Расширение ядерного сдерживания США в Европе: три сценария

В последние месяцы активизировались дебаты о том, может ли Европа по-прежнему полагаться на расширенное ядерное сдерживание США или ей следует начать рассматривать альтернативные варианты, независимые от Вашингтона. Бинарный подход – доверие или недоверие – имеет здесь ограниченную аналитическую ценность; суть вопроса требует большей дифференциации. Соответственно, в настоящем документе представлены три сценария, позволяющие лучше понять ключевые проблемы и возможные меры реагирования. Первый сценарий - это трансатлантический кризис доверия, который, возможно, удастся преодолеть, приложив умеренные усилия. Второй - это злоупотребление доверием, требующее увеличения обычных вооружений и соответствующих инструментов контроля за эскалацией, чтобы вынудить США вмешаться в случае необходимости. И третий сценарий – это тот, при котором европейцы придут к выводу, что США полностью прекратили свою поддержку, что будет иметь далеко идущие и непредсказуемые последствия.

 

С начала второго срока пребывания Дональда Трампа на посту президента Соединенных Штатов трансатлантические отношения заметно ухудшились. На этом фоне некоторые европейские лидеры выразили сомнения в отношении расширенного ядерного сдерживания США, то есть в готовности Вашингтона использовать американское ядерное оружие в случае кризиса для защиты своих союзников в Европе. Другие утверждали, что роль Соединенных Штатов в ядерном сдерживании остается неоспоримой. Тем временем все большее число аналитиков утверждают, что Европа должна развивать свой собственный потенциал ядерного сдерживания. Большинство наблюдателей обращают внимание на Францию (некоторые также на Великобританию), размышляя о том, как восполнить этот кажущийся пробел. Дискуссия сосредоточена на том, какие потребности в области безопасности Париж (и Лондон) могли бы удовлетворить в настоящее время и какие дополнительные политические обязательства, военный потенциал и институциональные рамки потребовались бы для обеспечения надежного сдерживания России.

 

Бинарная точка зрения, согласно которой защита США либо не вызывает сомнений, либо полностью отменяется, в данном контексте бесполезна. Скорее, необходимо изучить предположения и последствия, связанные с различной степенью уверенности европейцев в гарантиях безопасности США. В каждом конкретном случае необходимо учитывать фундаментальную связь между обычным и ядерным сдерживанием. Взаимодействие между различными уровнями доверия и имеющимися военными вариантами создает сложный набор непредвиденных обстоятельств и широкий спектр возможных ответных мер. Ниже представлены три сценария: кризис доверия, утрата доверия и вероятность полного ухода США из Европы.

 

 

При таком сценарии европейские государства будут продолжать исходить из того, что гарантии безопасности Вашингтона остаются в силе в большинстве случаев. Отказ от расширенного ядерного сдерживания будет рассматриваться как противоречащий основным интересам администрации Трампа. Со своей стороны, Вашингтон уже давно рассматривает расширенное сдерживание как важный инструмент снижения риска ядерной войны, предотвращения проецирования враждебной силы в стратегически важных регионах и обеспечения стабильности, необходимой для поддержания политических и экономических отношений на глобальном уровне. Эта точка зрения, похоже, сохранилась и при второй администрации Трампа. Более того, противодействие подъему Китая по-прежнему остается ключевым стратегическим приоритетом правительства США. Если Трамп откажется от расширенного сдерживания, готовность Европы поддержать усилия США по сдерживанию Народной Республики, скорее всего, пойдет на убыль, что не очень понравится Вашингтону.

 

Но даже при таком сценарии европейские правительства будут остро осознавать, что растущий разрыв в доверии к гарантиям безопасности Вашингтона может иметь серьезные средне- и долгосрочные последствия. Предполагаемая эрозия доверия окажет давление на европейских лидеров, которые будут вынуждены продемонстрировать единство по отношению к Москве, успокоить свое собственное население политическими мерами и оказать давление на Вашингтон с целью восстановления доверия. В этом случае существуют реальные шаги, которые можно было бы предпринять в нескольких областях, сохранив при этом текущую политику более или менее неизменной. И как для Европы, так и для США политические, финансовые и военные издержки были бы умеренными.

