Военные реформы в странах Индо-Тихоокеанского региона

Военная реформа в Республике Корее началась еще с 2010 г., когда корабль ВМС Кореи «Чхонан» затонул в Желтом море (основная версия, выработанная в ходе многочисленных расследований: в результате взрыва северокорейской торпеды, вызвавшего сильную ударную волну, южнокорейское судно было разломлено пополам). Тогда на совещании военачальников в Сеуле под председательством президента Ли Мён Бака был поставлен вопрос о необходимости пересмотра военной доктрины страны. Министр обороны Ким Тхэ Ён, комментируя ситуацию с «Чхонаном» признал тогда, что ВМС страны «продемонстрировали недостаточный уровень готовности к нейтрализации вражеского проникновения и реагирования на провокации». Можно сказать таким образом, что с 2010 г. Южная Корея вновь перевела основное внимание на оборону против Северной Кореи, хотя ранее придавала большее значение растущей мощи Китая и Японии (Сеул пересматривает военную стратегию // Российская газета).

В 2017 г. президент Южной Кореи Мун Чжэ Ин заявил о необходимости «провести реформу военной организации с тем, чтобы, отвечая требованиям современного военного искусства, быстро перейти из обороны в наступление в случае, если КНДР подстроит военную провокацию или пересечет границу, атакуя столичный регион». Заместитель министра обороны Су Чу Сок также прокомментировал, что «в случае вторжения со стороны КНДР будет проведена агрессивная наступательная операция» на территории Северной Кореи. Главной задачей он назвал сведение продолжительности такой войны к минимуму, а один из представителей минобороны Кореи заявил, что «если Северная Корея фокусируется на ядерном и ракетном оружии, которые по самой своей сути являются оружием для асимметричных военных действий, то мы также должны иметь средства для ведения асимметричной борьбы» (Южная Корея разработает план атаки на КНДР без помощи США // Коммерсантъ).

Вместе с этим армейские части Республики Кореи постоянно модернизируются, ведется образовательная деятельность и учреждение центров по правам человека и др. консультативные органы. Была отменена система гауптвахт, действовавшая еще с императорских времен XIX в., а места заключения провинившихся были заменены на дисциплинарно-образовательные части. Была проведена кампания по борьбе с коррупцией в армии, были ограничены связи чиновников с военными предприятиями, полномочия антикоррупционной разведки в сфере военной промышленности были расширены. Коррупция в военно-судебной системе также была сокращена: теперь ведением административных и уголовных дел против нарушителей в рядах армии занимались гражданские суды и юристы, а не только военные командиры, которые могли покрывать своих подчиненных. Дополнительно была повышена денежная плата рядового и сержантского состава с 25% до 50% от минимальной оплаты труда (к 2021 г., впрочем, сумма поднялась лишь до 33% от МРОТ, но были вместе с тем обеспечены различные льготы) (Как Мун Чжэин изменил вооруженные силы Южной Кореи // Военное обозрение).

Кроме того, на фоне демографического кризиса сокращение численности военных было принято возмещать технологическими новшествами и привлечением гражданских лиц. Численность войск таким образом была снижена со среднего годового значения в 620 тыс. человек до 530 тыс. в 2021 г. и до 500 тыс. в 2022 г., а срок обязательной военной службы был уменьшен с 20-23 до 18-21 месяцев службы (в условиях обороны против КНДР введения контрактной службы, как отмечается, ждать пока не приходится) (Там же). Вместе с тем была повышена доля женских военных кадров до 8,8% (СМИ: Южная Корея к 2022 году сократит численность армии на 110 тыс. человек // ТАСС). Таковы были примерные итоги «Военной реформы 2.0» при президенте Мун Чжэ Ине.

С приходом к власти президента Юн Сок Ёля в 2022 г. национальная военная стратегия Кореи вновь была скорректирована. На военный бюджет страны выделили почти 55 трлн вон (около 45 млрд долл. США).

