Ворота в Африку: новая военно-морская база России в Судане

В середине ноября президент России Владимир Путин своим указом одобрил предложение российского правительства о создании военно-морского объекта на побережье Красного моря – на территории Судана. Военно-морская база материально‑технического снабжения разместит более 300 военнослужащих и гражданских лиц, а также до четырех боевых кораблей, в том числе судов с ядерной силовой установкой. Объект рядом с Порт-Суданом станет первой российской военной базой в Африке – и лишь второй военно-морской базой за пределами бывшего Советского Союза (после Тартуса в Сирии).

Хотя Москва заверяет, что новый логистический центр будет иметь оборонительный характер и будет построен с целью поддержания мира и стабильности в регионе, ожидается, что Россия укрепит свой новый африканский форпост передовой ракетной системой класса «земля-воздух». Сообщается, что Россия также предоставит Судану дополнительное оружие для защиты объекта, одновременно разрешив размещение российских войск за пределами военно-морской базы на территории Судана.

Удар по Вашингтону?

Соглашение между Россией и Суданом было подписано всего через месяц после того, как администрация Трампа объявила об исключении Судана из черного списка государств-спонсоров терроризма, что можно считать поощрением за подписание соглашения о нормализации отношений с Израилем. Учитывая это достижение, соглашение Кремля с Хартумом может рассматриваться как неприятный сюрприз для США. Некоторые называют этот шаг ударом по надеждам Вашингтона на более широкие рычаги влияния на власти в Судане, которые находятся в переходном состоянии после свержения давнего диктатора Омара аль-Башира.

Сэмюэл Рамани, геополитический аналитик, специализирующийся на российской внешней политике на Ближнем Востоке, сказал в интервью The New Arab, что Судан придерживается многовекторного внешнеполитического подхода. Хартум поддерживает уравновешенные отношения с соперниками на Ближнем Востоке, такими как Турция, Катар, ОАЭ и Саудовская Аравия, – как при Башире, так и после переходного периода, – и пытается сбалансировать стратегию поддержания прочных связей с США, Россией и Китаем. «Чем больше партнерств будет развивать Судан, тем больше инвестиций он сможет получить в свою безденежную экономику», – сказал он.

Сергей Суханкин, исследователь из Jamestown Foundation, объясняет, что Судан может использовать российскую военно-морскую базу как средство оказания дополнительного давления на стороны, заинтересованные в расширении своего присутствия в стране, демонстрируя, что другие игроки, включая Россию, стремятся укрепить свои позиции в Судане. «Речь идет не только о США, это послание также предназначено для Китая, Турции и некоторых других игроков из стран Персидского залива», – сказал Суханкин в интервью The New Arab.

По мнению Рамани, официальные лица США осведомлены о балансирующей стратегии Судана и не считают сотрудничество или закупку оружия у России камнем преткновения в своих усилиях по укреплению отношений с Хартумом. Поэтому реакция США на базу России в Судане вряд ли будет откровенно критической.

В конце концов, решение Судана разместить у себя российскую базу не так уж удивительно, поскольку обе страны установили тесные двусторонние отношения под властью Башира. Свергнутый авторитарный правитель посетил Путина в 2017 году и поддержал вмешательство России в Сирию, одновременно поддерживая президента Сирии Башара Асада. Фактически, бывший лидер Судана совершенно ясно дал понять, что Хартум готов приветствовать присутствие Москвы в стране, и Кремль просто продолжил эти переговоры с новыми властями во главе с генерал-лейтенантом Абдель Фаттахом Абдельрахманом Бурханом.

Судан – московские ворота в Африку?

Военно-морской объект в Порт-Судане, безусловно, знаменует возвращение России на геополитическую карту Африки и окружающих ее морских путей и океанов. Используя Судан в качестве моста для доступа к другим странам к югу от Сахары (Sub-Saharan countries), Россия, вероятно, активизирует свои усилия не только в Центральной Африке, – через Центральноафриканскую Республику, где Москва в последние несколько лет установила военное и силовое присутствие, – но также и в странах Сахельской пятерки, особенно в свете провала усилий Франции по устранению террористических угроз в регионе.