 

Политические шаги. В ответ на недавнее предложение Франции о том, чтобы ее ядерный арсенал играл большую роль в европейском сдерживании, Германия и другие европейские государства могли бы инициировать двусторонние, мини- или многосторонние консультации, включая встречи высокого уровня, призванные подать политический сигнал. Это могло бы привести к принятию политических обязательств, таких как увеличение инвестиций в исследования и образование в области ядерного сдерживания, уделение большего внимания сдерживанию в стратегиях национальной безопасности союзников, не обладающих ядерным оружием, и усиление роли Франции на двусторонних, европейских и глобальных ядерных форумах.

 

 

Военные шаги. В то же время Германия и другие европейские государства могли бы предпринять скромные, но заметные военные шаги, направленные, прежде всего, на подачу политического сигнала, но обеспечивающие ограниченную дополнительную сдерживающую силу. Такие шаги могли бы включать участие во французских ядерных учениях и предоставление обычных средств поражения, призванных дополнить ядерный арсенал Франции, тем самым укрепляя устойчивость Франции в условиях кризиса за счет усиления оперативного резервирования. Германия и другие страны могли бы модернизировать свои военно-воздушные базы, чтобы обеспечить размещение французских истребителей, возможно, даже с ядерным вооружением; это расширило бы возможности Франции по развертыванию и повысило бы живучесть ее ядерных сил воздушного базирования. Кроме того, европейские союзники могли бы принять меры, чтобы быть готовыми оказать поддержку ядерным воздушным и морским силам Франции во время кризиса – в области материально-технического обеспечения, обмена разведывательными данными, а также наблюдения и рекогносцировки.

 

Трансатлантические усилия. Европейцы также будут работать сообща над укреплением трансатлантических отношений и созданием политического климата, способствующего ядерному сдерживанию США. Учитывая склонность Трампа увязывать вопросы безопасности с экономическими или политическими, европейские правительства могут попытаться продемонстрировать большую гибкость в определенных областях политики, хотя скоординированные действия по всей Европе, вероятно, будут затруднены. Например, союзники могли бы увеличить свои расходы на оборону, чтобы оправдать ожидания Трампа, – тенденция, которая уже наметилась. Значительная часть этих расходов, вероятно, пойдет на закупку американских систем вооружения, что, в свою очередь, может способствовать улучшению политических отношений с Вашингтоном. Наконец, европейцы, вероятно, будут стремиться интегрировать свои новые возможности в структуры, возглавляемые США, как для того, чтобы продемонстрировать долгосрочную поддержку НАТО, так и для того, чтобы помочь облегчить нагрузку на Соединенные Штаты, которые в глобальном масштабе перегружены. Действительно, уже есть свидетельства того, что они придерживаются именно этого курса.

 

Шаги США. Поскольку в этом первом сценарии США по-прежнему будут нести бремя обеспечения расширенного ядерного сдерживания, они, вероятно, будут по-прежнему заинтересованы в том, чтобы успокоить своих союзников, даже если им придется оказывать политическое давление на Европу в других областях. Официальные лица США могли бы предоставить ядерные гарантии европейским партнерам на рабочем дипломатическом уровне – подход, который уже очевиден из нескольких недавних событий. Но что имело бы еще больший вес и чего можно было бы ожидать в этом сценарии, так это принятие Белым домом или Пентагоном стратегических документов и документов планирования, подтверждающих долгосрочную приверженность США расширенному сдерживанию. Более того, президент Трамп или другой высокопоставленный чиновник могли бы получить более убедительные заверения относительно того, какие гарантии безопасности США предлагают своим союзникам – безоговорочные и независимые от политических требований в других областях.

 

Чтобы противодействовать любым заявлениям Трампа, которые ставят под сомнение надежность расширенного ядерного сдерживания, США могли бы также рассмотреть целенаправленные меры в военной сфере. Например, они могли бы продолжать возглавлять текущие дискуссии НАТО по адаптации ядерного потенциала альянса, тем самым подчеркивая готовность Вашингтона инвестировать в расширенное сдерживание в долгосрочной перспективе. Доверие к правительству США еще больше укрепилось бы за счет продвижения его программы создания ядерных крылатых ракет подводного базирования. Хотя этот потенциал предназначен в первую очередь для усиления расширенного сдерживания в Азии, он посылает более широкий сигнал о надежности глобальных обязательств Вашингтона. Но наиболее действенным было бы решение заменить гравитационные бомбы НАТО на средства противодействия в рамках соглашения о совместном использовании ядерного оружия - дорогостоящий шаг, который недвусмысленно продемонстрировал бы долгосрочную ядерную приверженность США Европе.

