Моди имеет возможность подтолкнуть Трампа к многополярности

Это взаимодействие имеет большое значение, поскольку оно может придать новое стратегическое направление индийско-американским отношениям в эпоху Трампа 2.0. В свою очередь, это, вероятно, окажет влияние на регион и значительную часть земного шара. Встреча также может оказать влияние на перспективы многополярности в мире, который переживает серьезные изменения.

Хотя два лидера хорошо сблизились во время первого президентства Трампа, это не значит, что дуэт может просто взять и продолжить начатое. Это потому, что Трамп в своем новом образе - совсем другой человек. Его первые несколько дней в Белом доме уже продемонстрировали, что он в высшей степени уверен в себе и кристально ясно представляет свою внутреннюю и международную повестку дня. У него также есть компетентная команда исполнителей - от Илона Маска до Марко Рубио, - которые будут прилагать все усилия, чтобы добиться выполнения президентских указов.

Сосредоточенность и целеустремленность президента США проистекают из идеологии, которая развивалась на протяжении многих лет и которую сейчас принято называть трампизмом.

У трампизма есть несколько отличительных черт. Во-первых, он создан исключительно для продвижения национальных интересов Вашингтона, без соблюдения всех “международных” обязательств, если только такие действия не отвечают личным интересам Вашингтона. Другими словами, трампизм знаменует собой полный отход от либеральных идеалистических ценностей, таких как глобальная кампания за права человека и демократию, подкрепленная возможным использованием жесткой и мягкой силы в качестве средства принуждения. Эпоха Трампа знаменует собой формальный разрыв с более чем тридцатилетними усилиями американского истеблишмента по установлению однополярности после окончания холодной войны, ознаменовавшегося распадом Советского Союза в 1991 году.

Во-вторых, трампизм решительно отвергает глобализм - идеологию, которой придерживаются влиятельные слои американской элиты, как левые, так и правые. Глобализм потребовал формирования международного сверхгосударства, которое могло бы возникнуть после спланированного распада непокорных суверенных национальных государств как фундаментальной единицы международной системы. Чтобы реализовать проект создания гигантского сверхгосударства, глобалисты, такие как Карл Шваб, Билл Гейтс, Джордж Сорос, Барак Обама, Хиллари Клинтон, Дэвид Рокфеллер, Виктория Нуланд и Джо Байден, придерживались доктрины смены режима.

Для достижения этой цели были использованы такие инструменты, как жесткая сила, как это было в случае с Ираком, когда США вели войну с целью свержения Саддама Хусейна и ливийского лидера Муамара Каддафи в 2011 году, а также мягкая сила. Левые глобалисты, как правило, финансируемые экосистемой, находящейся на вершине и управляемой теневыми взаимосвязанными государственными структурами, такими как Национальный фонд поддержки демократии (NED) и USAID, в партнерстве с глобальными НПО, такими как Институты открытого общества Джорджа Сороса, как правило, организовывали “цветные революции” посредством массовых мобилизаций, подкрепленных выборочными всплесками мощного насилия. Негосударственные субъекты, такие как террористические группы, вооруженные преступные группировки и идеологические экстремисты, такие как неонацисты, как это было во время “революции” на Майдане в Украине в 2014 году, использовались в качестве штурмовиков для нанесения решающих ударов по свержению законных правительств. Как и в случае с распадом Югославии, Украины и недавно Бангладеш, глобалисты использовали гибридную модель, используя как жесткую, так и мягкую силу, чтобы свергнуть избранные правительства в рамках процесса достижения своих интернациональных наднациональных целей.

Операции по смене режима часто сопровождались пропагандой “универсальных ценностей”, таких как неолиберальная экономика, права ЛГБТК, воукизм и размывание гендерной идентичности, и все это - танцы на могиле традиционных ценностей, религии, брака и семьи.

В-третьих, с точки зрения внешнеполитических доктрин, трампизм отказался от вильсоновского пути, показанного бывшим президентом США Вудро Вильсоном. По словам российского философа Александра Дугина, “Доктрина Вильсона (президента США Вудро Вильсона) появилась в результате Первой мировой войны и является дорожной картой американских глобалистов. Это сместило акцент с США как национального государства на роль мирового правителя, где их роль заключается в навязывании либеральной демократии и ее структур всему человечеству. Здесь США как национальное государство отходят на второй план по сравнению с глобальной миссией США”. После потрясений, связанных с Великой депрессией и Второй мировой войной, доктрина Вильсона “вернулась и была доминирующей политикой в течение последних нескольких десятилетий”.