Был издан план «120 задач государственной политики», в котором восемь задач относились к реализации новой военной политики: задача №103 «Развитие сильных вооруженных сил с опорой на науку и технологии искусственного интеллекта и продвижение плана «Военные инновации 4.0»; задача №104 «Значительное укрепление потенциала реагирования на ракетно-ядерную угрозу КНДР»; задача №105 «Укрепление альянса США — РК и расширение научно-технологического сотрудничества»; задача №106 «Развитие передовой военной промышленности и наращивание экспорта вооружений»; задача №107 «Совершенствование условий военной службы и укрепление морального духа военнослужащих»; задача №108 «Развитие чувства гордости за военную службу»; задача №109 «Поддержка патриотов и ветеранов, до конца преданных своей стране»; задача №110 «Память о тех, кто пожертвовал собой на благо страны и народа» (Контуры новой военной политики Южной Кореи: опора на искусственный интеллект? // РСМД).

«Базовый план оборонных инноваций 4.0», или «Военные инновации 4.0», до сих пор находится в разработке. Последние инновации включают в себя, например, запуск системы «Kill Web», способной нарушить или уничтожить ядерное оружие и ракеты, выпущенные со стороны КНДР, в рамках права Сеула на самооборону. Также будут размещены беспилотные боевые системы с искусственным интеллектом на передовой для выполнения патрульных задач на постах охраны и разработаны новые военные стратегии (Южнокорейские военные оформляют новый план «Оборонные инновации 4.0» // ИА Красная Весна). Кроме того, еще в 1969 г. было создано Министерство объединения, работа которого направлена на воссоединение Кореи. В январе 2023 г. появились сообщения, что оно планирует разработать новый долгосрочный план мирного и демократического объединения с КНДР на основе прав человека, общения и открытости (Южная Корея разработает новый план объединения с КНДР // Коммерсантъ). При этом отношения между РК и КНДР по-прежнему остаются сложными: так, в феврале 2023 г. северокорейский метеозонд зашел в воздушное пространство Южной Кореи на несколько часов (операция по перехвату не была осуществлена, т.к. южнокорейские войска не сочли метеозонд шпионским средством) (СМИ: северокорейский зонд заходил в воздушное пространство Южной Кореи // РИА Новости), а еще раньше в конце 2022 г. северокорейские беспилотники пролетели над территорией Юга, в т.ч. над Сеулом (войска Республики тогда не смогли перехватить БПЛА, а один истребитель даже попал в аварию, пилоты катапультировались) (Северокорейский беспилотник пролетел над Сеулом // Интерфакс). В ответ на последний инцидент в 2022 г. корейский эксперт Ча Ду Хён отметил, что данный случай «застал военных врасплох, продемонстрировав несобранность их действий и реакции. Им нужно будет проверить свои системы подавления и общие системы реагирования». Президент страны тогда заявил, что в ответ на вторжение будет создано военное подразделение, специализирующееся на беспилотниках.

Широкой критике тогда в очередной раз подверглась политика Мун Чжэ Ина, которая опиралась в основном на «благие намерения» в отношениях с Севером (Why are North Korea’s drones spooking the South? // Al Jazeera). В ответ на действия КНДР южнокорейские военные направили собственные беспилотники и личный состав в пограничные с КНДР районы. Также в 2022 г. Национальное агентство разведки Южной Кореи (NIS) предположило, что в 2023 г. КНДР может активизировать кибератаки против Республики с целью кражи информации о передовых технологиях (В Южной Корее сообщили о возможной активизации атак хакеров из КНДР в 2023 году // Интерфакс).

В Японии еще в 2013 г. была принята десятилетняя программа национальной обороны. Был увеличен бюджет армии, силы самообороны, была модернизирована техника. В целом подъем армии начался еще с нач. 2000-х гг., хотя номинально у Японии не было армии в соответствии с послевоенными соглашениями, однако в 2007-2013 гг. были сформированы силы самообороны в составе подразделений полиции в количестве около 250 тыс. человек, а военный бюджет уже тогда составлял почти 60 млрд долл. США (Япония готовится к войне // ВЗГЛЯД). С 2014 г. правительство Японии разрешило военным производителям экспортировать вооружение; продажами начали заниматься, например, такие гиганты, как «Mitsubishi Heavy Industries» и «Kawasaki Heavy Industries». В 2015 г. Япония получила право участвовать в коллективной обороне в случае нападения на союзнические страны, а не только в случае нападения на нее саму (ОПК Японии: современное состояние и экспортный потенциал // РСМД). Дальнейшие военные бюджеты лишь продолжали расти. В 2021 г. расходы на оборону составили 52 млрд долл. США, страна активно разрабатывала и закупала новые категории военной техники и расширила применение отдельных средств вооруженных сил. В результате Япония догнала ведущие европейские страны по уровню вооружения: Францию, Германию, Великобританию и т.д. В 2020 г. она вышла на девятое место в мире по суммам военных расходов. Такие быстрые темпы наращивания вооружения не остались незамеченными, например, в января 2021 г. С.В. Лавров попросил не размещать на территории Японии новейшие ракеты средней и малой дальности (Тихая милитаризация. Что означает для России новая оборонная политика Японии // Московский центр Карнеги).

