Рыбные баталии Франции и Британии

Уже более 5 лет прошло с момента громкого консультативного референдума, ознаменовавшего новый период в жизни европейского сообщества, однако страсти и конфликты не утихают, а лишь усиливаются и обостряются с каждым годом и месяцем, став регулярной повесткой СМИ. Для тех, кто забыл оглушительное историческое событие лета 2016 года, стоит напомнить о выходе Великобритании из состава Евросоюза и последующих многолетних спорах и взаимных упреках, растянувшихся во времени. Очередным маленьким кирпичиком в стене, которая с недавних пор метафорически возводится на месте пролива Ла‑Манш, стал рыболовный скандал между Францией и гордым островным государством.

Первой причиной конфликта стало ужесточение процесса получения лицензии для рыбной ловли на территории прибрежных вод острова Джерси. Министр по делам моря Франции, Анник Жирарден, напомнила о 150-летней истории добрососедских отношений небольшого острова и материковой страны. Так уж вышло, что с 1 января 2021 года начало действовать «Соглашение о торговле и сотрудничестве между ЕС и Великобританией», предполагающее постепенный выход страны из торговых соглашений, взаимно ограниченный доступ на рынки услуг, определенные способы сотрудничества в политических и общеевропейских вопросах. Восьмимесячные переговоры 2020 года определили необходимость выхода Британии из Общей рыболовецкой политики ЕС (CFP), определяющей общие экономические зоны. Для Европы это означает, что за 5 с половиной лет Туманный Альбион сократит количество выданных лицензий для иностранных рыбаков на работу в британских водах до 75% в сравнении с тем, что было до Brexit (хотя изначально Лондон планировал полностью отчистить свои воды, но сдался под напором Брюсселя).

Британия не была бы Британией, если бы не создала жесткие ограничения для рыболовецких судов, которые хотели собрать гребешки у острова Джерси. С одной стороны, более свободно получали лицензию суда, которые планировали работать в зоне 12‑200 морских миль от берегов страны, тогда как моряки для отлова ближе данной территории должны были изрядно извернуться. С другой стороны, каждый соискатель должен предоставить GPS-доказательства рыбной ловли в прибрежных водах с 2012 по 2016 года. При этом стоит учитывать, что система Vessel Monitoring System (VMS), которая как раз позволяет отслеживать передвижения, как правило устанавливается на суда большего габарита, чем необходимо для ловли гребешков вблизи берега.

По итогу, власти Джерси – острова, который находится под юрисдикцией британской короны, но не входит в состав Великобритании – выдали лицензии только для 12 французских судов из 47, аргументировав это тем, что им не были предоставлены доказательства, за исключением бортовых журналов.

Инцидент в мае, когда французы начали понимать, что Британия крайне нехотя выполняет свои обязательства – особенно в отношении гордой материковой державы (на данный момент лицензии на территорию 12-200 миль получило 1700 судов, а на территорию 6-12 миль – 105 судов из всех стран-членов ЕС), они пригрозили санкциями, связанными в том числе с поставками электроэнергии на остров Джерси (около 95% ее поступает по кабелю с территории Франции). Весной удалось урегулироваться спор – Париж ожидал активной работы по исправлению ошибок и открытию для французских судов британского моря. Но заметных изменений не последовало.

