Новая внешнеполитическая стратегия Монголии: балансировка с Центральной и Северо-Восточной Азией

Как и во многих других странах, лидеры и дипломаты Монголии в это сложное время борются за внешнеполитическую стратегию. Россия на севере ведет геополитическую конкуренцию с США и их европейскими союзниками за сферу влияния на Украине. Сейчас это уже не просто военная операция: она превратилась в дорогостоящий конфликт с неопределенностью его продолжительности, масштабов и последствий.

Оказывая широкую поддержку военным усилиям Украины и укрепляя ее союз в Европе, Соединенные Штаты и их союзники в Индо-Тихоокеанском регионе балансируют против растущего Китая, который является южным соседом Монголии. К счастью, Россия и Китай не находятся в состоянии войны. Это означает, что монгольским лидерам не нужно опасаться балансировать между соседними великими державами. Вместо этого их беспокоит продолжающееся геополитическое соперничество между Россией и Западом, а также растущая напряженность между Китаем и США.

По мере обострения этой геополитической конкуренции роль международных организаций, таких как Организация Объединенных Наций, в предотвращении и разрешении конфликтов, по-видимому, ослабевает. Это еще больше усложняет стратегии и маневры Монголии в области безопасности и внешней политики.

В этой статье мы утверждаем, что Монголия не должна отказываться от своей многосторонней дипломатии, которая включает в себя «политику третьего соседа». Однако ей следует инициировать новую стратегию мягкого баланса с Казахстаном и Кыргызской Республикой, обе из которых сталкиваются с аналогичными проблемами внешней политики [1].

Эта стратегия мягкого балансирования должна быть спроектирована как партнерство, связывающее Турцию и Южную Корею через ядро ​​Монголии, Казахстана и Кыргызской Республики, опираясь на их многовековое наследие и новую государственность. В этом документе объясняется всеобъемлющее геополитическое положение Монголии, обсуждаются три новаторские многосторонние политики и предлагается реализация новой стратегии, связывающей два региона.

Геополитическое положение Монголии

Монголия действует в двух различных геополитических условиях: одно региональное и определяется интересами и действиями двух великих держав, России на севере и Китая на юге. Другое — всеобъемлющее международное окружение, где у Монголии ограниченные связи и возможности влияния.

Монголия является изолированным и уязвимым государством. Ее отношения с Китаем и Россией и баланс сил между ними имеют первостепенное значение для безопасности Монголии и внешнеполитических расчетов и даже для выживания ее независимой государственности. Эта геополитическая структура может привести к нескольким сценариям (см. таблицу). Монголия сталкивалась с каждым сценарием в какой‑то момент своей истории, и было бы лучше, если бы некоторые из них не повторялись.

Сценарии балансирующего поведения Монголии

1. Дружелюбные соседи — Благоприятный сценарий — Военный нейтралитет
2. Отвлеченные соседи — Благоприятный сценарий — Военный нейтралитет
3. Конфликтные соседи — Неблагоприятный сценарий — Балансировка
4. Нестабильные соседи — Неблагоприятный сценарий — Балансировка
5. Соседи конфликтуют с далекими великими державами — Сложный сценарий — Балансировка

Наиболее благоприятное состояние для Монголии — это когда обе великие державы имеют мирные отношения друг с другом или отвлекаются на события в другом месте и/или заняты своими внутренними проблемами. В этих условиях безопасность и оборонный нейтралитет Монголии очень важны как для России, так и для Китая.

Любые попытки России или Китая укрепить связи в сфере безопасности с Монголией (например, путем предоставления системы вооружений или вступления в альянс) вызовут беспокойство в отношении безопасности другой державы. Поэтому оба соседа обязуются сохранять нейтралитет Монголии в военном отношении. Наиболее опасен сценарий, когда Россия и Китай усиливают враждебность друг к другу. В этой ситуации любой из соседей оказывает давление на Монголию, чтобы она противостояла другому соседу. Из-за стратегической культуры Монголии и недавних воспоминаний о колониальной истории она, скорее всего, встанет на сторону России, если только Россия не будет угрожать захватить власть военным путем.