 

 

В сценарии, связанном с подрывом доверия, основное предположение будет заключаться в том, что ключевые элементы сегодняшних гарантий безопасности США для Европы больше не действуют. Тем не менее, европейцы, скорее всего, поверят, что в случае конфликта на их континенте останется порог, за которым США не смогут оставаться в стороне, не подвергая опасности свои собственные фундаментальные интересы. В течение десятилетий военного превосходства США после окончания холодной войны Вашингтон стремился убедить своих союзников в том, что его ответом практически на любую умеренную угрозу своему авторитету будет вмешательство, обещая защищать “каждый дюйм” североатлантического альянса. Но в первой половине 20-го века наблюдаемый порог был гораздо выше, а именно перспектива полномасштабной войны в Европе, в ходе которой враждебная держава могла бы получить контроль над ресурсами континента. Столкнувшись с новой неопределенностью, европейцам придется определить, на каком этапе спектра находятся Соединенные Штаты эпохи Трампа. Они также почувствуют пробел в сдерживании, при котором у России может возникнуть стимул действовать ниже порога, при котором Вашингтон, вероятно, отреагирует.

 

Доминирование России в эскалации. В свете этой неопределенности Германия и другие европейские страны могут попытаться укрепить свои обычные вооруженные силы. Без поддержки США обычными вооружениями Европе самой придется создавать необходимые силы и средства для отражения нападения России на НАТО. Хотя текущие планы предполагают, что в среднесрочной перспективе европейцы, возможно, захотят развить такой потенциал, нельзя отрицать, что при этом они столкнутся со значительными препятствиями.

 

 

Если европейцы утратят уверенность в этом предположении, но все еще захотят сдерживать Россию, у них в конечном счете не будет иного выбора, кроме как перейти от стратегии независимой обычной обороны к стратегии эскалации – с целью втянуть США в конфликт. Цель сдерживания состояла бы в том, чтобы убедить Москву в том, что любая эскалация вызовет решительный ответ Европы, который, в свою очередь, вынудит Вашингтон вмешаться. Чем выше предполагаемый порог вмешательства США, тем больший военный потенциал европейские субъекты сочтут необходимым.

 

Средства сдерживания эскалации. В зависимости от того, каким будет порог вмешательства США, обычные силы и средства ключевых европейских государств могут считаться достаточными. С другой стороны, можно предположить, что, учитывая свою собственную заинтересованность в глобальной стабильности, Вашингтон не позволит втянуть крупнейшие европейские экономики в крупномасштабную региональную войну, и в этом случае европейцам понадобятся только обычные средства (а не ядерные) для обеспечения участия США в войне на их территории. Например, в случае пограничного кризиса НАТО, который включал ядерные угрозы со стороны Кремля, польское правительство могло бы пригрозить применением обычных вооружений большой дальности для нанесения ударов по критически важным объектам в глубине России, включая те, которые необходимы для стратегического ядерного сдерживания этой страны. Согласно этой логике, Москва должна была бы нанести превентивный удар по польским объектам, тем самым нарушив "красные линии" США. Хотя это, в первую очередь, могло бы удержать Россию от нападения на территорию НАТО, это ограничило бы пространство для маневра Вашингтона, поскольку он вряд ли смог бы избежать втягивания в европейский конфликт. На этом фоне неудивительно, что администрация США, как правило, выступает против усилий своих союзников по созданию независимых обычных вооружений большой дальности.

 

Наращивание обычных вооруженных сил для отражения нападения России соответствует сценариям как кризиса доверия, так и его нарушения. Но приобретение обычных вооружений с конкретной целью втянуть Вашингтон в конфликт против его воли – в качестве средства сдерживания России – потребовало бы, чтобы эти средства могли использоваться без поддержки США или даже вопреки желанию Вашингтона. Таким образом, Европе пришлось бы разрабатывать свои собственные ракетные системы дальнего радиуса действия. Однако в настоящее время европейцам не хватает возможностей, необходимых для эффективного применения такого оружия.

