Извечная проблема Америки в Пакистане

Неудача США в Афганистане также отражает неудачный подход Вашингтона к Пакистану. Исламабад был самым важным иностранным спонсором «Талибана» (организация запрещена в РФ): он помог зародить эту группировку в 1990-х годах, а затем работал против Соединенных Штатов, чтобы обеспечить ее выживание и возрождение. Сегодня видные представители органов безопасности Пакистана приветствуют возвращение талибов к власти в Кабуле. Несмотря на миллиарды долларов помощи и высокотехнологичное военное оборудование из Вашингтона, они по-прежнему убеждены, что их непоколебимая приверженность экстремистской исламистской группировке была блестящим стратегическим гамбитом.

Как могли Соединенные Штаты полностью не изменить поведение Пакистана в Афганистане? Почему Вашингтону не удалось убедить или заставить Пакистан встать на его сторону?

Эти вопросы становятся еще более актуальными после выхода США из Афганистана. Поскольку его клиент находится в Кабуле, Пакистан по-прежнему глубоко вовлечен в политику своего соседа. Дальнейшие решения угроз, исходящих от Афганистана, в котором доминирует «Талибан», включая возможное возрождение «Аль-Каиды» или аналогичных террористических группировок, скорее всего, будут реализованы через Исламабад. Недавние американо-пакистанские диалоги по этим вопросам демонстрируют признаки разногласий: пакистанские официальные лица преуменьшают масштабы внутренних репрессий со стороны талибов и добиваются публичной похвалы за их помощь в эвакуации официальных лиц третьих стран, в то время как американские дипломаты остаются менее оптимистичными в отношении упомянутых репрессий и больше сосредоточены на угрозе возрождающейся «Аль-Каиды» (запрещена в РФ) и «Исламского государства» (также известного как ИГИЛ, запрещен в РФ) в Афганистане.

Соединенные Штаты заинтересованы в понимании того, почему в течение двух десятилетий им не удавалось повлиять на поведение Пакистана в Афганистане, и в разработке новой, менее милитаризованной стратегии для достижения своих целей в регионе. Вашингтону нужно будет понять, насколько мало у него рычагов влияния на Пакистан, особенно когда он пытается озвучить слишком длинный список приоритетов или выдвигает требования, противоречащие укоренившимся интересам Исламабада. Если отношения затрагивают вопросы, представляющие национальный интерес Америки, как это произошло после терактов 11 сентября 2001 года, политикам США необходимо будет устранить реальные угрозы, чтобы обеспечить соблюдение Пакистаном их повестки дня.

В противном случае, Соединенным Штатам следует снизить свои амбиции, связанные с Пакистаном, и перейти к деловому сотрудничеству по вопросам, по которым обе стороны, в основном, сходятся во взглядах. Это может включать некоторые антитеррористические и гуманитарные операции в Афганистане, а также региональную дипломатию и управление кризисами. Такое сотрудничество не следует путать со стратегическим партнерством, но даже небольшие успехи будут лучше, чем дорогостоящие переоценки возможностей.

Присутствие при создании

Сегодня «Талибан» не существовал бы без поддержки Пакистана. После хаоса, последовавшего за выводом советских войск из Афганистана в конце 1980-х годов, Исламабад видел в этой группировке средство для расширения своего влияния на Запад и, что особенно важно, средство ограничения сферы влияния региональных соперников, таких как Иран и Индия. Когда талибы захватили Кабул в 1996 году, они превратили Афганистан в площадку для исламистских террористов и боевиков, включая группы, поддерживаемые Пакистаном в нападении на Индию. Некоторые сотрудники службы безопасности Пакистана поддержали талибов из идеологических симпатий, в то время как другие недальновидно полагали – и продолжают верить – в то, что группировкой можно манипулировать для поддержки их собственных интересов по разумной цене.