Еще один сложный сценарий — внутренняя нестабильность у одного из соседей или, в худшем случае, внутренняя нестабильность у обеих великих держав. Эта ситуация легко нарушит безопасность границ Монголии и затруднит торговлю с обеими соседними странами и через них. Если нестабильность возникает у одного соседа, Монголия должна работать с другим, чтобы предотвратить гуманитарные катастрофы, защитить свои границы и поддерживать закон и порядок.

Последний сложный сценарий — это когда один из соседей Монголии или оба вступают в геополитическую конкуренцию и в конечном итоге вступают в вооруженный конфликт в другом месте. В этой ситуации отношения Монголии с далекими великими державами были бы сложными, если не невозможными.

Неизбежно, Монголия будет вынуждена встать на сторону одного или обоих соседей против далекой великой державы. Противостоять давлению соседей сложно, потому что оба соседа обладают сильным политическим, экономическим и даже военным влиянием на Монголию.

В начале прошлого века Монголия была опустошена своими нестабильными соседями. На севере Россия пережила революции, гражданскую войну и Первую мировую войну с 1905 до середины 1920-х годов. С 1900 по 1949 год Китай также был захлестнут революциями, гражданскими войнами и Второй мировой войной. Политическая нестабильность на внутреннем фронте для обоих соседей имела разрушительные последствия для Монголии, которая находилась на перекрестке между военными, полевыми командирами и бандитами.

В периоды 1930–1940-х и 1960–1980-х годов Монголия была на стороне Советского Союза. В первый период, несмотря на сопротивление монгольских лидеров втягиванию их в геополитическую конкуренцию между Японией и Советским Союзом, советские лидеры провели массовую кампанию против монгольских лидеров и навязали соглашение о взаимной обороне, в результате которого советские вооруженные силы были развернуты в Монголии, взяв под контроль политику Монголии [2]. В результате, однако, Монголия стала единственным восточноазиатским государством, избежавшим колониальной войны с Японией и получившей де-факто независимость от Китая, признанную в Ялтинском соглашении.

Во второй период Монголия оказалась втянутой в конкуренцию между своими конфликтными соседями. На этот раз просоветские лидеры Монголии приветствовали развертывание советских войск, что укрепило обороноспособность страны. Монголия обратилась за обширной помощью в целях развития к Советскому Союзу, а также к странам Социалистического блока [3].

В то же время Монголия была вынуждена балансировать против Соединенных Штатов и их союзников в рамках международной системы. Поскольку Соединенные Штаты и их союзники напрямую не угрожали Монголии, это было истолковано как мягкое балансирование с западным миром, даже несмотря на то, что монгольские политические лидеры стремились развивать связи со странами за пределами ближайших соседей. Другими словами, Монголия была вынуждена занять позицию против своих приоритетов.

После китайско-советского сближения Монголия вступила в период жизни с отвлеченными соседями с 1990 по 2000 год, когда Россия и Китай были скованы своими внутренними и внешнеполитическими проблемами в других местах. Это требовало от Москвы и Пекина сохранения своего стратегического тыла (Монголия и Средняя Азия) как можно более мирным и нейтральным. Опираясь в этот мирный период на дружественных соседей, Россия и Китай постепенно перевели свои дружеские отношения с Монголией в стратегическое партнерство, которое продолжается и по сей день.

За исключением намерения России заключить с Монголией Договор о постоянном всеобъемлющем партнерстве для защиты своих традиционных геополитических интересов, ни Москва, ни Пекин не оказывали давления на Монголию, чтобы она встала на чью-либо сторону.

Теперь, когда Соединенные Штаты, далекая великая держава, усиливают свое геополитическое соперничество с Россией из-за конфликта на Украине, Монголия снова столкнулась с еще одним трудным моментом. С одной стороны, США требуют от Монголии мягкого баланса против России. С другой стороны, Россия оказывает давление на Монголию, чтобы она сохраняла лояльность, как это было во время Второй мировой и «холодной войны». Но текущая ситуация для Монголии выглядит намного хуже, поскольку США и их союзники в Индо-Тихоокеанском регионе усиливают свою стратегию сдерживания Китая. Несмотря на то, что Монголия не находится в центре этих событий, как многие государства Юго-Восточной Азии, в конечном итоге на нее будут оказывать давление Китай, Соединенные Штаты или Япония, чтобы она заняла чью-то сторону.