 

Те европейские правительства, которые предполагали, что вмешательство США будет предпринято только в случае региональной ядерной войны, в обозримом будущем будут вынуждены полагаться на Францию и Великобританию, чтобы ликвидировать разрыв в эскалации. Таким образом, в этом сценарии ядерные арсеналы Франции и Великобритании будут играть фундаментальную роль, возможно, даже большую, чем в случае полного вывода войск США. Неуязвимые ядерные силы морского базирования будут сдерживать удары по Франции или Великобритании. В условиях такого ядерного щита обе страны могли бы использовать ограниченную ядерную эскалацию, чтобы втянуть Вашингтон в конфликт. Для того чтобы играть определенную роль в сдерживании этой эскалации, Лондону необходимо будет разработать свой собственный вариант тактического ядерного оружия воздушного базирования или пересмотреть свою долгосрочную зависимость от американских стратегических систем доставки (стоит понаблюдать за развитием событий в последнее время). Со своей стороны, Париж мог бы значительно расширить свои ядерные бомбардировочные силы; сообщается, что первые шаги в этом направлении уже предприняты. Кроме того, французские бомбардировщики, способные нести ядерный заряд, могут быть переброшены вперед, то есть ближе к России. Париж, таким образом, поставил бы себя в положение, при котором ему пришлось бы применить это оружие, чтобы не потерять его. Это, в свою очередь, укрепило бы уверенность прифронтовых государств в том, что Франция готова пойти на риск ядерной эскалации, чтобы вынудить США вступить в конфликт с Россией. А сочетание ядерного развертывания такого рода и крупномасштабных обычных вооруженных сил еще больше укрепило бы авторитет Франции.

 

Огромные препятствия. Такая стратегия управления эскалацией повлекла бы за собой чрезвычайно высокие затраты и риски. Во-первых, учитывая неопределенность, связанную с намерениями США, вероятность просчетов с обеих сторон возрастет, в то время как управлять цепочкой ядерной эскалации с участием множества действующих лиц будет очень сложно, если вообще возможно. Во-вторых, многие европейские государства могут оказаться втянутыми в очень дорогостоящий конфликт, если Россия решит испытать решимость евроатлантического сообщества, а Вашингтон откажется вмешиваться. Такая возможность, вероятно, побудила бы некоторые страны встать между Россией и Соединенными Штатами или даже дистанцироваться (хотя и неофициально) от Североатлантического альянса. В-третьих, традиционно более слабым государствам пришлось бы полагаться на своих соседей в вопросах управления эскалацией, в то время как государствам, не обладающим ядерным оружием, пришлось бы делегировать управление риском ядерной эскалации Парижу и Лондону. Европейские консультации по вопросу о размещении обычных и ядерных вооружений могли бы принести некоторое облегчение, но не позволили бы полностью решить основную проблему. Опыт двух мировых войн показал, насколько трудно заставить Соединенные Штаты вмешаться в военный конфликт в Европе – и это фактор, который оказал бы существенное влияние на собственные расчеты Россией любых рисков эскалации.

 

Все эти вызовы подчеркивают масштабы ущерба, который может быть нанесен даже в том случае, если США не уйдут полностью из Европы. Любая попытка Европы сдержать Россию, угрожая втянуть Соединенные Штаты в региональный конфликт, должна быть публично отвергнута Вашингтоном по внутриполитическим причинам. И внутри американской бюрократии многие сочли бы такие усилия крайне проблематичными, не в последнюю очередь из-за непредсказуемых последствий. И наоборот, большинству европейских правительств, вероятно, было бы трудно разработать и скоординировать стратегию такого рода, поскольку в течение десятилетий они почти полностью полагались на Вашингтон в принятии решений по вопросам безопасности.

 

 

В этом случае европейцы предположили бы, что Вашингтон либо не желает, либо не в состоянии вмешаться в конфликт на европейском континенте. Некоторые аналитики уже сегодня придерживаются этой точки зрения. Среди них есть те, кто считает, что Франция – возможно, при поддержке Соединенного Королевства – могла бы восполнить пробел в сдерживании, скорректировав свою декларативную политику, расширив свои нестратегические ядерные силы, создав механизмы консультаций по образцу НАТО и, возможно, разместив ядерное оружие ближе к России. Со своей стороны, другие эксперты утверждают, что большему числу европейских государств следует развивать свои собственные ядерные арсеналы.

