Сделка по газовому обмену между Ираном и Азербайджаном: окупилась ли жесткая позиция Тегерана?

Президент Ирана Ибрахим Раиси подписал соглашение по газовому обмену со своим азербайджанским коллегой Ильхамом Алиевым на полях саммита Организации экономического сотрудничества (ОЭС) 28 ноября в Ашхабаде, Туркменистан. Сроки сделки и ее геостратегическое значение перевешивают ее экономические последствия для обеих сторон. Для Ирана, в частности, это первый конкретный результат быстрого пересмотра его региональной позиции в последние месяцы.

Противостояние и жесткий подход Ирана

Сделка положила конец эскалации конфликта между Ираном и Азербайджаном в октябре-ноябре, которая характеризовалась беспрецедентными иранскими военными играми на их общих границах и символическими шагами по оспариванию некоторых региональных интересов Баку, поскольку противоположная сторона не учитывала опасения Тегерана.

В аналитическом материале  автор описал поведение Ирана как начало его новой, более напористой позиции в Евразии. Целью этой новой позиции является нанесение ущерба региональным тенденциям, благоприятным для противников Ирана, и установление сильных и значительных региональных «красных линий».

На Южном Кавказе это означает отказ Азербайджана от доверия к Израилю как к положительному фактору, способствующему его положению в регионе, и оказание давления на Баку, чтобы он обсудил свои отношения с Тель-Авивом на двусторонних переговорах между ним и Ираном.

С этого момента Тегеран может эффективно задействовать угрозу того, что он бросит вызов региональным интересам Азербайджана, использовав этот ход как козырную карту для сокращения связей Баку с Тель-Авивом. Такие вызовы включают в себя принятие мер по изменению маршрута Северно-Южного транспортного коридора (NSTC) из Азербайджана в Армению или размещение войск на юге Армении, чтобы помешать реализации ценного Зангезурского коридора, идущего из Азербайджана через этот район.

Сделка по газовому обмену – первая попытка Ирана прибегнуть к этой уловке.

Деэскалация газовой сделки

Согласно этой сделке, Иран получит туркменский газ, а затем отправит эквивалентное количество иранского газа в Азербайджан.

Вовлекая Иран в свою региональную торговлю в качестве средства разрядки напряженности, Азербайджан подтверждает новую жесткую позицию Ирана по отношению к нему посредством этой ключевой уступки. В частности, Азербайджан признает (и стремится смягчить) обостренное восприятие Ираном угрозы в любых шагах по созданию регионального экономического порядка и порядка безопасности, не предусматривающего ощутимой роли иранцев.

Примечательно, что поскольку такое восприятие угрозы почти полностью проистекает из часто высказываемого Ираном взгляда на любые такие действия как на продолжение глобальной кампании Израиля по его изоляции, сделка квалифицируется как уступка со стороны Азербайджана, пусть даже косвенная, по вопросу о его связях с Израилем.

С точки зрения Ирана, это определенная веха для его нового подхода к «жесткой силе» в регионе.

Газовая сделка представляет собой отход Азербайджана от его ранее пренебрежительной позиции в отношении израильской критики Ирана его политики в обмен на отказ Ирана от своей агрессивной военной позиции на границе.

Это способствует активизации двусторонних переговоров, к которым стремится Иран.

В соответствии с принципом взаимности, закрепленным в таких договоренностях, любые попытки Баку вернуться к старой практике защиты своих отношений с Тель-Авивом от иранского контроля могут быть встречены Тегераном возвращением к агрессивной позиции.

В результате, через год после своей исторической победы над Арменией во второй войне в Нагорном Карабахе Азербайджан столкнется с нарастающим набором новых вызовов. Фактор риска в его отношениях с Израилем может возрасти быстрее, чем того хотел бы президент Алиев, учитывая давнюю зависимость Азербайджана от базирующегося в США израильского лобби в качестве защиты от неблагоприятной политики США, проводимой армяно-американской диаспорой.

Тем не менее, у Тегерана будет множество вариантов для потенциальных военных и геоэкономических союзов с Ереваном, чтобы продолжать усиливать давление на Баку.

Фактор Турции

Для Азербайджана Турция была самым постоянным и надежным гарантом безопасности и стабильности экономики на протяжении всей борьбы с Арменией. Однако связи Азербайджана с Турцией по-разному влияют на напряженность и потенциальный конфликт с Ираном.

