Стремление к Северному полюсу

Россия приняла председательство в Арктическом совете на 12-й встрече министров в Рейкьявике 20 мая 2021 года. Министр иностранных дел России Сергей Лавров охарактеризовал свою первую встречу с госсекретарем США Энтони Блинкеном накануне как «конструктивную». Однако за два дня до встречи Лавров предостерег Запад от вторжения в Арктику: «Всем давно было абсолютно ясно, что это наша территория». Но что именно он имел в виду? На какой полярный регион претендует Россия в своем заявлении в марте 2021 года в Комиссию по границам континентального шельфа? Или продолжаются споры по Северному морскому пути? Москва работает над укреплением своих позиций в Арктике за счет сочетания агрессивной риторики и предложения диалога, что является еще одним примером ее неоднозначного сочетания политики безопасности и сотрудничества.

Четырьмя приоритетами исландского председательства (2019 – 2021) были «морская среда Арктики, решения в области климата и зеленой энергии, люди и сообщества Арктики, а также более сильный Арктический совет». Исландия гордится своими достижениями, как заявил министр иностранных дел Гудлаугур Тор Тордарсон: Covid-19 повлиял на работу Председательства, сказал он, но в конце концов большинство планов были реализованы, в том числе инициатива по борьбе с загрязнением Арктики пластиком и морским мусором. Что еще более важно, Исландии удалось завершить долгосрочную стратегию работы Арктического совета, которая также была принята в Рейкьявике. Его спектр простирается от климата, экосистем, морской среды, социального развития, устойчивого развития, исследований и коммуникации до укрепления самого Совета.

 

Итак, какие вопросы будут приоритетными для России? Созданная Советом Безопасности Российской Федерации арктическая комиссия собралась в октябре 2020 года для подготовки к председательству. Неудивительно, что Дмитрий Медведев в качестве заместителя председателя Совета Безопасности подчеркнул важность национальной безопасности с учетом предполагаемой угрозы для России со стороны ее соседей по НАТО. Последующие замечания Николая Корчунова, высокопоставленного представителя России в Арктике, с другой стороны, были подкреплены традиционной повесткой дня Арктического совета, основанной на сотрудничестве. Как и Исландия, Россия определила четыре приоритета своего председательства: улучшение условий жизни жителей Арктики, в том числе коренных народов; охрана окружающей среды, включая последствия изменения климата (с особым вниманием к вечной мерзлоте); социально-экономическое развитие (в России с упором на поселения в северных регионах и вдоль Северного морского пути); и укрепление Арктического совета как основы для многостороннего сотрудничества.

 

Какими бы важными ни были эти вопросы, геополитические аспекты и аспекты безопасности российской арктической повестки дня остаются нестабильными.

 

 

«Арктика – одна из немногих областей, где России и США удается наладить диалог на достойном уровне», – отмечает Юрий Аверьянов, первый заместитель секретаря Совета безопасности России, поскольку арктическая повестка дня сосредоточена на «практических вопросах», таких как береговая охрана, управление рыболовством и безопасность на море. «Это хорошая модель и для других областей российско-американских отношений: начать с конкретных и практических вопросов, а затем перейти к более общим вопросам».

 

В то время как Корчунов работал над созданием доверительной атмосферы перед министерской встречей в Рейкьявике, министр иностранных дел Лавров предупредил, что «это наша земля и наши воды», и раскритиковал «таких соседей, как Норвегия, которые пытаются оправдать необходимость проникновения НАТО в Арктику». Практически одновременно с этим президент Владимир Путин заявил российскому комитету по празднованию Великой Отечественной войны: «Все хотят укусить нас или откусить кусок России. Но любой, кто попробует это, должен знать, что мы выбьем им зубы, чтобы они не могли это сделать». Оба предупреждения были адресованы Соединенным Штатам, но также предназначались для их северных союзников.

