Мир или война? Война! (Эскалация)

Татьяна Ладяева: Давайте начнём с переговорного процесса, который, пусть и не так публично, но продолжается за кулисами. Диалог между Россией и Украиной, возможно, с участием других государств, несомненно, ведётся. Однако площадка для нового раунда переговоров пока не определена. Напомню, что Стамбул, где проходили предыдущие встречи, больше не рассматривается. Ватикан также исключён из списка — Сергей Лавров на прошлой неделе отметил, что это был бы «не элегантный выбор» для двух православных государств.

Александр Гельевич, если не ошибаюсь, вы предлагали Индию как возможную площадку. Как вам кажется, где теперь может пройти встреча?

Александр Дугин: Мне кажется, что переговоры следует вести именно с Америкой — единственной страной, чья заинтересованность подлинна и неоспорима. Это Америка развязала против нас войну на Украине, бросив в бой весь свой арсенал: военный, политический, экономический. Она — главный игрок, и потому наш диалог возможен только с ней. Где же найти достойную площадку? Индия, на мой взгляд, была бы идеальна: страна, глубоко симпатизирующая России, но сохраняющая дружеские узы с Соединёнными Штатами. Вот она, подлинная равноудалённость! Не исключён и исламский мир — столь же отстранённый как от Запада, так и от нас. Турция? Возможность заманчива, но её членство в НАТО омрачает картину: это их земля, их правила — явный минус. И всё же стамбульские встречи не раз оборачивались в нашу пользу, создавая выгодные политические конфигурации. Вопрос остаётся открытым.

Но главное — не утратить стратегической глубины, помещая тему перемирия в долговременные, фундаментальные координаты, а не в зыбкие волны сиюминутности. Мы не раз говорили об этой осцилляции: мир — не мир, а война идёт своим чередом, и вокруг неё всё кружится. Ход войны определяет не только сам факт переговоров, но их суть и участников. Всё — от позиций сторон до их намерений — преображается в зависимости от того, как полыхает это пламя.

Возьмём хотя бы Трампа. Сегодня он выступил в своей социальной сети с заявлением нового порядка — уже не о предотвращении конфликта, а о его немедленном прекращении. Никаких иллюзий о том, что он за день усадит Путина и Зеленского за стол, — нет, он объясняет, почему его замыслы терпят крах. И в этом объяснении — ключ: оно меняет всё. Его слова, словно камни, брошенные в стоячую воду, расходятся кругами — сиюминутными и долговременными. Долговременный тренд ясен: Трамп не желает войны с нами. Он вновь назвал этот конфликт чужим — делом Байдена, Путина и Зеленского, но не своим. Воля вывести Америку из битвы, которую он не начинал, остаётся непреклонной. Как? Прекратить, заморозить, запугать — средства будут меняться, но цель неизменна.

В том же послании он обрушился на нашего президента с грубой яростью, но впервые дал Западу услышать правду, от которой тот отмахивался: Путину нужна вся Украина. «Я всегда знал, — бросает он, — что Путину нужна вся Украина. Вы мне не верили». Он противится этому, угрожает: если Россия восторжествует, она рухнет под тяжестью победы. Нападки, шантаж — но истина проступает ясно: нам действительно нужна вся Украина.

Татьяна Ладяева: На основе чего он делает такие заявления?

Александр Дугин: На основании того, что это действительно так. Понимаете, нам нужна вся Украина — вся без исключения, разве что с редкими оговорками для западных областей. Установить контроль над этой территорией — принципиальная задача. Это необходимо для нашей безопасности, для продвижения геополитических интересов и восстановления исторической правды. Трамп сказал чистую правду: нам нужна вся Украина. Мы можем называть это по-разному — например, денацификацией. Но ответьте: как добиться денацификации без политического контроля над страной? Нам нужна демилитаризация. А как обеспечить отсутствие военной мощи у независимого, суверенного государства, поддерживаемого НАТО? Это попросту невозможно без полного контроля. И вот, наконец, картина обретает четкость. Разговор нашего президента с Трампом по телефону неделю назад и поведение российской делегации во главе с Владимиром Мединским на переговорах в Стамбуле начинают прояснять нашу позицию. Мы готовы — более чем готовы — выстраивать систему отношений с Америкой. Мы открыты к переговорам, к обсуждению любых моделей, но у нас есть красные линии, которые простираются далеко за пределы того, что мы озвучиваем публично. Мы обозначаем их по мере необходимости, тонко и продуманно, в зависимости от поворотов в отношениях с Западом. Однако истинные наши красные линии — это именно те, о которых говорил Трамп в своем посте.