Напротив, ожидается, что внешнеполитические действия Трампа будут следовать доктрине Монро - традиции 19-го века осуществления гегемонии национального государства США на заднем дворе Вашингтона. Это означает полный и непревзойденный контроль США над Северной Америкой и частями Южной Америки.

Экспансионистские высказывания Трампа в отношении Канады, страны, которую он хочет добавить в список 51-го штата США, и Мексики, примером чего может служить переименование Мексиканского залива в залив Америки, отражают перебрендированную доктрину Монро на стероидах. 

В-четвертых, трампизм опирается на деловые отношения, которые соответствуют шаблону "Сделаем Америку снова великой" (MAGA). В то же время транзакционный подход предполагает широкий диалог, гибкость и прагматизм. Таким образом, пока есть надежда заключить выгодную сделку, ведение войны против какой-либо конкурирующей страны не в интересах Вашингтона. Трамп, по сути, отверг доктрину "вечных войн", которая стала наиболее заметной после терактов 11 сентября.

Как отмечает Марко Рубио, новоиспеченный госсекретарь США, глобальный конфликт “может положить конец жизни на планете”, поскольку “сейчас существует множество стран, которые способны покончить с жизнью на Земле. “И поэтому нам нужно действительно усердно работать, чтобы избегать вооруженных конфликтов, насколько это возможно, но никогда не в ущерб нашим национальным интересам. Таков сложный баланс”.

Теперь, когда визит вот-вот начнется, что может предложить Моди для согласования надежд и устремлений растущей Индии с приоритетами Трампа?
Прежде всего, Моди и Трамп разделяют схожие консервативные ценности, что открывает двери для позитивного и дальновидного взаимодействия. Хотя они принадлежат к разным традициям - один из них принадлежит к индуистской традиции санатан, а другой - к иудео-христианской линии, - оба лидера уважают традиционные ценности, дорожат своими религиозными корнями и решительно отвергают культуру воукизма.

И Моди, и Трамп также являются союзниками в борьбе с глобализмом. Сорос, главный глобалист, неоднократно открыто выступал против Моди. Впервые Сорос объявил войну Моди на Всемирном экономическом форуме 2020 года в Давосе. “Самая крупная и пугающая неудача произошла в Индии, где демократически избранный Нарендра Моди создает индуистское националистическое государство, применяет карательные меры в отношении Кашмира, полуавтономного мусульманского региона, и угрожает лишить миллионы мусульман гражданства”, - высказал свое мнение Сорос, к большому разочарованию ошеломленной индийской аудитории.

За этим последовала неустанная кампания Сороса, которая включала в себя нападки на Моди, где его обвиняли в стремлении к клановому капитализму, примером чего могут служить его связи с бизнесменом-миллиардером Гаутамом Адани.

На Мюнхенской конференции по безопасности в 2023 году Сорос использовал краткий торговый отчет, в котором обвинял Адани в мошенничестве, чтобы нацелиться на Моди.

В своей тираде, направленной на то, чтобы подорвать авторитет премьер-министра Индии через ассоциацию, Сорос утверждал, что “Моди и бизнес-магнат Адани - близкие союзники; их судьбы переплетены. ”Адани Энтерпрайзис" пыталась привлечь средства на фондовом рынке, но потерпела неудачу". Миллиардер венгерского происхождения также критиковал Моди за его тесные связи с Россией, нейтралитет в российско-украинском конфликте и покупку российской нефти для укрепления энергетической безопасности Индии. Индия “покупает много российской нефти с большой скидкой и зарабатывает на этом большие деньги”, - посетовал Сорос.

Сорос также был беспощаден в своих нападках на Трампа, назвав его в прошлом "мошенником и абсолютным нарциссом", который нарушил границы конституции США.

Моди и Трамп также, вероятно, нашли бы общий язык в своем восприятии Южной Азии, включая Бангладеш, который недавно был дестабилизирован американским "глубинным государством". Оба лидера, вероятно, разделят свое горячее неприятие Мухаммада Юнуса, приспешника Клинтон, которого США навязали в качестве фактического правителя Бангладеш после отстранения от власти избранного лидера Шейха Хасины, которая с тех пор нашла убежище в Индии.

