбиции Турции как глобального медиатора сталкиваются с реальностью ее активного участия в многочисленных региональных конфликтах. В Сирии Турция имеет свои военные контингенты и поддерживает оппозиционные силы, что часто приводит к напряженности и даже прямым столкновениям интересов с Россией, поддерживающей режим Асада. В Ливии Анкара активно поддерживает одно из противоборствующих правительств. В Нагорном Карабахе Турция выступает решительным союзником Азербайджана. В Восточном Средиземноморье Анкара имеет серьезные разногласия с Грецией, Кипром и другими странами по поводу морских границ и ресурсов.

Эта вовлеченность создает очевидный конфликт интересов. Как страна, участвующая в соперничестве с рядом игроков (включая косвенно и Россию) на разных региональных площадках, Турция не может восприниматься всеми сторонами как полностью нейтральный и беспристрастный посредник. Ее действия продиктованы в первую очередь собственными национальными интересами и стремлением укрепить свои позиции в этих регионах, что может идти вразрез с потребностями сторон конфликта в Украине или на других потенциальных площадках медиации.

Гегемонистские амбиции и прагматизм

Наряду с вовлеченностью в конфликты, внешняя политика Турции последнего десятилетия характеризуется возрастающими гегемонистскими амбициями. Анкара стремится к статусу крупной региональной державы, способной проецировать силу и влияние за пределы своих границ. Эта стратегия проявляется в создании военных баз за рубежом, активной "дипломатии силы" и стремлении играть ключевую роль в вопросах региональной безопасности и экономики.

Посредническая деятельность, в том числе по украинскому кризису, может рассматриваться Турцией как инструмент достижения этих амбиций: способ повысить свой международный авторитет, получить дипломатические очки, укрепить переговорные позиции в диалоге с крупными державами (включая США и ЕС), а также потенциально извлечь экономическую выгоду (например, от транзита энергоресурсов или участия в послевоенном восстановлении). Такой прагматичный подход, с одной стороны, делает Турцию активным игроком, с другой – ставит под вопрос чистоту ее медиаторских побуждений и ее способность действовать исключительно в интересах деэскалации без оглядки на собственную выгоду.

Таким образом, потенциал Турции как посредника в украинском кризисе, продемонстрированный успешными эпизодами вроде зерновой сделки, неоспорим. Однако ее претензии на роль глобального медиатора сталкиваются с серьезными ограничениями, обусловленными собственной активной вовлеченностью в региональные конфликты и явными гегемонистскими амбициями.

Конфликт интересов, возникающий из-за этих факторов, подрывает восприятие Турции как полностью нейтральной и беспристрастной стороны, что является критически важным для эффективного медиаторства на глобальном уровне. Анкара, скорее, выступает как прагматичный региональный игрок, умело использующий свое уникальное положение для достижения собственных стратегических целей. Ее медиаторская роль в будущем, вероятно, будет определяться не столько стремлением к абстрактному миру, сколько конкретными национальными интересами и расчетом на укрепление собственного влияния в постоянно меняющейся геополитической конъюнктуре.