Конфликт обострился в конце октября, когда оказалось, что за весь период после подписания соглашения о торговле и сотрудничестве между ЕС и Британией французские суда смогли получить только несколько десятков лицензий. Это вызвало закономерное негодование французов и взаимные упреки с обеих сторон. Для Англии сейчас все же приоритетнее защитить свои воды от бесперебойной ловли моллюсков иностранными предприятиями и частниками. Франция же заботится в большей степени о малом бизнесе. Председатель регионального комитета по рыболовству в Нормандии, Дмитрий Рогов, еще в мае заметил некоторые дополнительные ограничения со стороны Туманного Альбиона: «Разрешения на доступ к общим водам залива начинают поступать, но с ограничениями на торговлю и морские дни». Сегодня больше всех акцентирует внимание на данном споре Анник Жирарден: «Нет, это не "слишком много шума  ради нескольких лицензий". За каждой лицензией стоит семья. За каждым рабочим местом на море стоит 4 рабочих места на суше. За каждой из этих лицензий стоит процветание нашей страны: именно это мы защищаем!». Однако все равно кажется крайне удивительным, как сильно испортились отношения двух стран из-за такого, казалось бы, пустяка. Складывается ощущение, что это является всего лишь причиной для возбуждения общественного негодования.

В целом, нельзя назвать взаимоотношения между Францией и Великобританией дружескими и теплыми: исторически существовал и будет существовать конфликт интересов и яркое соперничество между ведущими державами Европы. Многовековая история отложила отпечаток даже на сознании и менталитете, культивируя в умах французов и англичан определенную степень пренебрежения к ближайшим соседям. При былом единстве Европейского Союза некоторые углы сглаживались, что позволяло этим странам выступать единым фронтом и закрывать глаза на некоторое недовольство политикой друг друга. Беспошлинная торговля, безграничные путешествия, доброжелательность и свобода в отношении территориальных вод липким медом сближали конкурентов. Однако все хорошее когда-либо кончается. Финал настал в том момент, когда 51,9% британцев решили судьбу своей страны и судьбу Евросоюза: теперь старые, скрытые обиды начали проявляться, определяя дальнейшую риторику. Теперь Европа держится не на трех великих китах, а на двух: Франции и Германии.

Интересно наблюдать, как скоро мы увидели континент в его «старом свете». За десятилетия единства мир совсем позабыл, как остро могли конфликтовать страны Европы по мелочам: скованные в рамках малых территорий, они с яростью бойцовского пса отстаивали каждый миллиметр границ, каждое положение своих свобод. Казалось бы, не столь важное событие, как, возможно, предумышленное ограничение деятельности французских моряков в водах, находящихся под британской юрисдикцией (а стоит понимать, что рыбная ловля оставляет менее 1% всего бюджета Евросоюза), смогло взволновать первых лиц государства и привести их в бешенство.

«Защищая наших рыболовов-ремесленников при помощи нескольких систем поддержки, мы не оставляем ни одного из них ожидать у причала. Нашим приоритетом является получение всех запрошенных лицензий, и мы не бросим это дело!», – написала Анник Жирарден. Она замечает, что к 31 октября истек срок действия 52 лицензий (в том числе 13 приоритетных), что означает лишение доступа к водам Джерси для рыболовов. В качестве ответных мер министр предлагает усилить контроль за передвижениями британских кораблей в дружественных водах.

Однако, судя по всему, пожар на время был потушен: на саммите G20, который проходил осенью, главы двух государств, Эммануэль Макрон и Борис Джонсон, договорились мирным путем решить спорные вопросы. Это было ожидаемо, ведь крупный съезд мировых лидеров – это своего рода «Евровидение» от мира политики: все стараются улыбаться на камеру и не позволяют скрытым обидам выходить наружу. Несмотря на это, становится понятно, что искры негодования уже в ближайшее время смогут снова привести к пожару на границе Европейского Союза и Британии, некогда единой системы.

Нужно понимать, что нынешний конфликт, в большей степени – это не просто вопрос о рыбной ловле в прибрежных водах острова Джерси. Это отражение того конфликта, что существует между Англией и Европой после печального для ЕС Brexit, ознаменовавшего самостоятельность и обособленность как территории острова, так и территории моря и политического мира. Теперь Британия действует не от лица всей Европы, а от своего собственного: «У Англии нет вечных союзников и постоянных врагов – вечны и постоянны ее интересы», – такова знаменитая цитата из речи премьер-министра Генри Джона Темпла Пальмерстона.