Пакистан отказался от официальной поддержки «Талибана» только после того, как администрация президента Джорджа Буша убедила диктатора страны Первеза Мушаррафа присоединиться к его миссии против боевиков «Аль-Каиды» после событий 11 сентября. Но даже тогда он придерживался политики открытых дверей для бегущих лидеров «Талибана», что позволяло им избежать американского плена. В течение нескольких месяцев талибы начали перегруппировку и организацию новых оперативных центров из Пакистана, где они начали повстанческое движение против сил США.

Спустя несколько лет после вторжения США, талибы добились прогресса в своей повстанческой кампании. С этого момента Пакистан никогда не переставал предоставлять им безопасное убежище. Его разведывательное агентство даже обеспечило специальную подготовку и поддержку сети «Хаккани», связанного с «Аль-Каидой» отделения талибов, ответственного за некоторые из самых смертоносных и зрелищных атак в Афганистане, в том числе направленных на американских и индийских официальных лиц. Недавнее наступление «Талибана» было отмечено умелым применением навыков боевых действий из 1990-х годов, что предполагает обширную помощь Пакистана в отношении планирования, материально-технического обеспечения, разведки и, вероятно, даже прямого участия. Кампания развернулась по всей стране, поскольку силы «Талибана» ликвидировали большинство очагов сопротивления на севере и закрыли пограничные переходы с Ираном перед взятием Кабула.

Конечно, Афганская республика могла бы пасть даже без поддержки Пакистана. Политический порядок, созданный Соединенными Штатами в Афганистане, предоставил благодатную почву для повстанческого движения, поскольку правительство в Кабуле было полно коррупции и нажило врагов среди многих своих граждан. Но без помощи Исламабада лидеры «Талибана», бежавшие в 2001 году, были бы заключены в тюрьму или убиты – или, по крайней мере, загнаны в подполье настолько, что их движение было бы сильно истощено. Новые афганские оппозиционные силы, возможно, возникли бы через два десятилетия после терактов 11 сентября – группы, которые не имели бы дурной славы талибов, столь тесно связанных с «Аль-Каидой».

У Вашингтона было бы меньше шансов на эскалацию своих военных операций против практически любой другой афганской группировки и было бы больше шансов договориться о более раннем выводе войск. Даже окончательный крах правительства Кабула стал бы меньшим стратегическим ударом, чем триумфальное возвращение «Талибана».

Партнер и враг

Хотя трудно себе представить, какое именно бедствие сейчас охватывает Афганистан, Соединенные Штаты редко ставили Афганистан на первое место в своем списке приоритетов вместе с Пакистаном. Фактически, страна часто занимала третье место после борьбы с «Аль-Каидой» и распространением ядерного оружия, а иногда опускалась на четвертое место, когда Индия и Пакистан вступали в схватку. Эта деприоритезация помогает объяснить, почему пакистанские лидеры неоднократно сомневались в серьезности намерений Вашингтона в Афганистане. Эти сомнения только усугубились после 2003 года, когда Соединенные Штаты сосредоточили большее внимание на Ираке, а Афганистан стал тем, что американские военные чиновники назвали миссией «экономии силы».

Усилия США по достижению одних целей с Пакистаном часто приводили к неудачам – по сравнению с другими их целями. Суть проблемы заключалась в отношениях США с пакистанскими силами безопасности: каждая американская администрация с 2001 года обнаруживала, что работает с вооруженными силами Пакистана и воспринимает их как главное препятствие на пути к целям Вашингтона в регионе. Соединенные Штаты тесно сотрудничали с пакистанской армией и ее разведывательной службой в целях поимки и уничтожения боевиков «Аль-Каиды» и повышения безопасности ядерного арсенала Пакистана, хотя было ясно, что те же военные несут ответственность за разжигание терроризма и повышение вероятности распространения ядерного оружия в Южной Азии.