А вот второй момент из его слов. Он заявляет: «Смотрите, это война Байдена, Путина и Зеленского. Путин хочет всю Украину и не согласится на меньшее. Зеленский жаждет воевать и своими бессмысленными заявлениями окончательно срывает любые шансы на переговоры в этом направлении». И добавляет: «А мне что делать?» Этот пост полон растерянности — в нем угрозы смешиваются с жесткой риторикой. По сути, он спрашивает: что теперь делать нам, американцам? В итоге Трамп готовит мир к тому, что Америка — и так это трактуют западные СМИ — будет постепенно выходить из прямого конфликта с Россией, избегая эскалации. Да, будут угрозы, возможно, оскорбления, резкие слова, будут переговоры — в Индии, на Ближнем Востоке, в Турции или где-то еще. Но разговор уже смещается в иную плоскость: к стратегическому миропорядку, к возможным экономическим связям. А это значит, что прямое военное столкновение между нами и США подходит к концу. К этому мы и движемся.

Но прекратятся ли боевые действия на территории Украины? Нет, категорически нет. Здесь все решат война и сила. Те, кто думает, что дипломатия могла бы остановить конфликт и вывести нас из него, ошибаются. Это было бы прекрасно, но совершенно нереально. Такой вариант нужно отбросить. И я уверен: все стороны этой войны — Байден, Зеленский, Путин, как называет их Трамп (но не сам Трамп, заметьте) — готовятся… Если бы я был на месте Байдена, а теперь еще и с учетом Евросоюза, мы бы просто готовились к лету. Мы собираем силы для решительных военных шагов. Если бы Америка при Байдене была полностью вовлечена в конфликт, у нас остался бы один путь — эскалация. Та самая эскалация, о которой мы говорили в нашей программе, когда мы сражались с Америкой, с Байденом, и этот виток неумолимо вел нас к ядерной войне и апокалипсису. Будь Америка в игре по-настоящему, в какой-то момент либо мы, либо они — скорее они — применили бы ядерное оружие или спровоцировали нас на это. Но эту часть войны с коллективным Западом Трамп постепенно разбирает на куски. Он убирает эскалацию, даже если война продолжается. И она продолжится — как может быть иначе до нашей победы? Трамп остается участником, но за все время в Белом доме он не сделал ни единого шага, чтобы поддержать или усилить эскалацию. Это ключевой момент. Его слова могут быть разными, но действия направлены на снижение напряжения. Для нас это уже весьма позитивный итог.

Теперь остается одно — по-настоящему выиграть эту войну. Потому что с Америкой у нас нет позитивного сценария, кроме гибели человечества. Да, они были готовы зайти так далеко. Наш президент предупреждал: это наша последняя красная линия. Но теперь победа в войне должна обойтись без этого аргумента — без тезиса Сергея Караганова о том, что кто-то может уцелеть после ядерного удара. Возможно, и может — ему, как специалисту, виднее. Но этот аргумент мы пока отложили в сторону.

Татьяна Ладяева: Ну, вероятность этого крайне мала. Позвольте здесь добавить ещё одну важную деталь: сегодня в Москву прибывает министр иностранных дел Турции Хакан Фидан. Конкретных планов визита, скажем так, нет в открытом доступе — и это вполне естественно, мы пока не знаем, о чём именно пойдёт речь. Однако, судя по тому, что министр намерен встретиться с Владимиром Путиным, помощником президента Владимиром Мединским, недавно побывавшим в Стамбуле, и главой Службы внешней разведки Сергеем Нарышкиным, можно предположить, что беседа затронет некие промежуточные итоги, выводы или, возможно, планы на будущее. И, конечно, обсуждение коснётся не только российско-турецких отношений, но и, вероятно, напрямую украинского конфликта.

Александр Дугин: Пока при участии Эрдогана, Фидана, руководства МИДа и разведки Турции предшествующие переговоры прошли достаточно успешно — благодаря настрою нашей делегации и тому, что украинская сторона воздержалась от радикального срыва. Это, во многом, результат влияния не только американских кураторов, но и самих турок, проявивших взвешенный и умеренный подход. Тем самым они позволили нам, по сути, выйти из переговоров победителями. Баланс в отношениях с Турцией для нас скорее положительный: она не подыгрывает ни Евросоюзу, ни Зеленскому, а это уже выгодно для нас. Хотя её позиция к нам остаётся равноудалённой, это не мешает нам вести свою дипломатию, направленную, как мы неоднократно подчёркивали, на выстраивание отношений с Трампом. Турция не препятствует этому процессу, и это существенно.

