Разум и правление: Восстановление политической традиции спокойствия

В то время как президентские выборы в США приближаются к своему завершению, американский народ пережил тревожащее количество резких высказываний якобы ответственных журналистов и новостных аналитиков о "диктаторах" и "угрозах демократии". Нам крайне необходим более совершенный подход к оценке президентов, премьер-министров и других кандидатов на высокие посты. Как разумные существа, мы призваны быть беспристрастными и проницательными; как высоконравственные существа, мы вовлечены в политическую культуру, которую сами же и создаем. Чтобы наш поиск метода был убедительным, мы должны отличать поступки и идеи президента или кандидата от его личного стиля.

Отказ от эмоций поможет демократии в американском стиле ориентироваться в очень бурных водах, в которых она оказалась. Интеллектуалы могут насмехаться над нашим стремлением к объективным критериям, но мы не можем позволить этим софистам так легко увильнуть от нашего разговора.

Судьба человека и политика

В противовес им я бы процитировал знаменитого скептика Секста Эмпирика. Хотя он утверждал, что наше восприятие ограничено сомнениями, в своей работе против этиков он оставил место для рационального обсуждения общественной жизни. Для Секста атараксия, или спокойствие, — предел наших общих усилий. Я не решаюсь назвать это величайшим благом, поскольку Секст оставляет нерешенным вопрос о судьбе человека. Важно то, что философ может свободно заниматься философией, а сапожник — ремеслом. Если законодатели пытаются создать сложные и высокоорганизованные общества, они впадают в догму.

Если не считать небольшого уточнения, на этом я бы закончил свое эссе. К счастью, западная политическая традиция может предложить гораздо больше. Выступая против ученых, Августин отверг скептическую точку зрения на том основании, что 1) вещи, очевидно, могут быть познаны (даже скептики утверждают, что что-то истинно, даже если это только их собственный скептицизм), и это хорошая новость, потому что 2) очевидно, что мы не являемся источником нашей собственной самореализации. Итак, отвергнув минималистскую или редукционистскую точку зрения, мы задаем следующий вопрос: какую роль играет законодатель в нашем стремлении к величайшему благу?

В то время как Платон выступал за высокоорганизованное общество, а Аристотель выступал против чрезмерного стремления к единству (см. его "Политика", 2.5), для моих целей важно отметить, что оба они учили, что божественный порядок познается через созерцание природы и что политическая деятельность человека предполагает нечто большее, чем достижение состояния спокойствия. Это не догма, а, напротив, наблюдение. Люди по своей природе стремятся к 1) добродетели — полноте или завершенности — в погоне за различными благами и 2) дружбе и хорошей жизни. Иными словами, люди социальны. Сообщество рождается из индивидов, стремящихся к “самодостаточности”, говорят Аристотель в "Политике" и Платон в "Государстве", и этот термин у нас обычно ассоциируется с индивидуализмом и изоляцией. Самодостаточность достигается, когда индивид объединяет свои таланты и ресурсы с другими. По мере того как к нам присоединяется все больше людей, у каждого члена сообщества появляется больше возможностей или свободного времени для стремления к добродетели.

Для поддержания порядка будет выбран человек или несколько человек, которые будут руководить сообществом. Точно так же, как Бог установил меру и соразмерность в природе, так и законодатель, который будет обладать знанием божественного порядка, необходим для определения того, что является “средним, уместным и надлежащим” в гражданской жизни, как выражается Платон в "Государстве". С помощью убеждения и закона он будет направлять сообщество к надлежащему общему благу.

Хотя для правителя важно обладать природной проницательностью, Платон и Аристотель считали, что законодатель также должен обладать хорошим характером. Это стало непререкаемым принципом западной политической традиции, поскольку слилось с христианским откровением. Блаженный Иоанн из Руусбрука в своем труде "Духовное обручение" выразил связь между интеллектуальной жизнью и нравственными добродетелями следующим образом:

“Только человек, который особенно усерден и ревностно относится к поддержанию своей души и тела в праведности, может соблюдать должную меру в вопросах трезвости. Трезвость предохраняет высшие силы, а также силы, общие для нас с животными, от невоздержанности и излишеств… Посредством духовной трезвости и умеренности внутри себя человек поддерживает... чистое понимание, силу разума, достаточно спокойную, чтобы понять истину”.

Платон и Аристотель согласились бы с этим. В век ярких политиков Руусбрук советовал нам обращать внимание только на тех, кто, помимо прочих качеств, обладает терпением, скромностью, добротой и великодушием. Эти качества укрепляют привычку к здравому смыслу. 

Хотя Платон и Аристотель придерживались разных взглядов на масштабы власти правителя, их работа по объединению души и тела, семьи и города положила начало трансформации западной мысли. Результаты их изучения политики — это не просто сложный анализ справедливости, но и человеческой судьбы. Правитель сохраняет свою традиционную роль посредника между гражданским и божественным порядком, но город существует ради человека — Бог ничего не хочет от него, например, кровавых жертвоприношений или спортивных состязаний. Бог отнюдь не изгнан из общественной жизни, он является конечной целью человеческого существования, и гражданское общество будет каким-то образом выражать эту реальность. Этот отход от иррациональных теократий Миноса или Филистии произошел вслед за новаторской теорией естественного права Платона и Аристотеля, их последовательным объяснением свободы воли и их пересмотренной теологией Бога как чистого разума.