Инновационная многосторонняя политика по поддержке мягкого балансирования

В случае с Монголией наращивание ее обороноспособности для сдерживания любой агрессии со стороны любого из соседей (внутреннее балансирование) экономически затратно и неустойчиво. И любая попытка внешней балансировки, например, присоединение к военному союзу, невозможна из-за текущей ситуации с дружественными соседями. Сближение с Россией в военном отношении или прием российских военных на территорию Монголии быстро вызовет опасения по поводу безопасности у китайских военных стратегов, а у российских все будет наоборот. Предоставление Монголии гарантий безопасности, таких как заключение договора о союзе или отправка военной техники, было бы политически неприемлемым в западных столицах или даже в Улан-Баторе.

Западные лидеры и правительства захотят избежать любого ненужного военного конфликта с Россией или Китаем из-за Монголии. Точно так же монгольские лидеры хотят избежать жесткого балансирования (или военного союза) с далекими великими державами, особенно со стратегическими конкурентами России и Китая, потому что такой шаг вызовет проблемы безопасности и конкуренцию между ними. И это превратило бы Монголию в геополитическое поле битвы или прокси-государство.

Основной стратегией безопасности и внешней политики Монголии должен оставаться военный нейтралитет по отношению ко всем великим державам при одновременном стремлении к мягкому балансированию, чтобы не скатиться в геополитическую трясину изоляции между двумя экспансионистскими великими державами.

Монголия смогла проводить такую ​​политику в 1992 году, после полного вывода советских вооруженных сил с ее территории. Сначала это началось с Конституции 1992 года и последующей политики национальной безопасности и внешней политики, которая запретила доступ иностранных вооруженных сил в Монголию для размещения или даже транзита. Она также запрещала Монголии вступать в какой-либо военный союз [4].

Затем, в 1993 году, Монголия и Россия аннулировали статью о взаимной обороне (военный союз) из своего двустороннего договора. Монголия заявила, что не позволит использовать свою территорию в целях вражды против третьих лиц.

Наконец, Монголия присоединилась к Движению неприсоединения в 1993 году. Это было внешнеполитической целью Монголии с момента его возникновения в 1950-е годы, когда страну поддержали основатели движения.

Несмотря на эти амбиции, Монголия балансировала в военном отношении с Советским Союзом против Китая и западных держав в 1960–1980-х годах. С тех пор Монголия приняла три новаторских внешнеполитических решения, направленных на укрепление своего нейтралитета и повышение международной видимости своего мягкого баланса по отношению к могущественным соседям.

Статус зоны, свободной от ядерного оружия

Как только вывод советских войск был завершен, президент Монголии заявил на Генеральной Ассамблее Организации Объединенных Наций в сентябре 1992 года, что территория страны станет зоной, свободной от ядерного оружия [5]. Наряду с запретом на размещение или транзит иностранных войск со своей территории, страна запрещает ввоз или проход через территорию Монголии ядерных и других видов оружия массового уничтожения. Она запросила гарантии соблюдения этого положения от пяти государств, обладающих ядерным оружием, — Китая, Франции, России, Соединенных Штатов и Соединенного Королевства, которые также являются постоянными членами Совета Безопасности Организации Объединенных Наций.

Хотя Монголия не получила полных гарантий от всех пяти государств, она добилась прогресса по нескольким направлениям. Внутри статус страны, свободной от ядерного оружия, закреплен в Концепции национальной безопасности и Концепции внешней политики, а парламент принял Закон Монголии о статусе страны, свободной от ядерного оружия.

На двустороннем уровне Монголии удалось заручиться поддержкой своего статуса государства, свободного от ядерного оружия, в совместно изданных документах и ​​договорах. Например, Россия обязалась уважать безъядерный статус Монголии в двустороннем договоре 1993 года. На международном уровне Монголии удалось принять более десяти резолюций, касающихся «международной безопасности Монголии и статуса страны, свободной от ядерного оружия», на Генеральной Ассамблее Организации Объединенных Наций [6].