Хорошо, что встреча состоится. Турция не давит, не ставит ультиматумов, ведёт себя корректно. Помимо этого, она вступает в тяжелейший период своей истории. Ситуация в Сирии с Аш-Шараа, лидером сирийских фундаменталистов, захвативших Дамаск, крайне сложна — американские СМИ в один голос это подтверждают, да и Рубио недавно об этом говорил. Позиции Турции в Сирии ослабевают: уже звучат призывы убрать протурецкие силы и разделить страну, чтобы обеспечить мир алавитам и меньшинствам. Америка открыто поддерживает курдов, особенно в Ираке, а отношения Эрдогана с Израилем далеки от дружеских. Теперь возникает идея создания дружественного государства на юге Сирии под эгидой Израиля. К этому добавляется эскалация между Израилем и Ираном, которую США не поддерживают. Сирия стала экраном, на котором отражаются запутанные и сложнейшие проблемы Ближнего Востока.

Эрдоган, ещё недавно упивавшийся эйфорией после захвата Дамаска протурецкими радикальными исламистами, теперь расплачивается за это необдуманное решение. Оно может болезненно ударить по самой Турции. Идея курдского государства всё чётче вырисовывается в планах США, и это грозит катастрофой, несмотря на тактические успехи турок, например, в демонтаже Курдской рабочей партии. Однако Оджалан, сидящий в турецкой тюрьме, и руководство КРП — лишь верхушка айсберга. Курдский фактор — это огромный народ, рассеянный по четырём государствам Ближнего Востока, местами обладающий полным контролем, как в Северном Ираке или Сирии, где у них почти автономия. Если Америка чуть подтолкнёт курдов, Эрдогану придётся не просто балансировать в украинском конфликте, а искать срочной помощи у мировых сил. Америка вряд ли придёт на выручку, с Израилем у него конфликт, Евросоюз — ненадёжный союзник, да и там полно антитурецких настроений, даже среди глобалистов.

Поэтому помимо подтверждения приемлемой для нас позиции по украинским переговорам Фидан, я думаю, затронет и эту тему. У России появляются рычаги для более трезвого и равновесного диалога с Турцией. Раньше она шантажировала нас закрытием проливов, угрожая снабжению нашей базы в Хмеймиме, но после переворота, который поддержал Эрдоган, это утратило стратегическое значение. Мы не можем быть ему за это признательны — мы до конца поддерживали Башара Асада, и это было справедливо. Теперь мы меньше зависим от турок, а они, напротив, всё больше зависят от нас. Это ключевой момент.

К тому же экономическая ситуация в Турции ужасна. Сорос, как ни в чём не бывало, разжигает там антиэрдогановскую цветную революцию, поддерживая оппозицию после ареста мэра Стамбула Имамоглу. Роли поменялись: если раньше Россия была под давлением всего мира, то турки, балансируя между полюсами, никогда полностью не вставали на сторону наших врагов. Они не были и на нашей стороне, но сохраняли минимальную дистанцию от коалиции, воевавшей с нами. Теперь баланс сил изменился.

Всё будет зависеть от летних и осенних событий. Судьба мира и человечества будет решаться на украинской земле. Мы готовимся к наступлению — Верховный главнокомандующий приказал освободить буферную зону в 300 км, куда входят Харьков и Сумы. Это, по сути, приказ к наступлению. Наш секретарь Совбеза Дмитрий Медведев уже предложил карту, где в буферную зону входит почти вся Украина. Но и Украина с евроатлантической коалицией, по моим данным, готовится к наступлению. Они не просто обороняются — они сосредотачивают силы на севере, готовясь вторгнуться в Белгородскую, Курскую, а возможно, и Брянскую области. Нас ждёт тяжелейшее время. О мире лучше пока не думать, чтобы не распылять силы. Нам предстоит выиграть эту войну, и, возможно, мы стоим на пороге её решающей стадии.

Татьяна Ладяева: Давайте рассмотрим свежие заявления из Кремля, которые прозвучали, пока мы слушали новости. Они появились на лентах информагентств и касаются в том числе украинского конфликта и вопросов урегулирования. Пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков сообщил, что работа над проектом меморандума с Украиной продолжается. Пока нет ясности по месту и срокам следующего раунда переговоров с Киевом — к ним ещё предстоит подготовиться. Реализация стамбульских договорённостей также будет продолжена.

