Становление «Вилаят Хорасан» трансрегиональной угрозой

Приход талибов к власти не принес мира в Афганистан. Наоборот, различные формы политического насилия либо продолжались, либо возникали, включая внесудебные казни режима талибов, антиталибское вооруженное сопротивление и неизбирательное и целенаправленное насилие со стороны «Вилаят Хорасан» — или, как его еще называют, «Исламского государства провинции Хорасан» (ИГПХ) (организация запрещена в России – прим. ред.). Последнее является межрегиональным филиалом ранее базировавшегося в Ираке и Сирии «Исламского государства» в более широком историческом регионе Хорасан, который охватывает части современной Западной, Южной и Центральной Азии. Несмотря на расширение масштабов своей деятельности в этих регионах после падения Кабула в 2021 году, большая часть информации об ИГПХ противоречива.

Режим талибов продолжает преуменьшать угрозу ИГПХ и заявлять, что они искоренили эту организацию в Афганистане. Точно так же некоторые западные эксперты утверждают, что угроза ИГПХ невелика или идет на убыль. С другой стороны, региональные и глобальные субъекты, такие как Россия, Китай и Индия, а также источники в разведке США, предупреждают о растущих щупальцах ИГПХ в соседних регионах. Разительный контраст в представлениях о возможностях и потенциале ИГПХ сохраняется. Кроме того, каждая позиция предполагает истинность заключения.

Несколько фундаментальных вопросов требуют более глубокого изучения. Почему деятельность ИГПХ окутана тайной? Каковы сильные и слабые стороны организации? И какие события могут превратить его в региональную и глобальную угрозу?

Расхождения в информации о ИГПХ происходят по разным причинам. Некоторые из них связаны с неисследованными аспектами ИГПХ, включая организационную структуру, идеологическое сближение с талибами, а также открывающиеся возможности для ИГПХ в северных районах Афганистана. Поскольку такие факторы остались неисследованными, они окутали организацию тайной.

Организационная структура

Помимо того, что известно об организации, состоящей из местных боевиков-пуштунов из Афганистана и Пакистана, ИГПХ является транснациональной группой, в которую входят бойцы из Центральной и Южной Азии и Ближнего Востока. Что по-прежнему упускается из виду в отношении группы, так это ее структурная двойственность местного и иностранного уровней. Учитывая природу происхождения организации и вытекающие из этого проблемы, связанные с ее существованием с 2014 года, ИГПХ приняла прагматичную структуру отдельных внешних и внутренних слоев. В то время как местные элементы (афганские и пакистанские боевики-пуштуны) служат публичным лицом группы, ядро ​​представляет собой слабо связанную сеть иностранных элементов, состоящую из иностранных боевиков из вышеупомянутых регионов.

Фрагментарное происхождение ИГПХ в конце 2014 года способствовало будущей двойственности ее структуры. Первоначально организация возникла в результате трех отдельных процессов найма, переселения и перемещения. В 2014 году местные и иностранные террористические группировки покинули северный Вазиристан из-за военной операции пакистанской армии. Некоторые высокопоставленные боевики «Техрик-и-Талибан Пакистан» (ТТП) (запрещена в России – прим. ред.) вновь появились на северо-западе Пакистана, а именно в долине Тира, присягнули на верность только что созданному «Исламскому государству» и завербовали тысячи местных пуштунских племен.

Параллельно с этим, прямо перед операцией, талибы переселили сотни иностранных боевиков, в том числе связанных с «Исламским движением Узбекистана» (ИДУ) и «Исламским движением Восточного Туркестана» (ИДВТ) (запрещены в России – прим. ред.), в восточный и южный Афганистан. Вскоре после создания ИГПХ «Исламское государство» перебросило часть своих боевиков с Ближнего Востока в афганско-пакистанский регион. В конце концов, все три группы вновь собрались в южных районах провинции Нангархар.

Стоит отметить, что в этих районах боевики ИГПХ были реорганизованы в небольшие группы, состоящие как из местных (пуштунских), так и из иностранных элементов. В то время как пуштунские боевики были публичным лицом группы, ее иностранные боевики в основном оставались в глубине долин, не вступая в контакт с местным населением и находясь под защитой местных боевиков.

В стратегическом плане двойственность организационной структуры обеспечила ИГПХ устойчивость, способность к выживанию и быстрой адаптации. Группировка пережила параллельные войны, которые вели против нее США, правительство бывшей Афганской Республики и повстанческое движение «Талибан» (запрещено в России – прим. ред.) в 2018–2020 годах. Она быстро возрождалась каждый раз, когда ее объявляли побежденной. Вскоре после прихода к власти в Кабуле режим талибов начал жестокую кампанию против организации. Однако, в то время как внешний слой ИГПХ оставался исключительной целью, «Талибан» упорно отрицал существование иностранных элементов внутри ИГПХ.

Для «Талибана» жестокая кампания против местных элементов ИГПХ носит не идеологический, а стратегический характер. Ликвидировав сотни местных боевиков ИГПХ, режим «Талибана» стремится устранить внутренних противников их экстремистского исламского правления в стране. «Талибан» знает, что иностранные элементы ИГПХ не имеют политических амбиций, чтобы завоевать или претендовать на власть в стране. Кроме того, идеологическое сближение между ИГПХ и талибами побуждает последних защищать ядро ​​первых в Афганистане.

Идеологическое сближение с талибами

В отличие от преобладающего утверждения об идеологическом расхождении между «Талибаном» и ИГПХ, литература о «Талибане» на самом деле свидетельствует о сближении этих двух организаций. Прежде всего, талибы не выступали против создания «Исламского государства» и его филиала в регионе. Наоборот, первоначальное взаимопонимание между ними было кооперативным. Талибы приветствовали создание «Исламского государства» и дали указание афганским СМИ не распространять компрометирующие материалы об этой группировке. В ответ «Исламское государство» выделило раздел своих глобальных СМИ для репортажей и новостей о повстанческом движении талибов.