Помимо геоэкономических целей усиления влияния в стране и поиска рычагов воздействия на политическое будущее Судана, военно-морская база также предлагает Москве возможность потенциально препятствовать транспортировке через Красное море (Суэцкий канал), чтобы перенаправить, по крайней мере, часть международной торговли на Северный морской путь, который является одним из ключевых приоритетов для Москвы.

Продажа оружия (наряду с обеспечением безопасности и военными мерами) уже сыграла значительную роль в геополитических планах страны, поскольку Россия является основным поставщиком оружия в регион. Россия является основным поставщиком оружия в Африку, занимая долю рынка в 37,6%. По данным Стокгольмского международного института исследования проблем мира (SIPRI), на Африку (без Египта) приходилось 16% российского экспорта вооружений в период с 2014 по 2019 год.

Хотя Алжир и Египет на сегодняшний день являются наиболее ценными покупателями российской оружейной промышленности, продажи в будущем будут только расти, поскольку Москва подписала оружейные соглашения с Анголой, Нигерией, Суданом, Мали, Буркина-Фасо и Экваториальной Гвинеей, в том числе на самолеты, вертолеты, противотанковые ракеты и двигатели для истребителей. Кроме того, по данным Института изучения войны, Россия заключила соглашения о военном сотрудничестве с 28 странами Африки.

Российские военные доктрины и договоры безопасности на континенте также предполагают использование частных наемников, таких как ЧВК Вагнера (the Wagner Group), известная своей поддержкой полководца Халифа Хафтара в Ливии. Об их деятельности известно в Судане, а также в Центральноафриканской Республике и других странах. Поскольку они в основном находятся на самообеспечении, их операции и соглашения дают России возможность оказывать влияние без значительных рисков и затрат.

Однако было бы неправильно предполагать, что единственная задача России – увеличить продажи оружия. По данным американского аналитического центра CSIS, Москва утроила свой товарооборот с Африкой с 6,6 млрд долларов в 2010 году до 18,9 млрд долларов в 2018 году и инвестировала в нефтегазовый сектор, а также успешно продвигала свои достижения в ядерной энергетике.

Будет ли в Африке больше российских баз?

Согласно просочившемуся в сеть докладу министерства иностранных дел Германии под названием «Новые африканские амбиции России», который впервые появился в немецкой ежедневной газете Bild, Россия якобы добивается разрешения на создание военных баз в шести странах, включая Египет, Центральноафриканскую Республику, Эритрею, Мадагаскар, Мозамбик и Судан.

Справедливо, что Россия заинтересована (частично) в восстановлении своего влияния в Африке, но Сергей Суханкин довольно осторожен в отношении дальнейшей российской военной экспансии на континенте.

«Российские политики четко знают, что одной из основных причин краха советской экономики стало перенапряжение: стремление быть повсюду, – сказал он в интервью The New Arab. – Это то, чего Россия попытается избежать, несмотря на большой интерес к расширению своего присутствия и влияния в Африке».

По словам Суханкина, когда руководство Судана и ЦАР предложило России возможность создать базы в 2018/19 году, реакция России была не такой восторженной, как можно было бы ожидать, поскольку более глубокое присутствие в Африке, в конечном итоге, потребует от Москвы гораздо больше инвестиций и ресурсов, чем она готова предоставить.

Рамани также говорит, что было широко распространено предположение, что Россия воспользуется своей поддержкой Халифы Хафтара для создания базы в восточной Ливии, но переговоры по этому поводу так и не начались. Он также добавил, что Россия рассматривала возможность создания логистического центра в Эритрее, а министр иностранных дел России Сергей Лавров посетил Эритрею в 2018 году, но это предложение также не было реализовано. Россия категорически отрицает возможность создания базы в Сомалиленде, хотя в январе New York Times сообщила, что Бербера в Сомалиленде является возможным местом расположения российской базы.

Суханкин, с другой стороны, упоминает Мозамбик в качестве возможной точки для размещения российских баз, поскольку страна не смогла справиться с исламским повстанческим движением в провинции Кабо-Дельгадо, а также в некоторых странах Сахельской пятерки.

Главный вопрос – учтёт ли Москва ошибки СССР. Принимая во внимание, что стратегия России в Африке предполагает гибкость и малую финансовую вовлечённость, в обозримом будущем Судан (весьма вероятно) останется единственной российской базой на континенте.