В 2012 году в результате неустанной дипломатии Монголии пять государств, обладающих ядерным оружием, которые были постоянными членами Совета Безопасности, опубликовали совместное заявление о гарантиях безопасности и подтвердили «свое намерение уважать безъядерный статус Монголии и не взывать к любому действию, которое нарушило бы его» [7]. С тех пор Монголия стала активным сторонником создания зон нераспространения и зон, свободных от ядерного оружия, и работает над институционализацией статуса страны, свободной от ядерного оружия, путем заключения юридически обязывающего трехстороннего документа с Россией и Китаем.

Инициатива по освобождению от ядерного оружия укрепила нейтралитет Монголии, а признание со стороны пяти постоянных членов Совета Безопасности, а также других членов Организации Объединенных Наций, расширило международное участие Монголии.

«Политика третьего соседа»

С ослаблением советских геополитических интересов в 1990 году Монголия лишилась советских гарантий безопасности и экономической помощи. Но она получила возможность вести независимую внешнюю политику. Несмотря на всеобщее стремление нормализовать отношения со своим южным соседом, монгольские лидеры в то время были осторожны, чтобы не попасть в сферу влияния Китая, лидеры которого продолжали выдвигать ирредентистские претензии в отношении Монголии. Столкнувшись с этой реальностью, монгольские лидеры в 1990-х годах обратились ко всем далеким великим и крупным державам, чтобы получить политическую и экономическую поддержку для присоединения к международной системе.

Несмотря на то, что госсекретарь США Джеймс Бейкер ввел термин «третий сосед» применительно к отношениям Соединенных Штатов с Монголией, его происхождение как принципа монгольской политики можно проследить до начала 1920-х годов и увидеть во внешнеполитических усилиях во время «холодной войны», когда монгольские лидеры пытались добиться признания своего суверенитета и независимости [8].

С тех пор Монголия получила обязательства стратегического партнерства с США, Японией, Индией и Европейским Союзом. При поддержке этих государств Монголия стала членом бреттон-вудских институтов (Всемирный банк и Международный валютный фонд), Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе и других международных инициатив и организаций. И то, что стало ее «политикой третьего соседа» (после визита Бейкера), привело к тому, что Монголия установила более тесные образовательные и культурные связи со многими странами-членами Организации экономического сотрудничества и развития. Эта политика не направлена ​​на определение какого-либо одного могущественного государства. Вместо этого она включает в себя страны с глобальным и региональным влиянием, а также страны с развитой экономикой.

Монголия стремилась привлечь экономические инвестиции из этих государств. Заметные инвестиционные успехи включают медный рудник Ою Толгой и новый международный аэропорт [9]. «Политика третьего соседа» исключает элементы жесткого баланса (военный союз и предоставление военной техники для усиления обороноспособности). Она фокусируется только на элементах мягкого баланса: политическом, экономическом и культурном сотрудничестве.

Хотя Монголия поддерживает партнерские отношения с Организацией Североатлантического договора (НАТО) и ее членами, сотрудничество в области обороны явно ограничивается развитием миротворческого потенциала монгольских вооруженных сил и регулярными обменами в области оборонной дипломатии (переговоры, визиты и студенческие стипендии).

Миротворчество [10]

Потребность в милитаризованном государстве исчезла, когда Китай и Монголия нормализовали свои отношения в 1989 году. В условиях экономических трудностей 1990‑х годов некоторые монгольские политики и ученые выступали за ликвидацию вооруженных сил и получение гарантий безопасности от Организации Объединенных Наций. В завершение этого аргумента Конституция 1992 года предусматривала, что Монголия должна иметь вооруженные силы, а иностранные миротворческие миссии предлагались как способ найма военнослужащих в мирное время.

Поскольку развертывание военного персонала в миротворческих операциях Организации Объединенных Наций является востребованным на международном уровне, Монголия не могла присоединиться к миссии до 2005 года.

Однако участие Монголии в коалиционных миссиях под руководством Соединенных Штатов в Афганистане, Ираке и Косово, начавшееся в 2003 году, помогло военным пройти подготовку и получить оснащение, а также приобрести опыт, который, таким образом, был учтен при направлении заявки в миротворческую миссию Организации Объединенных Наций. А развертывание коалиции позволило США и другим членам НАТО увеличить военные возможности монголов для обучения в их учебных заведениях, обеспечить Монголию необходимым оборудованием (средствами связи, индивидуальными средствами, транспортными средствами и т. д.) и финансировать многонациональные учебные мероприятия по поддержанию мира (семинары и учения) в Монголии.