Однако, несмотря на их общее понимание, Моди, возможно, придется убедить Трампа в том, что он должен признать, что Индия, цивилизационное государство и один из полюсов многополярного мира, должна играть ведущую роль в Южной Азии и в более широком Индийском океане - по сути, от Суэцкого канала до Малаккского пролива. США, среди прочих, могут сыграть вспомогательную роль в этом учении, но именно Индия должна взять на себя тяжелую работу и проявить лидерство в обеспечении безопасности этой зоны.

С геополитической точки зрения и Индия, и Соединенные Штаты опасаются перспектив превращения Китая в глобального гегемона, хотя и те, и другие признают, что неизбежна не изоляция, а взаимодействие со второй по величине экономикой мира. После нескольких лет напряженности на границе Индия и Китай теперь возобновили отношения после прошлогодней встречи Моди и председателя КНР Си Цзиньпина на казанском саммите БРИКС. Хотя пограничный спор остается острым вопросом, в Нью-Дели растет понимание того, что Индия и Китай должны оставаться геоэкономическими партнерами, поскольку китайские инвестиции в Индию станут основным фактором экономического роста Индии, а также стремления Моди превратить Индию в развитую страну к 2047 году.

Несмотря на то, что Китай является общим фактором, позиции Индии и США, скорее всего, будут отличаться в мелочах. Например, Индия вряд ли присоединится к США в оказании военного давления на Китай в Южно-Китайском море и Тихом океане в целом. Аналогичным образом, Нью-Дели было бы неудобно милитаризировать "Четверку", состоящую из Индии, США, Австралии и Японии, избегая представления о том, что Индия участвует в военном сдерживании Китая. Реализуя свою стратегическую автономию, Индия при Моди осознает, что она не может предпринимать шаги, которые могут подорвать присутствие и активную роль Нью-Дели в БРИКС-плюс - объединении, которое приобретает все большую глобальную популярность, - а также в Шанхайской организации сотрудничества.  Китай, со своей стороны, также должен убедиться в том, что он проявляет сдержанность на границе, и призывает Пакистан, своего всепогодного друга, избегать конфронтации в отношениях с Индией.

В ходе своих предстоящих переговоров Моди вряд ли станет свидетелем каких-либо существенных трений в дискуссиях с Трампом по России. В отличие от Байдена, который был идеологически настроен против Москвы, Трамп не испытывает личной неприязни к России. Напротив, Трамп, возможно, хотел бы построить прочные отношения с Россией в надежде вбить клин между Москвой и Пекином. От Киссинджера до Бжезинского и других приверженцев реализма в США были яростными сторонниками разделения России и Китая, чтобы предотвратить колоссальный рост богатой ресурсами Евразии - ситуацию, которая неизбежно подтолкнула бы коллективный Запад к отступлению.

Напротив, есть веские аргументы в пользу того, что США могли бы наладить связь с Евразией. Это возможно, если под Беринговым проливом будет построен гигантский подводный туннель, соединяющий Аляску с Сибирью.

Фактически, с приходом Трампа Индия имеет все возможности для проведения регулярного диалога между Россией и США по линии "трек-1.5", в ходе которого могут выдвигаться новые перспективные идеи позитивного взаимодействия между тремя странами. В том же духе диалога Россия-США-Индия (RUSI) Россия готова начать диалог с Индией и Китаем (RIC), в качестве конечной цели которого будет создание многополярного мира.

Наконец, в своих переговорах с Трампом Моди вполне подходит для того, чтобы подтолкнуть Трампа к принятию реальности многополярного мира, где Вашингтон был бы доминирующим игроком, учитывая масштабы его экономики, вооруженных сил и мягкой силы.

Нельзя сказать, что американцы не прониклись этой грандиозной идеей; это основа, в рамках которой можно обсуждать конкурирующие интересы и находить возможные решения.

В интервью Мегин Келли из the Megyn Kelly Show Марко Рубио откровенно признает, что возникновение однополярного мира, возникшего в конце холодной войны, было “аномалией”. 

Он добавил: “Это было результатом окончания холодной войны, но в конечном итоге мы должны были вернуться к тому моменту, когда у нас был многополярный мир, множество великих держав в разных частях планеты”. Моди на своей весьма важной встрече с Трампом может еще больше развить эту идею.