Пакистанские генералы умели превращаться в незаменимых партнеров Вашингтона, ловко используя свои рычаги влияния в двусторонних отношениях. Они удовлетворили бы минимум требований США к ним – например, выдавив главаря глобального распространения ядерного оружия А. К. Хана из этого преступного бизнеса и поместив его под домашний арест. Помогло то, что армия представляла собой единый фронт: Вашингтон редко создавал внутренние структуры, которые можно было бы использовать, и даже опасался, что создание таких подразделений может привести к краху единственного и наиболее эффективного института государства, обладающего ядерным оружием. Независимо от последствий для Афганистана, это никогда не считалось достойным риска.

Большинство среди пакистанского правительства, а также значительная часть широкой общественности просто никогда не соглашались с видением США пост-талибского Афганистана. Важный контингент пакистанских сил безопасности категорически выступал против любого сотрудничества с Соединенными Штатами и нападал на пакистанцев, которые сотрудничали с Вашингтоном, включая коллег-офицеров в армии и разведывательных службах. В декабре 2003 года Мушарраф избежал двух покушений на убийство от офицеров, связанных с «Аль-Каидой». Сообщается также, что несколько других заговоров были сорваны. В течение следующих четырех лет противодействие сотрудничеству с Соединенными Штатами превратилось во внутреннее восстание под знаменем пакистанского «Талибана», известного как ТТП. Первоначально группа пользовалась симпатией со стороны многих слоев пакистанского общества, включая действующих и отставных офицеров. По мере роста насилия в отношении пакистанского государства, включая армию и межведомственную разведку, некоторые наблюдатели из США начали беспокоиться о том, что государство, возглавляемое армией, может распасться.

В то же время даже те пакистанцы, которые были готовы рассмотреть возможность сотрудничества с Соединенными Штатами, оставались неубежденными в том, что их основные стратегические цели в Афганистане могут быть достигнуты, если следовать примеру Вашингтона. Это правда, что официальные лица США никогда не проявляли особого сочувствия к проблемам Пакистана в Афганистане, которые они часто считали чрезмерными. Они никогда не воспринимали всерьез опасения Исламабада по поводу того, что правительство в Кабуле может стать угрозой, либо поддерживая ирредентистские претензии на пакистанскую территорию, либо переходя на сторону Индии. Соединенные Штаты также обычно возражали, когда Исламабад просил помощи в разрешении пограничного спора по линии Дюранда, и все больше приближались к своему собственному стратегическому партнерству с Нью-Дели.

Преодолеть скептицизм Пакистана стало еще труднее по мере того, как повстанческое движение «Талибан» росло. Через афганских талибов, и особенно через «Хаккани», Пакистан эффективно работал над вытеснением Индии из страны и нанесением ударов по ее предполагаемым врагам. У него не было другого инструмента сопоставимой эффективности: он давно предал доверие афганских лидеров, не являющихся талибами, и не имел достаточного экономического влияния, чтобы купить себе прочное положение.

Соединенные Штаты много раз пытались использовать принудительные меры и позитивные стимулы, чтобы заручиться поддержкой Пакистана, часто применяя сочетание обеих политик одновременно. Однако эти усилия никогда не давали Вашингтону серьезных рычагов воздействия на Афганистан.

Американские «пряники», такие как продажа истребителей F-16, были предоставлены только с опозданием и после обширных дебатов в Конгрессе, которые часто уменьшали их дипломатическую выгоду, привлекая внимание общественности к тому, как Пакистан подрывает цели США в регионе. Миллиарды долларов в виде «возмещения» за военные операции Пакистана обычно откладывались или приходили с различными условиями, что затрудняло калибровку помощи для наказания или вознаграждения за поведение Исламабада.