Сегодня Монголия является вторым после Китая поставщиком войск из Северо-Восточной и Центральной Азии для миротворческих миссий Организации Объединенных Наций. Монгольские воинские контингенты и госпитали были развернуты в миссиях Организации Объединенных Наций в Чаде, Сьерра-Леоне и Судане, а батальон в настоящее время дислоцируется в Южном Судане.

Интересно, что все великие державы благосклонно отнеслись к развитию монгольского миротворческого потенциала: Россия предоставила бронетехнику, Китай построил Центр отдыха миротворцев в Монголии, Япония провела военно-инженерную подготовку, Германия предоставила технику, а Соединенные Штаты создали современный центр подготовки миротворцев (также в Монголии) и в настоящее время являются соорганизаторами ежегодных многонациональных учений Khan Quest.

Миротворческая политика служит цели Монголии по становлению активным международным игроком и укрепляет ее стратегию мягкого балансирования с могущественными соседями. Участие в Организации Объединенных Наций и операциях коалиции позволяет Монголии вносить свой вклад в международные усилия по обеспечению глобального мира и безопасности. Это также обеспечивает платформу для двусторонней и многосторонней подготовки миротворцев.

Приглашение вооруженных сил геополитических соперников для совместных учений в Монголии для выполнения задач Организации Объединенных Наций по поддержанию мира является скромным примером мер по укреплению доверия. Наращивание военного потенциала для миротворческих миссий Организации Объединенных Наций оправдывает содержание вооруженных сил в отсутствие непосредственной военной угрозы и, таким образом, не вызывает никаких опасений по поводу безопасности в Москве или Пекине.

Все три политики можно охарактеризовать как мягкое балансирующее поведение Монголии, направленное на повышение ее международной известности и укрепление ее политических, экономических и культурных связей с отдаленными великими и крупными державами при сохранении нейтралитета в военном отношении по отношению к соседним великим державам.

По мере обострения геополитической конкуренции между Китаем, Россией и США Монголии необходимо проводить новую стратегию мягкого балансирования — иными словами, расширять политические, экономические и культурные связи, исключая сотрудничество в сфере обороны и безопасности.

Новая стратегия мягкой балансировки для соединения двух регионов

Монголии необходимо укреплять связи с Казахстаном и Кыргызской Республикой, опираясь на их многовековую историю и общие интересы выживания между амбициозными великими державами (Россией и Китаем).

Исторически Монголия, Казахстан и Кыргызская Республика были тесно связаны из-за сходного кочевого образа жизни, несмотря на их религиозные различия. Хотя эти старые связи были прерваны, когда и Казахстан, и Кыргызская Республика стали советскими республиками в 1936 году, распад Советского Союза в 1991 году открыл для Монголии возможность развивать двусторонние отношения напрямую с новыми независимыми Казахстаном и Кыргызской Республикой.

Получив эту независимость, Казахстан и Кыргызская Республика разработали внешнеполитическую стратегию, аналогичную «политике третьего соседа» Монголии, сохраняя при этом равноудаленность от Москвы и Пекина. Однако, в отличие от Улан-Батора, Астана и Бишкек политически, экономически и культурно интегрированы с Россией. Оба являются членами возглавляемого Россией Содружества Независимых Государств, военного союза Организации Договора о коллективной безопасности и Евразийского экономического союза.

Тем не менее, оба государства в настоящее время обеспокоены применением Россией военной силы против Грузии и Украины. Это хороший момент для Монголии, чтобы обратиться к Казахстану и Кыргызской Республике, чтобы углубить их политические, экономические и культурные связи. Поскольку все три государства не имеют выхода к морю, также было бы важно привлечь Турцию и Южную Корею и, таким образом, расширить сообщение между двумя регионами.

Турция проводит стратегию по увеличению своего экономического и культурного влияния в Евразии и Центральной Азии, особенно опираясь на свое тюркское культурное наследие и корни [11]. Турция также хочет углубить экономическое сотрудничество с Китаем. Южная Корея, с другой стороны, заинтересована в расширении экономического сотрудничества с Центральной Азией, особенно в развитии связей через свои корейские общины в Центральной Азии (в Казахстане и Узбекистане) [12].