Можно сказать, что на фоне усиления Китая Япония, вероятнее всего, стремится стать более самостоятельной в оборонной политике и менее зависимой от протектората США.

В 2021 г. нижняя палата парламента Японии приняла законопроект об общенациональном референдуме об изменении «пацифистского» курса политики, включая статью, запрещавшую после окончания Второй мировой войны стране иметь армию и вести наступательные операции. Инициаторы реформ считают подобные ограничения анахронизмом, недопустимым на фоне обострения территориальных споров с КНР, растущей угрозы от КНДР и активизации военного сотрудничества с США в Индо-Тихоокеанском регионе (Японская конституция перевооружается // Коммерсантъ). Сама статья звучит следующим образом: «Искренне стремясь к международному миру, основанному на справедливости и порядке, японский народ на вечные времена отказывается от войны как суверенного права нации, а также от угрозы или применения вооруженной силы как средства разрешения международных споров. Для достижения цели «…» никогда впредь не будут создаваться сухопутные, морские и военно-воздушные силы, равно как и другие средства войны. Право на ведение государством войны не признаётся» (Япония отмечает 70-летие конституции на фоне стремления Абэ внести в нее поправки // ТАСС).

В Австралии в 2014 г. правительством был подготовлен Обзор по вопросам обороны, в котором были затронуты проблемы вызовов и угроз безопасности и стратегическим интересам страны, а также указаны цели национальных вооруженных сил в контексте преодоления новых вызовов, векторы развития отношений с другими странами и международными организациями, приоритетные направления финансирования деятельности в сфере безопасности и т.д. Авторы обзора обосновывали необходимость создания новой военной стратегии на фоне стремительно меняющейся обстановки в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Правительство намеревалось поднять оборонные расходы до 2% ВВП и показателей свыше 30 млрд долл. США (такой план, как было заявлено, должен был быть реализован до 2024 г.) (Австралия как «средняя держава»: военно-стратегическое измерение // РСМД).  

 В дальнейшем о военных реформах было объявлено в 2021 г. Министерством обороны, анонсировавшем четырехлетний план реформирования. Работать планировалось над ликвидацией «погрешностей в организации, культуре и субординации, выявленных во время подготовки доклада судьи апелляционного суда Нового Южного Уэльса Пола Бреретона» (речь идет о рассмотрении военных преступлений, совершаемых в Афганистане австралийскими спецназовцами). «Мы намерены восстановить репутацию Вооруженных сил Австралии путем проведения глубокой и долгосрочной реформы. Реализация плана [реформирования] позволит нам вернуть авторитет, доверие и уважение, необходимые для выполнения миссии ведомства», — заявил командующий ВС Австралии генерал-майор А. Кэмпбелл (ВС Австралии проведут реформы в ответ на доклад о военных преступлениях в Афганистане // ТАСС). Он поручил высшим офицерам лично курировать проведение реформ и заявил о том, что они лично несут ответственность на это. До 2025 г., таким образом, планировалось реорганизовать общие организационные механизмы, систему подбора персонала и т.д. После инцидентов в Афганистане генерал Кэмпбелл принес извинения народу Афганистана за преступления, совершенные австралийскими солдатами, а ответственные за это подразделения были расформированы, а также были отозваны награды и звания, полученные рядом солдат и офицеров, служивших в Афганистане с 2007 по 2015 гг. 