Зарубежные лидеры стали свидетелями попыток Киева нанести удары по территории России перед 9 мая, и эти попытки не прекращаются. Далее, Песков связал эмоциональной перегрузкой недавние высказывания Трампа о действиях ВКС России на Украине. Отмечается, что контакты между Вашингтоном и Москвой сохраняются, но о масштабном сотрудничестве говорить пока рано.

Что ещё? Президент примет главу МИД Турции — мы обязательно обсудим это, включая украинский сюжет. Вечером у Путина возможен телефонный разговор. Россия признательна Турции за идеальные условия для стамбульских переговоров — об этом также заявил Дмитрий Песков. Вот такие заявления мы слышим на данный момент. Конечно, могут появиться и другие детали, которые мы с вами прокомментируем.

Александр Дугин: Это полностью вписывается в общую картину бытия! Эти бесконечные колебания вокруг главного пути — то взлёты, то падения — мы наблюдаем их непрестанно. И в этом вихре Песков, на мой взгляд, являет собой подлинное мастерство дипломатии. Он умеет смягчать острые углы с гибкостью, превосходящей даже искусство нашего МИДа. Ведь МИД — это голос всей страны, тяжёлый и осторожный, как поступь великана. Песков же, напротив, обладает свободой манёвра, тонким даром облекать жёсткие истины в мягкие слова. И вдруг, когда все убаюканы этой мягкостью, издалека, с изысканной вежливостью, пробивается железная нота нашей суверенной мощи, нашей геополитической воли. Великолепно! Каждый на своём месте, и всё движется по предначертанному плану.

Сегодня утром мне вспомнились строки Егора Летова: 

Мир или война?

Мир или война?

Мир или война?

Мир или война?

Война!

И далее:

Бог или смерть?
Война!
Любовь или страх?

Война!

Свобода или плеть?

Война!

Эти резкие оппозиции, как молнии, пронзают сознание, но итог один — война. Война — отец всех вещей, их суровый судья и творец. Мы спорим: переговоры или их тень? Турция — союзник или предатель? А война идёт своим чередом, неумолимая, как судьба. Она решает всё. Станет ли она ядерным апофеозом? Трамп и Путин изо всех сил стремятся удержать её от этого края. Но в остальном она неостановима, её нельзя заморозить, словно реку во льдах. Она может быть лишь одержана нами в победном триумфе!

Трамп, в своём праведном раздражении — быть может, от усталости, ведь всё вокруг него рушится, — ясно это выразил. Против него — беспощадная буря: демократы и тёмные глубины Deep Stateсаботируют каждый его шаг, сторонники его мечты подвергаются гонениям. Европейский союз, возомнивший себя временным престолом мирового владычества, бросает ему вызов за вызовом. Трамп — один против всех! А Украина для него — лишь мелкая строка в книге великих дел. Он недоумевает: почему столько шума вокруг этой пылинки? «Пора это завершить! — восклицает он с гневом. — Доколе будут греметь выстрелы? Неужели вы не способны…»

Татьяна Ладяева: Давайте обратим внимание на несколько заявлений, которые, на мой взгляд, кажутся несколько противоречивыми. С одной стороны, Трамп неоднократно общался с Владимиром Путиным, и эти разговоры, как мы понимаем, были довольно продуктивными и спокойными — в отличие от его встреч с Зеленским. При этом он критикует Зеленского, подчёркивая, что многие заявления последнего лишь препятствуют процессу. Казалось бы, это должно вызывать у Трампа раздражение и, возможно, осознание того, что Украина в основном мешает достижению договорённостей. Однако, с другой стороны, он продолжает не исключать возможности введения новых санкций в отношении России. Как можно сопоставить эти два аспекта и объяснить подобное поведение?

Александр Дугин: Действительно, он не может однозначно встать на нашу сторону. Требовать этого — просто невозможно. Это совершенно нереалистично, чистой воды уход от реальности в какие-то абстрактные мечты. На самом деле он хотел бы завершить этот конфликт хоть как-нибудь, чтобы можно было заявить, что западные интересы тоже учтены. Но с нашей стороны такой сценарий даже не просматривается. Запад развязал против нас войну, и за это он должен заплатить. Наша позиция четка: мы обязаны взять под контроль всю или почти всю Украину — по карте Медведева или хотя бы по тем буферным зонам, что обозначил наш президент. И это ещё не конец. А кто ответит за гибель и страдания нашего народа? Они думают, что выйдут сухими из воды? Нет, окрепнув, мы выставим счёт всем — зачинщикам, провокаторам, участникам этой кровавой бойни. Как иначе? Если мы победим, это будет победа в войне против Запада, и, разумеется, мы будем действовать с Западом особым образом. Не стану гадать, каким именно — это пока далеко, — но дело серьёзное.