Эльдар Мамедов, азербайджанский аналитик, пишущий для Eurasianet и Quincy Institute, заявляет, что «… военная конфронтация с Ираном – страной с населением в восемь раз больше – явно не в интересах Баку. Тем более, что даже главный союзник Баку, Турция, вряд ли будет вести войну с Ираном от имени Азербайджана».

Ссылаясь на личную заинтересованность Турции в сохранении своих разногласий с Ираном на приемлемом уровне, Мамедов добавляет, что «политикам в Баку было бы разумно осознать пределы турецкой поддержки в любом потенциальном будущем конфликте с Тегераном».

Фактически, влияние Турции вырисовывается в деталях сделки по газовому обмену. Придание Ирану статуса транзитного государства в торговле туркменским газом – это решение, принятое в контексте геоэкономики, где Баку традиционно ориентируется на Анкару, территория которой является конечной точкой для наиболее важных торговых и транспортных связей Азербайджана, таких как нефтепровод БТД, трубопроводы Южного газового коридора (ЮГК) и железная дорога БТК.

Большой интерес для Ирана представляет то, что интересы Турции, кажется, способствуют развитию планируемой торговли газом между Азербайджаном и Туркменистаном больше, чем интересы Азербайджана.

Интерес Азербайджана к туркменскому газу не ограничивается покупкой его для заполнения неиспользованных мощностей ЮГК, что он сможет сделать сам, как только увеличит собственную добычу газа.

Однако Турция давно стремилась к возрождению бездействующего Транскаспийского газопровода (TКГ), соединяющего Туркменистан через Каспийское море с Азербайджаном с целью дальнейшего подключения к ЮГК, по которому туркменский газ затем поступает в Европу через Турцию.

ТКГ является основным инструментом, способным подкрепить стремления Турции превратить себя в окончательного проводника тюркоязычной Центральной Азии на запад. Это повлечет за собой экспорт и транзит туркменского газа в Азербайджан в гораздо более крупных и долгосрочных объемах.

С момента открытия в 1990-х годах огромных газовых месторождений в собственных водах Каспийского моря Азербайджан фактически рассматривал Туркменистан как потенциального конкурента на европейском рынке.

Поэтому Баку вышел из проекта ТКГ, отказавшись урегулировать свой морской спор с Ашхабадом по поводу газового месторождения Достлук, что само по себе было достаточно, чтобы помешать работе над ТКГ. Поэтому, когда в январе этого года Азербайджан разрешил спор о Достлуке и согласился развивать его совместно с Туркменистаном, влияние Анкары снова стало заметно.

Тот факт, что главный союзник Азербайджана считает целесообразным использовать турецко-азербайджанские региональные интересы в качестве залога для деэскалации с Ираном, будет, таким образом, воодушевить иранских стратегов, усиливая давление на Баку, чтобы тот принял агрессивное поведение Ирана как «новую норму».

Напряженность между Ираном и Азербайджаном еще далека от завершения

Несмотря на выгоду для Ирана от достигнутого соглашения, сделка по газовому обмену все еще является рассчитанной уступкой со стороны Азербайджана, поэтому преждевременного говорить о капитуляции последнего.

После строительства ТКГ соглашение об обмене с Туркменистаном через Иран станет излишним, поскольку туркменский газ будет поставляться напрямую в Азербайджан. Это не маловероятный сценарий, учитывая, что богатый Европейский Союз обозначил ТКГ как «проект, представляющий общий интерес», таким образом квалифицируя его как важных для финансирования и дипломатической поддержки ЕС.

Этот фактор повышает ставки – и риски – в двусторонних отношениях между Ираном и Азербайджаном. В конце концов, более воинственные умы в Баку могут быть склонны интерпретировать завершение строительства ТКГ в обход Ирана и отказ от соглашения по газовому обмену как признак того, что изоляция Ирана на Южном Кавказе стала жизнеспособной стратегией.

Такая идея почти наверняка получит восторженную поддержку со стороны Израиля, у которого нет экономических стимулов для предотвращения ирано-азербайджанского конфликта при помощи Турции, и который может даже способствовать тому, что зависимость Баку от американского лобби станет более сильной, если он вступит в бой без благословения Турции.

В конечном счете, для Баку это довольно рискованные переменные, на которых основывается его нынешняя и будущая дорожная карта действий с Ираном. Напротив, Тегеран извлекает выгоду из более надежного набора вариантов для поддержания и усиления своей позиции, когда это необходимо, с решающими преимуществами географии и размеров, играющих ему на руку.

Источник