Оценка кандидатов и руководителей

Возвращаясь к выборам в США, я не ставлю своей целью утверждать, что мистер Трамп или мисс Харрис являются идеальными правителями по представлениям Платона или Аристотеля. Риторика обоих кандидатов была подстрекательской, в то время как Аристотель сказал бы, что искусство правления должно порождать согласие, добрую волю и благотворительность. За прошедшие годы обе партии также значительно расширили федеральный правовой кодекс; Фома Аквинский считал, что закон должен охватывать не все ситуации, а только наиболее общие. Обе партии также заинтересованы в дешевой рабочей силе и нереалистичном экономическом росте. Десятилетия порочной трудовой и иммиграционной политики привели к беспорядкам, преступности и страданиям. Обе стороны также обвинялись в том, что они либо пренебрегают законом, либо используют его в политических целях.

Теперь я хотел бы предложить несколько вопросов, которые возникли в результате этого исследования, с помощью которых можно оценить кандидатов: Обладает ли кандидат чувством священного? Обладает ли он или она пониманием принципа равного применения закона? Будет ли кандидат стремиться к разработке законов, которые принесут максимально возможную пользу? Устанавливает ли он или она законы, которые отвечают интересам наименее достойных участвовать в политической жизни, то есть удовлетворяют низменные аппетиты, или, скорее, законы, поощряющие добродетель? Уважает ли кандидат авторитет семьи и общества? И понимает ли кандидат понятия милосердия и благотворительности?

В политическую традицию Платона и Аристотеля, адаптированная Августином, Фомой Аквинским, Суаресом и другими правопреемниками, допускает много решений на порядок человеческого сообщества по отношению к своей судьбе. Когда мы слышим, как люди сетуют на "поляризацию" политики, мы должны прежде всего признать, что многие важные разговоры заканчиваются резкими разногласиями, но верно и то, что наша политическая жизнь отягощена ненужными конфликтами. Поэтому нам следует проводить различие между существенными и случайными или несущественными вопросами. Другими словами, есть ситуации, которые допускают только один исход, а есть и другие, которые допускают множество морально приемлемых решений. Давайте возьмем в качестве примера президента, который хочет построить автомагистраль между штатами. Это не противоречит общему благу, потому что дороги важны для путешествий. Нет ничего несправедливого и в том, чтобы взимать налог на строительство шоссе. Либертарианцы могут предпочитать, чтобы дороги строились и обслуживались частными компаниями, но нет никаких оснований утверждать, что правитель, о котором идет речь, несправедлив, преследуя общественный выбор. Если бы правитель расточительно расходовал эти средства или если бы он не смог построить шоссе, то порицание было бы оправданным. Повышение налогов для строительства автомагистрали может быть неэффективным или непопулярным, но оно не относится к той же категории, что, например, неспособность обеспечить устойчивый средний класс.

Выше я предлагал пересмотреть наш подход к выбору лидеров. Я призываю к благоразумию и спокойствию. Возвращение к западной политической традиции поможет нам выразить наши истинные потребности как общества и оценить кандидатов на должности. Это также поможет нам избежать ненужных социальных волнений и недопонимания. В настоящее время мы находимся в цикле глубокого пессимизма избирателей. Это помогло Трампу в 2016 году и отразилось на провале двух кандидатов, связанных с профессиональным политическим классом, — Джеба Буша и Хилари Клинтон. С возвращением Трампа и выдвижением кандидатур Дина Филлипса, Роберта Ф. Кеннеди-младшего и Корнелла Уэста граждане Соединенных Штатов заявили о своем стремлении к чутким лидерам и глубокой повестке дня, направленной на общее благо.

В моем штате — Калифорнии — идеология мешала проведению выборов и тормозила прогресс. В то время как наш средний класс исчезает, можем ли мы, жители, утешаться тем фактом, что наш штат, по крайней мере, является убежищем для трансгендеров? Кандидаты на государственные должности должны оцениваться на основе их знаний об инфраструктуре, водосбережении, сельском хозяйстве, энергосистеме и других вопросах, которые затрагивают всех калифорнийцев. Довольны ли мы на национальном уровне президентом, который поддерживает неограниченное количество абортов, но при этом успешно справляется со всеми международными вызовами? В то время как многие из моих сограждан привержены дизайнерским идеям, я разговаривал со многими либералами в моем сообществе — должен добавить, что они не из бумеров, — которые устали от кандидатов-дилетантов и социальных экспериментов.

Стоящая перед нами задача мало чем отличается от той, с которой сталкивался Сократ или, если уж на то пошло, отцы-столпники, доминиканцы Сан-Марко или рейнландские мистики: изменить условия ведения важных дебатов, сосредоточив серьезные исследования на теме добродетели. Это начинается с освобождения публичного дискурса от пристрастной лояльности и поверхностных или иррациональных представлений о законе и природе. Затем мы можем сформулировать нашу пропагандистскую деятельность в терминах истинных благ или целей.

Если мы будем настаивать на том, чтобы любые дебаты о праве рассматривались в контексте самых благородных и полезных аспектов нашей природы, мы не только продолжим отстаивать наше достоинство, но и наши трагические ограничения. Этот последний момент имеет решающее значение: мы не можем устранить непредвиденные обстоятельства с помощью бесконечного законодательства, как того хотят либералы, но должны также припасть к ногам нашего Создателя. В книге “Схоластика и политика” Жак Маритен заметил, что только когда гражданская добродетель соединится с благодатью, мы сможем свободно "направлять нашу общественную деятельность к героическому идеалу братской любви".

Источник