А если Трамп вдруг примет нашу сторону — ну, это уже совсем из области фантастики, такого не было и быть не может. Поэтому он предпочёл бы остановить конфликт на условиях, приемлемых для Запада. Запад и Зеленский твердят: никаких условий, кроме полного освобождения территорий, перешедших к России, и выплаты репараций, для нас нет.

Они настаивают на этом, и Трампа, с одной стороны, раздражают нереальные планы Зеленского и Запада, которые просто невозможно осуществить. Но, конечно, ему вряд ли по душе и наша решимость довести специальную военную операцию до конца — а мы именно такие. И вот разговор, вежливый, корректный разговор с Путиным… Знаете, мне даже кажется, что Владимир Владимирович, прекрасно понимая психологию Трампа, начинает так: «Вот, дорогой Дональд, мы очень хотим выстроить с тобой нормальные отношения. Ты же сам понимаешь, что тебе нужно сделать Америку снова великой. Этот конфликт начали твои враги». А где-то между делом, скороговоркой, вставляет: «Украина будет нашей». И снова: «Дорогой Дональд…» Возможно, Трамп, который радостно принимает всё приятное и предпочитает не замечать сложного, после двух с половиной часов переговоров решил, что речь шла только о хорошем. А потом, может, они разобрали запись — и та часть, сказанная скороговоркой, всё же прозвучала: «Карфаген должен быть разрушен». Без пафоса, без жёсткости, очень вежливо, мягким голосом: «Карфаген должен быть разрушен». Уверен, Владимир Владимирович так и сказал, потому что это правда, чистая правда. И без этого ничего другого не будет. Для Трампа это неприятная правда, не укладывающаяся в его картину мира. Он, в сущности, в неловком положении: вести войну — значит идти против интересов Америки и своих собственных. Продолжать войну, вводить санкции против России — что он сделает? Запретит, например, Индии и Китаю перепродавать нашу нефть? Это прямой конфликт с главным союзником — Индией. Это эскалация с Китаем, с которым он так старается найти общий язык по торговым войнам и тарифам. Это удар по Евросоюзу и, в первую очередь, по нему самому. Эти санкции, которыми он нам грозит, — путь к краху всей системы. Дела у него дома, и политические, и экономические, не так хороши, чтобы позволить себе такие абсурдные шаги, никуда не ведущие. Россия выстоит, Россия только сплотится. Мы уже доказали, что такими методами нас не сломить. Мы лишь сосредотачиваемся. И что? Этими грозными санкциями он не добьётся ничего, абсолютно ничего.

А нам сейчас, думаю, пора отбросить все эти колебания, эти волны, которые то расслабляют, то пугают то одну часть нашего народа, то другую. Это, знаете, надо просто отставить в сторону. Отставить ерунду. Пусть всё идёт своим чередом, это нужно, но не для нас. Нам следует сосредоточиться на победе. Мединский очень точно сказал на тех замечательных стамбульских переговорах: мы готовы воевать долго. Мы готовы сражаться хоть 30 лет, как в Северной войне. Сколько потребуется до победы, столько русские и будут воевать. И, кажется, Трамп начинает это понимать. Уже неплохо. Чтобы нас остановить, пришлось бы поставить на карту всё человечество — в ситуации, где и без того, даже без украинского конфликта, всё далеко не слава богу.

Так что, думаю, это совсем не в духе Трампа. Он не убеждённый глобалист, он не за единое либеральное мировое правительство. Его подход, напротив, скорее реалистичный. Он бы сказал: вот великая держава, Россия, — давайте заново просчитаем общие интересы. Великая держава Китай — давайте посчитаем с вами. Великая держава Индия, растущая экономически, — давайте прикинем. Есть плюсы, есть минусы, есть противоречия, есть совпадения. Если Евросоюз хочет стать великой державой, им пора сворачивать свою либеральную ерунду — они сами себя разрушают. Вэнс и Хегсет прямо им сказали: заканчивайте с глобализмом, и тогда будете ещё одной великой державой, с вами будут считаться. Но пока до этого далеко.