 

Нельзя игнорировать и новый тон в Вашингтоне: в своих последних мемуарах экс-президент Барак Обама называет Путина лидером «преступного синдиката»; Байден называет его «убийцей». Размещение четырех бомбардировщиков B-1B на авиабазе «Орланд» на западном побережье Норвегии и расширение сотрудничества с Осло в сфере обороны также являются четким сигналом для России: военно-воздушные и военно-морские базы доступны для двусторонних операций. Эти меры являются ответом на устойчивое наращивание российской военной мощи в Арктике и связанные с этим опасения северных союзников и партнеров по НАТО, таких как Швеция. Таким образом, Вашингтон помог добавить новые элементы сдерживания к традиционной политике уравновешенности, которой придерживается Осло в отношении Москвы.

 

 

При этом напряженность, спровоцированная демонстрацией силы Россией вблизи ее границы с Украиной в апреле, ставит приоритеты российского председательства в крайне двойственном свете. Сочетание нынешних угроз с неурегулированными территориальными претензиями вокруг Северного полюса создает опасность. Не забыта впечатляющая операция 2007 года по установке российского флага на морском дне на 4 000 метров ниже Северного полюса. Российский полярный исследователь и бывший депутат Госдумы Артур Чилингаров не оставил сомнений в цели миссии: доказать, что «Арктика – это российская земля».

 

 

Согласно данным, предоставленным Россией Комиссии ООН по границам континентального шельфа в 2015 и 2019 годах, Москва претендует на территорию в 1,2 миллиона квадратных километров в Арктике, включая Северный полюс. Почти половина – 500 000 км2 – совпадает с датским требованием.

 

Россия расширила свою подачу заявки в марте 2021 года на основе дополнительных данных, собранных двумя российскими ледоколами осенью 2020 года. Теперь территориальная претензия России простирается от Северного полюса до границ исключительных экономических зон Канады и Гренландии, добавляя еще 705 000 км2. «Это максималистское представление. Вы не можете требовать большего», – прокомментировал канадский политолог Роберт Хьюберт. «По сути, они заявляют, что весь Северный Ледовитый океан является их континентальным шельфом в отношении того, где их Арктика соприкасается с арктическим шельфом Канады и Дании».

 

Копенгаген претендует на 895 000 км2 на основе исходных линий Гренландии – площадь почти в двадцать раз больше самой Дании. Претензия, которая также включает Северный полюс, уже была изложена в арктической стратегии Королевства от 2011 года. Первоначально Дания подала заявку на территорию в 150 000 км2, согласованную с Канадой. Но в 2013 году тогдашний премьер-министр Канады Стивен Харпер отказался от сделки, настаивая на том, что канадские предложения включают Северный полюс. В ответ Копенгаген и Нуук представили изложенное выше максималистское заявление в декабре 2014 года.

Претензии Дании и Канады частично совпадают с претензиями России. Первоначально Москва рассматривала это, скорее, как возможность, чем как проблему, надеясь, что три государства смогут договориться между собой. Но русские изменили свою тактику после того, как встреча в Оттаве в мае 2019 года закончилась без согласия, и теперь вместо этого расширяют свои требования.

 

У России есть все, чтобы закрепить применение Морского права в Арктике. Но при этом Москва планирует вложить еще несколько миллиардов рублей в строительство самого северного аэродрома на архипелаге Земля Франца-Иосифа. Оттуда истребители могут долететь до Северного полюса.

 

 

В «Илулиссатской декларации» от мая 2008 года пять прибрежных арктических государств отвергли идею создания какого-либо правового режима по образцу «Договора об Антарктике» 1959 года. Вместо этого они подчеркнули свое намерение уточнить свои суверенные права и обязанности в соответствии с существующим морским правом.

 

Однако всего через несколько лет после «Илулиссатской декларации» оценка рисков со стороны датской разведки показала, что, если Комиссия ООН отклонит заявление России, Москва может оспорить ее компетенцию и нейтралитет и отвергнуть ее рекомендации. Датское предупреждение было повторено в оценке разведки 2017 года, а в ноябре 2020 года юристы российского фонда действительно рекомендовали такой подход: Москва, по их словам, не нуждалась в одобрении ООН. Она могла просто заявить, что континентальный шельф принадлежит России, и действовать соответственно. Это будет отражением действий Китая в Южно-Китайском море, где он проигнорировал решение Постоянной палаты третейского суда от 2016 года и претендует на территорию, принадлежащую соседним странам.