США также редко угрожали заставить Пакистан заплатить высокую цену за свою непримиримость. Только однажды за всю 20-летнюю войну Вашингтон достаточно целенаправленно и решительно поднял ставки, чтобы Исламабад был вынужден изменить свой подход в Афганистане. Этот единственный успех стал непосредственным потрясением после вторжения США в Афганистан, когда пакистанские генералы почувствовали себя вынужденными остаться в стороне, когда их союзники-талибы были разгромлены. Мушарраф и его соотечественники явно опасались того, что Соединенные Штаты могут сделать в противном случае, и они не хотели идти на уступки с талибами.

Но Вашингтону не удалось использовать другие важные моменты для принуждения, когда лидеры Пакистана чувствовали себя уязвимыми, а угрозы со стороны США были более вероятными. Первая возможность появилась непосредственно перед «вторжением» администрации Обамы в Афганистан в 2010 году, когда угроза крупной военной эскалации США могла вынудить Исламабад и его ставленников в «Талибане» начать серьезные переговоры. Вместо этого Вашингтон предпочел отложить переговоры в надежде, что его военные успехи принесут решительную победу над «Талибаном» или, по крайней мере, дадут возможность вести переговоры с более сильной позиции. Оглядываясь назад, можно сказать, что угроза эскалации со стороны США, вероятно, была лучшим средством принуждения, чем фактическая эскалация.

Вторая возможность представилась в мае 2011 года, сразу после того, как американские войска убили Усаму бин Ладена в ходе дерзкого рейда на территорию Пакистана. Присутствие лидера «Аль-Каиды» на пакистанской земле показало всему миру, что Исламабад был либо некомпетентным, либо лживым, либо представлял собой сочетание того и другого. Военные Пакистана были унижены и уязвимы перед давлением внутри страны и за рубежом. Однако вместо того, чтобы реагировать на новые угрозы того, что может произойти, если Пакистан не изменит курс, официальные лица США в основном отступили.

Эти официальные лица, вероятно, опасались последствий удара пакистанской армии и надеялись на поддержание, по крайней мере, достаточного сотрудничества, чтобы позволить американским военным пройти через дороги и воздушное пространство Пакистана в Афганистан. Соединенные Штаты также считали, что ситуация в Пакистане всегда может ухудшиться. Двуличные генералы были менее плохими, чем откровенные исламисты, а безжалостная хватка армии над внутренней политикой более предсказуема, чем неясные альтернативы.

Пределы влияния США

Теперь Вашингтон оказался таком в положении с Афганистаном, которое очень похоже на конец 1990-х годов. Страна снова рискует стать плацдармом для международного терроризма, поскольку победа талибов представляет собой точку сплочения глобального джихадизма. «Талибан», и особенно «Хаккани», никогда полностью не порывали с «Аль-Каидой», а отдельные участки неуправляемой территории в Афганистане станут убежищем для таких групп, как ИГИЛ, или новых террористических организаций с глобальными целями. Правление «Талибана» может также поддерживать экстремистские движения за рубежом и спровоцировать исход беженцев, что еще больше усилит региональную нестабильность.

Опыт последних двух десятилетий заставит администрацию Байдена и ее преемников еще осторожнее относиться к сотрудничеству с Пакистаном в противодействии этим угрозам. Тем не менее, у Соединенных Штатов будет относительно мало хороших вариантов, чтобы повлиять на курс Афганистана, учитывая, что ни один из других соседей страны не имеет такого влияния, как Пакистан. Со своей стороны, Исламабад будет еще больше привязан к своим опасным ставленникам, менее опасаться угроз США и менее склонен доверять обязательствам Вашингтона.

Двигаясь вперед, политикам США следовало бы оценить множество противоречий и ограничений, которые мешали предыдущим усилиям по налаживанию взаимодействия с Пакистаном. Возможно, они попробуют наладить его еще раз, надеясь избежать прошлых ошибок. Было бы разумно начать с сужения и сосредоточения своих амбиций в отношении любого будущего сотрудничества с Исламабадом.