К сожалению, Трамп сейчас в таком положении, что ему приходится обороняться на все 360 градусов. Куда ни глянь — везде проблемы, настолько сложны задачи перед ним. Задачи, на мой взгляд, правильные: сделать Америку национальным государством, а не плацдармом глобализма, не временной ставкой мирового глубинного государства. Сегодня, кстати, вышла моя статья на РИА Новости о мировом глубинном государстве. Я пытаюсь обрисовать эти рамки, этот контекст, в котором действует Трамп. И правда, если всё внимательно разобрать, его не позавидуешь. Ему приходится воевать в войнах, которые он не начинал.

Татьяна Ладяева: Итак, давайте подведём промежуточный итог: что уже изменилось благодаря Трампу? По сути, он не только делает множество заявлений, но и предпринимает конкретные действия. В этом контексте он, безусловно, влияет на международные отношения и мировую арену в целом. Как вы считаете, в чём именно проявляются эти изменения?

Александр Дугин: Два поистине фундаментальных итога его правления проступают перед нами с кристальной ясностью. Первое — он расколол коллективный Запад. Того монолитного исполина, что десятилетиями возвышался над миром, больше нет. С каждым днём пути — американский и европейский — расходятся всё дальше, подобно ветвям могучего древа, устремлённым в противоположные стороны небосвода. Политика, геополитика, экономика, ценности — всё это ныне живёт в разладе, в непримиримом разрыве. Коллективный Запад канул в небытие: есть Америка, вырвавшаяся из его цепких объятий, и Евросоюз — жалкий обломок былого единства. Трамп воздвиг свою землю, свой Трампленд, где повестка дня дерзко, вызывающе иная. Он не просто расколол Запад — он стёр само понятие его единства с лица мировой арены. И это, поверьте, необратимый разлом. Однажды он уже пытался разорвать эти оковы, но потерпел неудачу; теперь же свершилось. Коллективный Запад мёртв. Таково его первое великое деяние.

Второе — возвращение традиционных ценностей в самое сердце Америки. Консерватизм, традиционализм, последние осколки здравого смысла, которые глобалистские и ультралиберальные элиты почти выжгли дотла, восстали из пепла. Из тёмного подполья, куда их загнали под замок, эти ценности вырвались на свет и заняли место во главе угла. Трамп сокрушил твердыни глобализма: USAID, Министерство образования, здравоохранения, спецслужбы, Пентагон — всюду он расставил стражей традиции, и те ринулись в бой, развернув реформы невиданного размаха. Нам, привыкшим к простым истинам — два пола, мужчина и женщина, — трудно даже вообразить, в каком кошмаре утопала Америка. У нас это естественно, как дыхание, как гармония мироздания, а там десятилетиями вбивалась мысль о множестве гендеров, о праве калечить детей операциями, о туалетах для неведомых существ. И вот Трамп одним взмахом пера перечеркнул этот абсурд. Это революция, подлинная консервативная революция! Он обуздал безудержную миграцию, попытался изгнать иностранцев из Гарварда, где американцы давно уступили место китайцам и индусам. Да, его враги — либералы, соросовские судьи — воздвигают баррикады, саботируют каждый шаг, но он уже совершил невозможное. Мы не видим этого в полной мере, ибо наше общество здорово, а то — стояло на краю пропасти. Он бросил вызов: «Нет, мы вернёмся к здравому смыслу!» — и это уже подвиг колоссальный.

А что на международной арене? Он разломал однополярный мир, нанёс сокрушительный удар по глобализму, проложил путь к многополярности и расколол Запад. За три-четыре месяца это — титанический труд!

Но ему нелегко. Наше сдержанное отношение к США и к Трампу зиждется на том, что мы, с высоты российской власти, видим всю картину. Общество, быть может, недоумевает: почему он не отключит Starlink, не прекратит помощь? Но не слишком ли многого мы жаждем? Взгляните, что он уже сотворил для нормализации мира! Если бы у нас явился некто и объявил: «Меняем чёрное на белое», — это был бы переворот. А в Америке, где города захлебнулись в вырождении, наркотиках, преступности, где мигранты, завезённые демократами, голосуют за своих покровителей, — там всё балансировало на грани. Наркокартели пересекали границу под овации конгрессменов, которые наставляли их, как ускользнуть от закона. Это разложение, непостижимое для нас. И Трамп исцеляет эту рану. Стоит ли его поддержать? Безусловно, но всё в наших руках. Нам нужно победить на Украине. Это наша главная, единственная задача. Одолеем её — одолеем всё. Провалимся — и всё обратится в прах.