 

Однако, в отличие от Пекина, Москва имеет все возможности для завоевания значительной территории, просто соблюдая морское право. Нет реальной причины для борьбы за Северный полюс; русские по-прежнему соблюдают правила и имеют все стимулы продолжать делать это. У них нет недостатка в арктическом континентальном шельфе. Дания также надеется на взаимное урегулирование между арктическими государствами, хотя она все же не исключает возможности того, что Москва может «избрать другой подход на более позднем этапе, если процесс ООН не приведет к результату, приемлемому для России».

 

Таким образом, нельзя полностью исключить возможность того, что Путин воспользуется ситуацией для создания проблем на местах, особенно тогда, когда США уделяют гораздо больше внимания Индо-Тихоокеанскому региону. Поэтому поддержка Москвой диалога по военной безопасности в Арктике также соответствует интересам Вашингтона в сдерживании рисков эскалации в Арктике и Северной Атлантике. С другой стороны, сохранение угрожающих позиций дает России возможности сохранить свой геополитический статус. Действия России в Европе и энтузиазм Путина по поводу нового оружия «судного дня» для Северного флота, в том числе подводного беспилотника «Посейдон» с ядерной установкой, позволяют предположить, что Кремль разделяет эту оценку. Там, где Москва держит военную динамику в основном под своим контролем, как, например, на востоке Украины, эскалация может служить интересам России. С другой стороны, России нужны мир и стабильность в Арктике для продвижения своих гигантских инвестиционных проектов.

 

 

В Рейкьявике министр иностранных дел Лавров открыто приветствовал перспективу возобновления встреч высшего военного руководства арктических государств. Делая это на сессии в качестве назначенного председателя – даже несмотря на то, что Арктический совет не занимается вопросами военной безопасности, – он подчеркивает важность, которую Москва придает возобновлению диалога. Казалось бы, Кремль пытается создать прикрытие для своей агрессивной риторики.

 

Однако было бы неразумно ожидать слишком многого от конструктивного сотрудничества, о котором шла речь в Рейкьявике. Россия без колебаний использует двусторонние переговоры с США, чтобы подчеркнуть свой геополитический статус и попытаться нормализовать отношения, не меняя своей агрессивной политики в отношении Украины и Запада. В собственных интересах Москве следует избегать дезинформации и искажений, хотя лучшая защита – это доведение до абсурда.

 

Например, вышеупомянутая угроза Путина намекает на гнев Москвы по поводу предполагаемых «замыслов в отношении Сибири» бывшего госсекретаря США Мадлен Олбрайт. Олбрайт ушла из правительства двадцать лет назад и никогда ничего подобного не говорила (но, по словам отставного генерала КГБ, специальному отделу телепатии удалось прочитать мысли Олбрайт).

 

Предупреждение Лаврова о том, что «это наша земля и наши воды», относилось не к российским претензиям на континентальный шельф, а к акватории Северного морского пути. В отличие от Вашингтона, Москва рассматривает это как международный водный путь.

 

России необходимы мир и стабильность в Арктике, если она хочет реализовать свои планы по добыче угля, нефти и газа и их транспортировке по Северному морскому пути, модернизация которого потребует значительных инвестиций. В этом смысле национальная безопасность – в данном случае энергетический сектор и его военная защита – обычно имеет приоритет, в то время как традиционные заботы Арктического совета кажутся второстепенными по сравнению с планами России. Тем не менее российское председательство наметило амбициозную программу на ближайшие два года. Это дает основания надеяться, что Кремль может посвятить больше энергии народонаселению, окружающей среде и устойчивости в регионе. В идеале Арктика могла бы даже вернуть себе роль места сотрудничества и стабилизирующего фактора в международной политике.

 

Остается геополитической загадкой, станет ли развеваться когда-нибудь над Северным полюсом флаг России, Канады, Дании или даже Гренландии. Нынешнее сочетание агрессивной риторики и открытости к диалогу со стороны России заставляет партнеров гадать, в то время как Кремль избегает конкретных уступок. Это не облегчает диалог между арктическими государствами, тем более что лед, на котором они стоят, становится все тоньше.