Сердечные отношения ухудшились, когда «Исламское государство» отклонило заявление лидера талибов о верности ИГПХ талибскому амиру аль-Муминину вместо аль-Багдади. Они утверждали, что такая любезность сохранит единство фронта джихада в Афганистане. В ответ «Исламское государство» не только отклонило просьбу, но и принизило лидера талибов. Ухудшение отношений, однако, не помешало талибским идеологам и духовенству раскрыть свое сближение с «Исламским государством» по вопросам глобального джихада и значения всеобъемлющей политической власти для мусульман (халифата).

В вопросе глобального джихада идеологические источники «Талибана» признают его святость, моральный императив и стратегическую необходимость. Однако, в отличие от «Исламского государства», талибы в разное время вырабатывают стратегию и расставляют приоритеты на разных фронтах глобального джихада. Они утверждают, что если для глобального джихада нет границ, то для его различных фронтов есть границы. В ответ на резкую критику ИГПХ перемирия талибов с США в Дохе, талибы оправдывают это тактическим ходом в рамках более крупного джихада. Они утверждают, что как ханафитская, так и шафиитская школы исламской юриспруденции узаконивают перемирие с неверными для более широких и стратегических целей джихада.

Еще одной областью идеологического сближения между ИГПХ и талибами является создание всеобъемлющей политической власти или халифата для мусульманского сообщества. Талибы признают моральные и идеологические императивы этого видения. Однако они расходятся с ИГПХ по поводу бессистемного и радикального подхода «Исламского государства» к провозглашению халифата. На той же странице, что и «Аль-Каида» (запрещена в России – прим. ред.), талибы не считают халифат «Исламское государство» незаконным, а вместо этого считают его преждевременным и контрпродуктивным. Они утверждают, что всегда есть подходящее время для осуществления такой священной мечты. Видение «Талибана» либо стать частью халифата, либо создать свой собственный ясно видно из их прочных отношений с региональными и террористическими организациями, включая «Аль-Каиду», ТТП и иностранных боевиков ИГПХ.

Будущий потенциал

В целом, идеологическое сближение между ИГПХ и «Талибаном» в отношении глобального джихада и восстановления всеобъемлющего халифата привело к неоднозначным отношениям между ними. Режим талибов, действуя стратегически для устранения потенциальных внутренних соперников, развязал неприметную войну исключительно против внешнего слоя ИГПХ — ее местных боевиков. В более широком контексте «Талибан» знает, что целью ИГПХ является проникновение в окружающие регионы, включая Центральную, Южную и Западную Азию. Такая цель не противоречит внутренней легитимности или стратегическим императивам режима талибов, по крайней мере, в принципе. Напротив, для талибов существует моральный императив быть хотя бы косвенной частью более широкой глобальной идеологической схемы ИГПХ.

Реализуя свое стратегическое видение расширения на окружающие регионы, ИГПХ систематически покидала восточный Афганистан и проникала в северные и западные провинции страны. В этих регионах организация трансформирует свой внешний слой, заменяя пуштунских боевиков таджикскими и узбекскими новобранцами из Афганистана и по ту сторону границы из республик Центральной Азии. Кроме того, смещение также привело к тому, что ИГПХ оказалась в стратегической близости к республикам Центральной Азии и Ирану — двум целям для «Исламского государства».

Идеологические, этнолингвистические и политические факторы современного Афганистана служат ИГПХ с потенциалом для расширения и роста. Продолжающееся угнетение режимом талибов этнических и религиозных меньшинств провоцирует разногласия. Таким образом, ИГПХ может быть подходящим средством для направления инакомыслия в активное сопротивление. Кроме того, продолжающееся вооруженное сопротивление талибам на севере Афганистана может способствовать росту воинственности ИГПХ.

Идеологически салафизм имел относительно заметное присутствие в северном регионе Афганистана, в основном в провинциях Тахар и Бадахшан, со времен афганского джихада в 1980-х годах. Тысячи детей из этих провинций поступили в салафитские медресе в Пакистане. По возвращении они посеяли семена салафизма, открыв новые медресе или отправив больше детей в свои альма-матер в Пакистане. Перемещение ИГПХ в северный Афганистан может привлечь многих местных салафитов. Тем не менее, жестокое подавление талибами пуштунских бойцов ИГПХ кажется скрытым благословением для организации. После захвата Кабула талибами ИГПХ возродилась и систематически развивалась.

В начале 2022 года ИГПХ предупредила о новой эре глобального джихада. В последующие месяцы она не только расширила свою деятельность через Амударью в Узбекистане и Таджикистане, но и нанесла удар по российскому посольству в Кабуле, ликвидировала нескольких ведущих клерков и идеологов талибов и осуществила неизбирательное насилие против мирных жителей в Пакистане и Афганистане. В своем сентябрьском номере интернет-журнал ИГПХ «Голос Хорасан» сообщил статистику за месяц операций, включая убийство 53 боевиков «Талибана», 15 рафидов (уничижительный термин, используемый салафитами по отношению к мусульманам-шиитам), 12 пакистанских солдат и двух российских дипломатов.

При оценке потенциала ИГПХ необходимо признать, что эта организация не является повстанческим движением, стремящимся к территориальным приобретениям. Напротив, ИГПХ является межрегиональной дочерней структурой «Исламского государства», которая непоколебима в своей решимости распространить свое идеологическое, стратегическое и тактическое влияние на окружающие регионы. Факты свидетельствуют о том, что группе удалось продвинуться к реализации своей миссии; ее щупальца начали распространяться по Хорасану.

Источник