В 2022 г. премьер-министр Австралии С. Моррисон заявил, что ВС Австралии ждет крупнейшее увеличение численности личного состава за последние 40 лет: с 60 тыс. военных до почти 80 тыс. человек. Все это, как отмечается, будет происходить на фоне роста напряженности в отношениях «свободного мира» с Китаем и Россией (В Австралии объявили о крупнейшей реформе армии за последние 40 лет. // Regnum). А годом ранее был заключен трехсторонний стратегический оборонный альянс AUKUS между Австралией, Великобританией и США, предназначенный для создания Австралией атомных подводных лодок, автономных систем вооружений на основе искусственного интеллекта, квантовых технологий и вычислительной техники, а также для совместной работы в Индо-Тихоокеанском регионе, где рост влияния Китая рассматривается как возрастающая угроза (последнее, разумеется, не упоминается участниками альянса в открытую). Австралия тем самым прекратила действие контракта, ранее заключенного с Францией в 2016 г., на строительство 12 неатомных субмарин, что правительство Франции в итоге назвало «ударом в спину» (What is the Aukus alliance and what are its implications? // The Guardian). Однако атомные подводные лодки в контексте увеличивающего свою мощь Китая имеют куда большую значимость. Советник по национальной безопасности Великобритании С. Лавгроув назвал договор по созданию альянса «возможно, самым значительным сотрудничеством в мире за последние шесть десятилетий». Он добавил, что это был проект, который «вынашивался несколько месяцев». Президент США Дж. Байден также заявил о необходимости сохранения «свободы и открытости в Индо-Тихоокеанском регионе» и «стабильной стратегической обстановки» (Там же).

На это поспешил отреагировать сам Китай. Ван Вэньбинь, официальный представитель министерства иностранных дел КНР, заявил: «Последнее совместное заявление США, Великобритании и Австралии демонстрирует, что три страны ради своих собственных геополитических интересов полностью игнорируют озабоченность международного сообщества и все дальше следуют по пути ошибок и создания напряженности». Он также обвинил страны в подстрекательстве к началу гонки вооружений, заявив, что сделка представляет собой «типичный пример менталитета времен холодной войны» (China says AUKUS alliance on 'path of error and danger' after submarine deal unveiled // France 24).

Схожий пример создания крупного альянса с участием Австралии уже имел место еще в начале 2000-х гг. Четырёхсторонний диалог по безопасности (англ. Quad group of nations или QUAD) формально начался в виде сотрудничества Австралии, Индии, Японии и США после цунами в Индийском океане в 2004 г., когда четыре страны объединились для оказания гуманитарной помощи при стихийных бедствиях. Далее в 2007 г. тогдашним премьер-министром Японии Синдзо Абэ диалог был официально оформлен при поддержке вице-президента США Р. Чейни, австралийского премьера Дж. Говарда и индийского премьер-министра Манмохана Сингха, но уже через год Австралия вышла из союза. Однако в 2017 г. альянс возобновил работу в целях развития партнерства в сфере безопасности на основе общих ценностей и интересов: верховенства закона, свободы навигации, уважения территориальной целостности и суверенитета, мирного урегулирования территориальных споров и свободы торговли. Де-факто это объединение представляло из себя противовес китайскому влиянию в Индо-Тихоокеанском регионе. В 2021 г. прошел первый саммит лидеров QUAD, где было подчеркнуто, что организация не является аналогом НАТО в регионе, а лишь дает альтернативу в предоставлении помощи странам вместо КНР (What is the Quad, and how did it come about? // The Guardian).

Южная Корея уже выразила желание присоединиться к QUAD, хотя официальные лица США заявляли, что не рассматривают возможность корректировки нынешнего состава альянса. Однако страны все же проводили встречи «QUAD Plus», в которых участвовали Южная Корея, Новая Зеландия и Вьетнам, которые в будущем могут стать основой для будущего расширения союза и более широкого партнерства.

Таким образом, крупнейшие державы со всего мира постоянно пересматривают собственную военную политику, стремясь защищать собственные интересы, безопасность свою и стран-партнеров и стратегические позиции в том или ином регионе Земли. Южная Корея укрепляет собственные вооруженные силы для защиты от КНДР и растущей мощи Китая в Желтом море, Япония занимается наращиванием собственной мощи, пытаясь скинуть те ограничения, которые на нее были возложены после Второй мировой войны, и возыметь полную военную независимость от США для отстаивания собственных интересов в регионе, а Австралия формирует с другими странами альянсы и союзы, дабы укреплять в дальнейшем собственное присутствие и позиции дружественных стран в Индо-Тихоокеанском регионе супротив распространяющемуся китайскому влиянию.