 

Третий сценарий гораздо сложнее и сопряжен с гораздо большими трудностями, чем первый и второй сценарии. Моделирование полного отделения США от Европы является более сложной задачей, чем часто предполагается. Здесь возможны три варианта развития событий, каждый из которых отличается главным образом степенью уверенности, с которой можно исключить вмешательство США в Европе. Первым и наиболее вероятным случаем была бы гражданская война в Соединенных Штатах, где внутриполитический коллапс сделал бы иностранное вмешательство практически невозможным. Второй возможной конфигурацией была бы крупномасштабная война между США и Китаем, которая серьезно ограничила бы американские военные ресурсы, доступные Европе. Однако даже в этом случае существовала бы неопределенность в отношении того, сможет ли Вашингтон сохранить свою глобальную роль, если он сосредоточится на одном ключевом регионе и более или менее откажется от других. Третья возможная конфигурация предполагает полностью изоляционистскую администрацию США, которая уходит из глобальных дел, ликвидирует большинство своих зарубежных военных баз и значительно сокращает расходы на оборону, направленные на демонстрацию глобальной мощи. Однако даже подобная администрация США вполне может рассматривать глобальный хаос как национальную угрозу и в конечном счете прийти к выводу – как это произошло во время двух мировых войн прошлого века – о необходимости вмешательства в европейские дела.

 

Неопределенные требования к ядерному сдерживанию. Еще более важным является то, что даже при самых экстремальных предположениях из этих трех возможных конфигураций было бы чрезвычайно сложно оценить требования к ядерному сдерживанию для “Европы, предоставленной самой себе”. Если бы Россия достигла своей давней цели (преследуемой с 1947 года) – вытеснения США из Европы, она могла бы попытаться расширить свое господство в Восточной Европе или настаивать на фундаментальном пересмотре европейского политического, экономического порядка и порядка безопасности. Также возможно, что демократически настроенные, ориентированные на рынок элиты, которые доминировали на большей части континента после окончания Второй мировой войны, могут оказаться в стороне, если трансатлантический порядок рухнет. На этом фоне будет оставаться неопределенным, окажутся ли европейские институты и идеи достаточно сильными, чтобы сохранить статус-кво, или же по всему континенту вновь возникнут политические, экономические проблемы и проблемы безопасности, которые долгое время считались преодоленными. В то время как некоторые возможные результаты предполагают необходимость удовлетворения далеко идущих требований ядерного сдерживания, другие уменьшили бы или даже устранили необходимость в любых подобных военных приготовлениях.

 

Ограничения Франции. Даже если предположить долгосрочную необходимость сдерживания российского ядерного давления, существует мало свидетельств того, что нынешний французский (или британский) арсенал может эффективно сдерживать Кремль или обеспечивать надежную поддержку уязвимым союзникам. Главное препятствие на пути к замене Вашингтона на этом посту проистекает из фундаментальной разницы между стратегиями ядерного сдерживания США и Франции. Благодаря своему большому и разнообразному ядерному арсеналу (а также подавляющему превосходству в обычных вооружениях) Вашингтон может утверждать, что в случае полномасштабной ядерной конфронтации он может уничтожить большую часть ядерных сил России и тем самым гарантировать, что лишь ограниченное количество российских боеголовок достигнет территории США. Этот подход известен как ограниченный ущерб в рамках стратегии противодействия вооруженным силам; и, несмотря на присущую ей неопределенность, как нынешняя война на Украине, так и опыт холодной войны укрепили веру как союзников, так и противников в эффективность этой формы сдерживания.

 

В отличие от этого, французский арсенал предназначен для нанесения неприемлемого ущерба российским центрам принятия решений –так называемая позиция противодействия – даже с риском нанесения сокрушительного удара возмездия. Это соответствует стратегии гарантированного взаимного уничтожения. Но в то время как французское ядерное оружие может обеспечить надежное сдерживание от угроз тому, что Париж считает экзистенциальным, ценность этого оружия для обеспечения безопасности значительно снижается. Союзники вряд ли будут чувствовать себя уверенно, учитывая крайне низкую вероятность того, что Париж захочет пойти на риск неконтролируемой эскалации – и, следовательно, национального самоубийства – в случаях, когда затрагиваются только второстепенные интересы Франции. 