Как страны G20, Турция и Южная Корея также не хотят нарушать свои отношения с Россией и Китаем — обе из них избегают занимать жесткую позицию в отношении России, несмотря на их военный союз с Соединенными Штатами [13]. Южная Корея также предпринимает осторожные шаги в отношении стратегии США по сдерживанию Китая [14].

Новая стратегия балансировки имеет потенциал по нескольким причинам. Во-первых, это ограничит великие и крупные державы (Китай, Россию, США, Японию и Германию). Во-вторых, все целевые государства имеют общие культурные и исторические связи, такие как язык алтайской группы. В-третьих, все государства ищут экономические возможности. Турция и Южная Корея являются крупными торговыми экономиками, обладают технологиями и нуждаются в природных ресурсах. И в-четвертых, все государства хотят избежать чувствительности или негативной реакции со стороны России и Китая; поэтому все не хотят жестко выступать против них.

Короче говоря, все пять государств ищут способы развития политических, экономических и культурных связей или, в соответствии с нашим аргументом, мягкого баланса. Для дальнейшего расширения Индия, Исламская Республика Иран и Узбекистан могут стать другими потенциальными кандидатами для усиления этой стратегии мягкого балансирования.

Вывод

По мере обострения геополитической конкуренции реалистические теории международных отношений кажутся более полезными для изучения международных отношений, чем либерализм, конструктивизм или английская школа международных отношений.

В реалистическом мире великие державы соревнуются за власть, и компромисс в их соперничестве формирует всеобъемлющие международные и региональные условия или структуру второстепенных государств. Если проследить текущую геополитическую динамику, то США — удобно расположенный офшорный «балансир» — участвуют в двух соревнованиях: одном в Европе, другом в Индо-Тихоокеанском регионе.

Россия проигнорировала существующие правила, вступив в конфликт со своими соседями, вероятно, следуя старой геополитической или имперской логике, разделяющей мир на сферы влияния. Китай, который рассматривается Западом как ревизионистская держава, также открыто заявляет о своих намерениях территориальной экспансии и участвует в гонке вооружений с Западом не только в традиционном плане, но и в новых горизонтах кибермира и космического пространства.

Монголия является примером многих второстепенных, но уязвимых государств, которые пытаются выжить в этих возникающих геополитических соревнованиях. В этих условиях Монголия должна быть инновационной и активной, чтобы расширить свои международные связи и партнерства. Исходя из исторических уроков, лучшая стратегия для страны — не становиться пешкой или даже шахматной доской для очередной «большой игры». Скорее, Монголии следует укрепить свой военный нейтралитет и активизировать стратегию мягкого балансирования.

Одним из таких подходов было бы объединение со своими старыми партнерами Казахстаном и Кыргызской Республикой и построение политического, экономического и культурного моста между Центральной Азией и Северо-Восточной Азией, включая Турцию и Южную Корею. Эти страны уже приветствуют монголов: Стамбул и Сеул, наряду с Франкфуртом, предлагают ворота для монгольских международных путешественников, потому что путешествие через Пекин или Москву стало невозможным из-за пандемии COVID-19 в Китае и конфликта России с Украиной. Монголии нужно больше друзей и сетей.

Примечания

1          «Балансировка» является центральным понятием в теории баланса сил. Малые государства противостоят могущественному, чтобы оно не доминировало в международной системе и не угрожало другим. Государство применяет два типа балансировки: первый — внешний баланс, что означает, что государство присоединится к другим государствам или создаст военный союз с ними. Другой — внутренняя балансировка, то есть создание собственного экономического и оборонного потенциала. Новой формой балансирования является мягкое балансирование, которое означает, что государство укрепляет свои политические, экономические и культурные связи с другими государствами, воздерживаясь при этом от реализации каких-либо внешних стратегий балансирования. Дополнительные сведения о мягкой балансировке см. R.A. Pape, “Soft Balancing against the United States,” International Security, vol. 30 (2005), pp. 7–45; K. He and H. Feng, “If Not Soft Balancing, Then What? Reconsidering Soft Balancing and U.S. Policy Toward China,” Security Studies, vol. 17 (2008), pp. 363–395.

