Размышления о России как "большом пространстве"

Настоящая империя может быть создана только в закрытом пространстве. Потому что автаркия, то есть закрытие своего экономического пространства от внешних рынков — это единственная возможная версия полноценного экономического суверенитета, без которого никакая суверенная империя не состоится. Это утверждение Александр Дугин подкрепляет и ссылкой на крупнейших экономистов последних двух веков — Листа и Кейнса, и опытом западных стран (США, Великобритании и Германии), создававших свои империи. То есть России нужно своё «большое пространство», на котором мы можем создать-воссоздать свою империю, а учитывая, что империя есть не только естественная, но и единственная форма нашего существования, то только при наличии «большого пространства» мы можем сохранить свою цивилизацию и обеспечить нашему народу будущее. Есть ли у нас это пространство, может ли оно быть создано и есть ли условия для его существования?

Исторически Россия — например, в границах середины XIX века — уже обладала таким пространством. При Николае I мы располагались на трёх континентах от Варшавы до Калифорнии, и это была не колониальная империя, а естественно расширяющееся пространство русской цивилизации. Но оно было настолько огромным, что мы не поспевали за его освоением. А начавшаяся во второй половине XIX века глобализация и растущая конкуренция со стороны западных держав (в первую очередь англосаксонских) привели к тому, что мы сначала продали Калифорнию и Аляску, а потом дважды за последнее столетие погружались в смуту, при выходе из которой восстанавливали лишь часть нашего «большого пространства». Исключением стал период 1945-1989 годов, когда мы сначала установили контроль над Восточной Европой (а в 1950-е ещё и находились в союзе с Китаем), а потом построили целую систему стран «социалистической ориентации» в Азии и Африке, но растеряли всё это в ходе перестройки. Сейчас Россия восстановила свои внутренние силы, однако ни нынешние границы, ни менее чем 150-миллионное население нашей страны не дают нам возможности говорить о «большом пространстве». Не только потому, что в русской истории оно было куда большим, но и потому, что для строительства нового миропорядка требуются большие силы.

Естественно, Россия не может построить его в одиночку, но для полноценного участия в строительстве нам нужны другие силы. Какие? Обычно экономисты говорят о необходимости наличия рынка минимум в 300 миллионов человек, хотя некоторые поднимают цифру и до 500 миллионов. Но понятно, что дело не просто в численности населения. Нигерию уже сейчас населяют 220 миллионов, к середине века будет почти вдвое больше, но это не означает, что она станет империей, играющей глобальную роль, или хотя бы займёт место среди тех, кто действительно определяет правила игры. Количество населения, то есть объём рынка — это лишь один из показателей наряду с творческим духом народа, территорией, природными ресурсами и прочим. У России есть огромная территория и все необходимые природные богатства, но именно поэтому численность населения имеет для нас важнейшее значение. Без достаточного населения мы не сможем как минимум освоить, а как максимум удержать даже нынешние земли — удержать не столько в военном, сколько в цивилизационном плане: произойдёт постепенное замещение русского народа на его исторической территории.

То есть нам в любом случае нужно не просто вылезать из демографической ямы — нам необходим настоящий прорыв в демографии: большие семьи с минимум тремя детьми должны стать нормой. Но быстро это в любом случае не сделаешь, в идеальном варианте это вопрос двух-трёх десятилетий. А строить-восстанавливать империю нужно сейчас: мир вошёл в стадию глобального переформатирования, и опоздавший проиграет. Если бы у нас сейчас было 300 миллионов населения и перспективы роста до 500, мы могли бы считать даже нынешнюю Россию «большим пространством» и использовать автаркию как рецепт для укрепления империи. Но у нас другая ситуация, и нам нужно обрести «большое пространство» в краткосрочной перспективе. Где его взять?

Ответ лежит на поверхности: это бывшее постсоветское пространство. Собственно говоря, Владимир Путин всегда и исходил именно из этого, все его усилия по строительству Евразийского экономического сообщества и были направлены на воссоздание исторического «большого пространства». Но реальные процессы по его собиранию начались во второй половине нулевых годов, а Запад к тому времени уже посчитал постсоветское пространство своим и не был готов оставить его в орбите России. В первую очередь речь шла об Украине, перетягивание которой и привело к нынешнему конфликту.

Сейчас ЕврАзЭС насчитывает под 190 миллионов населения, а с учётом сближающегося с ним Узбекистана будет 220. После того как Россия вернёт в свою орбиту Украину (то, что от неё останется), в Евразийском союзе будет уже четверть миллиарда — это достаточно для основы «большого пространства».

Для «большого пространства» необходимо не просто цивилизационное, историческое, экономическое единство или тяготение — для него необходимы и созревшие исторические условия. Сейчас как раз такой момент: англосаксонская модель глобализации провалилась, и мир начинает расходиться по своим квартирам. Но не национальным, а региональным и цивилизационным. В течение пары десятилетий сложится новая модель баланса сил в мире, в которой всё будут определять до десяти крупных держав-цивилизаций и региональных блоков.

Китай, ЕС, Индия, США, АСЕАН (организация стран Юго-Восточной Азии), Сообщество стран Латинской Америки и Карибского бассейна, Африканский союз, Лига арабских государств — и в этом же ряду Россия с Евразийским союзом. Да, мы окажемся там самыми маленькими по населению (следующими за нами с конца будут США), но в качестве лидера «большого пространства» у нас будет больше возможностей, чем просто у государства-цивилизации. А такие ведь тоже сохранятся и будут иметь влияние на мировой баланс сил: Турция, Иран, Япония... При этом «большое пространство» России будет обладать потенциалом как к росту (например, за счёт Восточной Европы — её нахождение в Евросоюзе далеко не вечно), так и к плотному союзу с отдельными сильными игроками. Тот же Иран и даже Турция вполне могут стать очень близкими партнёрами Евразийского союза, что усилит позиции России при формировании нового миропорядка.

А как же с закрытием «большого пространства», как же с протекционизмом и прочими мерами по формированию единого рынка и общей экономики развития? Всё это необходимо и неизбежно, но только после того, как это самое «большое пространство» будет сформировано физически. То есть на земле, в том числе и путём военных побед. Действующая глобальная финансово-торговая система (англосаксонская по рождению и управлению) всё равно уже вступила в стадию фрагментации и развала — основные незападные мировые игроки (в первую очередь Китай и исламский мир) уже сделали ставку на её ликвидацию через вытеснение и замену новыми механизмами. Да, продвижение новых механизмов и инструментов в торговле и финансах будет идти медленнее, чем хотелось бы, но они всё равно придут.

России нужно одновременно и строить свои (в том числе в партнёрстве с такими потенциальными участниками расширенного «большого пространства», как Иран), и участвовать в глобальных незападных проектах (китайских и исламских), но самое главное — возвращать физический контроль над западной частью русского мира. Только после завершения этого процесса можно будет начать практическое обсуждение вариантов и форм автаркии — иначе, закрывая дверь, мы оставим за ней часть даже не большого, а своего коренного пространства.

Источник