 

Маловероятно, что противники будут ожидать такой реакции. Более правдоподобным является то, что взаимное гарантированное уничтожение превратило бы и Россию, и Францию в неприкосновенные убежища, сделав территорию между ними уязвимой как для обычных, так и для ядерных конфронтаций. Даже если Франция и ее союзники наберут достаточную военную мощь, чтобы бросить вызов России на этом этапе, многие европейские правительства, скорее всего, будут против того, чтобы Париж в одностороннем порядке принял решение о ядерной войне в пределах их границ.

 

 

Таким образом, восточные союзники будут вынуждены либо призвать Париж проявить решимость в случае любого ядерного кризиса, либо продолжить свои собственные программы создания ядерного оружия. Для устранения озабоченностей у Франции было бы несколько вариантов: i) передовое развертывание крупных обычных сил или уязвимого ядерного оружия; ii) принятие ядерной стратегии и позиции, которые в большей степени соответствуют ядерной стратегии Соединенных Штатов; или iii) передача контроля над ядерным оружием союзникам, находящимся в опасности. Однако каждый из этих вариантов был бы чрезвычайно дорогостоящим и/или крайне рискованным. Поведение Франции в прошлом, ее нынешние действия и заявления, а также ее вероятный политический ландшафт в будущем не позволяют предположить, что она захочет или сможет взять на себя такое бремя в среднесрочной перспективе.

 

Непривлекательные альтернативы. По всем этим причинам маловероятно, что ориентированный на Францию “второсортный страховой полис” будет широко принят европейскими правительствами как “лучше, чем ничего”. В отсутствие убедительных ядерных гарантий политики, скорее всего, пойдут по одному из двух путей: умиротворение России или развитие национальных ядерных арсеналов. Что касается последнего, то существует множество свидетельств того, что широкое распространение ядерного оружия было бы весьма проблематичным. Здесь особенно убедительны два аргумента. Во-первых, без американского зонтика безопасности над Европой у России было бы мало причин воздерживаться от использования всех имеющихся в ее распоряжении средств для предотвращения появления новых ядерных держав на континенте. Во-вторых, если крупные европейские страны продолжат наращивать свои собственные ядерные арсеналы, множество более мелких государств, скорее всего, последуют их примеру, что приведет к созданию ядерной Европы, характеризующейся нестабильностью и непредсказуемой внутренней и внешней динамикой.

 

 

Как показывает приведенный выше анализ, Европа не стоит перед двойственным выбором – между абсолютной безопасностью и полным отказом от нее – когда речь заходит о том, может ли она полагаться на расширенное ядерное сдерживание США. Некоторые возможные ответные меры Европы соответствуют всем трем сценариям, в то время как другие тесно связаны с конкретными обстоятельствами. В то же время существуют ответы, которые являются взаимоисключающими. Например, дальнейшая интеграция в военные структуры, возглавляемые США, соответствует сценарию простого кризиса доверия, в то время как нарушение доверия потребовало бы развития потенциала за пределами влияния Вашингтона. И хотя поддержка Франции в расширении нестратегических ядерных возможностей может быть уместной при втором сценарии, в третьем - и самом серьезном – сценарии потребуются гораздо более радикальные меры.

 

Более того, эти три сценария существенно различаются по степени вероятности. В настоящее время кризис доверия, по-видимому, уже существует, что, по сути, является возвратом к ситуации, сложившейся во время первого президентского срока Трампа. Однако, если трансатлантические отношения продолжат ухудшаться и события, описанные в первом сценарии, не реализуются, более вероятным представляется, что произойдет подрыв доверия, а не полное отделение США от Европы и вытекающие из этого потенциальные конфликты на европейской территории.

 

Этот анализ позволяет сделать три ключевые рекомендации. Во-первых, европейцы должны решить проблему сегодняшнего кризиса доверия, оказав давление на администрацию Трампа и в то же время предложив значительные стимулы, направленные на сохранение существующего ядерного статус-кво. Во-вторых, директивным органам следует тщательно изучить последствия потенциального подрыва доверия и возможные меры реагирования на него: связанные с этим компромиссы, издержки и риски могут дестабилизировать более широкую трансатлантическую и региональную архитектуру безопасности. В-третьих, немецкие и европейские официальные лица должны тщательно и реалистично оценить проблемы, связанные со сценарием полного размежевания США, а не просто надеяться на легкие решения или предполагать, что в постамериканском мире мало что изменится.