2          Чтобы усилить контроль над Монголией, Сталин отстранил монгольских политических лидеров, в том числе премьер-министров Гендена Пелджида и Амар Ананд вместе с военным министром Демидом Гелегдоржем и многими другими монгольскими интеллектуалами, получившими советское образование, которые критически относились к балансированию с Советским Союзом против Японии. См. S. Sandag, and H.H. Ken- dall, Poisoned Arrows: The Stalin-Choibalsan Mongolian Massacres, 1921–1941 (Boulder, CO: Westview Press, 2000), p. 173.

3          M. Jargalsaikhan, Small Islands of Democracy in an Authoritarian Sea: Explain- ing Mongolian and Kyrgyz Democratic Development, (doctoral dissertation), Vancouver, 2019, pp. 53–54.

4          Article 4.3, Constitution of Mongolia, 15 May 2022, www.conscourt.gov.mn/?page_id=842&lang=en

5          N. Tuya, Mongolia’s Nuclear-Weapon-Free-Status: Recognition vs. Institutionaliza- tion, August 2012, www.brookings.edu/wp-content/uploads/2016/06/08-nuclear-weapon-free-mongolia-tuya.pdf

6          Для более подробной информации см. Nuclear-Weapon-Free Status of Mongolia, NTI, 25 September 2020, www.nti.org/education-center/trea- ties-and-regimes/nuclear-weapon-free-status-mongolia/

7          United Nations, “Mongolia’s Nuclear-Weapon-Free Status,” 20 May 2022, www.un.org/nwfz/content/mongolias-nuclear-weapon-free-status; E. Jargalsaikhan, “Mongolian Nuclear-Weapon-Free Status – An Example of Soft Power Policy,” in The Key Issues of Soft Power in Global Affairs and Mongolia (Ulaanbaatar, 2021), pp. 307–333.

8          Jargalsaikhan, 2019, p. 93; B. Ravdan, “Security Studies: Theoretical Basis,” (a keynote speech in Mongolian) at the SIPRA Forum 2021, pp. 29-30; B. Tsedendamba, Bodg Khaant Mongol Uls Guravdahi Khurshiin Ereld (Ulaan- baatar, 2011).

9          Japan International Cooperation Agency, Press Release, 15 July 2021, www.jica.go.jp/english/news/press/2021/20210715_30.html

10        Nyamsuren Chultem, and Mendee Jargalsaikhan, Small-power Diplomacy: Mongolia’s Peacekeeping Commitment, http://library.fes.de/pdf-files/bueros/mongolei/18254.pdf  

11        “Turkey’s Return to Central Asia,” RUSI, 1 April 2021, https://rusi.org/explore-our-research/publications/commentary/turkeys-return-central-asia; “Turkey in Central Asia: Possibilities and Limits of a Greater Role,” FIIA Briefing Paper, January 2022, https://www.fiia.fi/wp-content/uploads/2022/01/bp328_toni-alaranta-kristiina-silvan_turkey-in-central-asia.pdf; “Foreign Policy and Strategy of Turkey,” in Mongolia’s Third Neighbor (Ulaanbaatar, 2021), pp. 205–230.

12        “It’s Not Only China: Japan and Korea’s Growing Roles in Central Asia,” A Caspian Policy Center Policy Brief, August 2021, https://api.caspianpolicy.org/media/ckeditor_media/2021/10/11/its-not-only-china-japan-and-koreas-growing-roles-in-central-asia.pdf; “Foreign Policy and Strategy of South Korea,” in Mongolia’s Third Neighbor (Ulaanbaatar, 2021), pp. 166- 204.

13        M. Colla, “Turkey Plays the Dance of the Go-betweens in Ukraine War,” The Interpreter, 7 April 2022, www.lowyinstitute.org/the-interpreter/turkey-plays-dance-go-betweens-ukraine-war; “South Korea’s Bewildering Stance on the Ukraine Conflict,’ The Japan Times, 18 April 2022, www.japantimes.co.jp/opinion/2022/04/18/commentary/world-commentary/south-korea-confusion-ukraine/

14        “South Korea’s Bind Between North Korea and US China Strategy,” East Asia Forum, 6 March 2022, www.eastasiaforum.org/2022/03/06/south-koreas-bind-between-north-korea-and-us-china-strategy/

Источник