Понимание пределов рычагов влияния США – посредством побуждения или принуждения – должно быть поставлено во главу угла. Во многих отношениях главные приоритеты США остаются неизменными: глобальных террористов необходимо лишить возможности планировать и осуществлять атаки, а ядерное оружие Пакистана должно оставаться неиспользованным и находиться в безопасности внутри страны.

В Афганистане Соединенные Штаты также будут искать поддержки Пакистана для эвакуации беженцев в ближайшем будущем и оказания гуманитарной помощи в более долгосрочной перспективе. Администрация Байдена вместе со своими друзьями и союзниками должна также продолжать дипломатическое давление на Пакистан, чтобы облегчить выход из страны тысяч афганцев, сражавшихся с силами коалиции. Однако Вашингтон также должен быть достаточно реалистичным, чтобы понять, что интересы Исламабада сейчас заключаются в налаживании прочных связей с новым режимом «Талибана» – и что будет трудно убедить Пакистан играть полезную роль для США в стране. На данный момент, по крайней мере, работа через государства Центральной Азии и даже Иран с большей вероятностью спасет жизни афганских союзников.

Точно так же только часть контртеррористических операций США реально получит пользу в ближайшем будущем от более тесного военного и разведывательного сотрудничества с Пакистаном. Когда Вашингтон и Исламабад сходятся во мнениях относительно угрозы, исходящей от таких группировок, как ИГИЛ, они могут надежно обмениваться информацией о целях. Конечно, то же самое можно сказать даже о талибах, с которыми американские силы работали в последние годы для противодействия ИГИЛ. Однако, в отличие от «Талибана», Пакистан предлагает доступ по воздуху из Аравийского моря и собственные возможности разведки и наблюдения.

Соединенным Штатам будет легче выстроить свои отношения с Пакистаном, если они сохранят деловые отношения и будут сосредоточены на конкретных террористических угрозах. Например, если Исламабад поможет американским войскам отслеживать «Аль-Каиду» в Пакистане и Афганистане, Вашингтон может помочь Пакистану в борьбе с ТТП. Конечно, Вашингтону также, вероятно, придется работать против террористических групп, которым Пакистан и «Талибан» продолжают помогать и подстрекать их, таких как «Лашкар-и-Тайба» или «Джаиш-и-Мохаммед». По этой причине любое сотрудничество не следует путать с подлинным стратегическим партнерством, не нужно видеть в этом повод для повторного оказания американской помощи Пакистану или даже более дружественной высокопоставленной дипломатии.

Внимание США в сотрудничестве с Пакистаном должно быть также направлено на предотвращение применения или распространения ядерного оружия. Ранее усилия США по укреплению безопасности и сохранности ядерных арсеналов Пакистана всегда имели ограниченную полезность, главным образом потому, что они никогда не приводили к доверию со стороны Пакистана к Соединенным Штатам. Учитывая ужесточение связей Пакистана с Китаем, сейчас нет причин предпринимать аналогичные инициативы. Вместо этого политика США должна прямо сводиться к созданию надежных сдерживающих угроз, чтобы не дать Пакистану использовать свое оружие в противостоянии с Индией или против других целей, включая Израиль, и не дать ему поделиться ядерным оружием и различными ноу-хау с другими государствами, такими как Саудовская Аравия.

Пакистанские дипломаты уже дали понять, что хотят перевернуть страницу в отношениях с Соединенными Штатами. Тем не менее, выбор Исламабада за последние 20 лет имеет последствия: поколение американских военных и политических лидеров достигло совершеннолетия, зная, что Пакистан в основном мешает Афганистану. Соединенным Штатам не следует наказывать Пакистан просто из досады за прошлые обиды, но им следует также внять уроку, который они извлекли на горьком опыте за последние два десятилетия: стратегическое партнерство с Исламабадом в настоящее время недостижимо. Если мы хотим построить более глубокие двусторонние отношения, на это потребуются годы, если не десятилетия, и инициатива должна исходить в первую очередь от пакистанской стороны.

Источник