Quo Vadis, Европа? Выбор между демократией и свободой

10-12 декабря группа из 200 европейских граждан встретилась во Флоренции, Италия, на третьем и заключительном заседании группы граждан, чтобы обсудить будущее европейской демократии. Встречи являются частью инициативы под названием «Конференция о будущем Европы».

Встреча во Флоренции, третья по счету, представила идеи обычных граждан о политических реформах, которые могут сформировать будущее Европы. На трех встречах по инициативе граждан, охватывающих темы от здравоохранения и изменения климата до налогов и расходов государства всеобщего благосостояния, был составлен длинный список политических идей, которые будут представлены Европейскому парламенту весной следующего года.

На первый взгляд «Конференция о будущем Европы» кажется хорошей инициативой. В конце концов, идея демократии состоит в том, что последнее слово за людьми, которые заботятся о собственном будущем, не так ли?

Ответ на этот вопрос, конечно, утвердительный: сама идея демократии состоит в том, что люди могут убедиться, что правительство уважает их свободу и не идет по пути тоталитаризма. Посредством демократических выборов народ сам распоряжается своей судьбой.

Но на самом деле современная либеральная демократия, которую мы привыкли принимать как должное, больше не является такой очевидной гарантией нашей свободы, как раньше. В отрыве от высших идеалов демократия становится проводником ценностей, которые идут вразрез с самой нашей свободой.

«Конференция о будущем Европы» представляет собой интересный пример этого тихого конфликта между демократией и свободой, двумя из самых ценных ценностей нашей цивилизации, и ущербом, нанесенным от их имени. То, что на первый взгляд кажется безобидной инициативой, направленной на то, чтобы привлечь внимание Европейского парламента к голосам граждан, на самом деле является дорожной картой для нездорового усиления правительства. Но более того, Конференция символизирует силы, которые, оставленные без присмотра, позволяют правительству ограничивать наши свободы – под эгидой самой демократии.

Но как может инициатива «обычных» граждан в пользу демократии привести к власти правительства, которое каким-либо образом могло бы представлять какую-либо угрозу нашей свободе?

Чтобы ответить на этот вопрос, мы сначала должны помнить, что свобода теряется не только из-за сапог и штыков. Фактически, мы можем проголосовать за свою свободу. Отказавшись от наших прав на правительство, понемногу, раз за разом, мы можем потерять контроль над своей жизнью так же окончательно, как если бы это произошло в результате открытого угнетения.

Нет пути к тоталитаризму более коварного, чем тот, который проложен с благословения демократии. «Конференция о будущем Европы» является тому примером, отчасти потому, что это вовсе не гражданская инициатива. Может так оно и выглядит, но на самом деле это совсем не массовое движение.

Это добросовестный правительственный проект, начатый, управляемый и, по всей видимости, финансируемый Европейским Союзом. Европейский парламент представляет «Конференцию о будущем Европы» как «совместное мероприятие» Парламента, Европейского Совета и Комиссии. Конференция возглавляется тремя президентами этих структур и имеет Исполнительный совет. Его роль – «контролировать работу, процесс и организацию Конференции».

Надзорные полномочия Совета включают определение тем, которые граждане могут обсуждать, и форм, в которых эти обсуждения могут проводиться. Такой менеджмент раскрывает истинную цель «Конференции о будущем Европы». Если бы политические идеи действительно исходили от широких масс – если бы они возникли органически в результате свободных дебатов на условиях, устанавливаемых гражданами, – они были бы более плюралистичными по сравнению с политической повесткой дня, которая сейчас находится на рассмотрении Конференции.

Но почему Европейский Союз почувствовал необходимость подтверждать свои политические программы инициативой граждан? Что еще более важно: не признак ли это проблем с самой демократией?

Чтобы получить представление об этих вопросах, давайте посмотрим, как американцы отреагируют на гражданскую инициативу, исходящую от Конгресса США. Ответом будут насмешки и презрение: люди будут звонить своим избранным должностным лицам и сообщать им, кто на кого работает. Сенаторы и конгрессмены, возвращающиеся в мэрию, будут должным образом ознакомлены с актом о беспорядках своими избирателями.

В стране, которая до краев переполнена массовыми инициативами – некоторыми разумными, а некоторыми менее разумными, – граждане часто лоббируют своих политиков и проводят кампании в поддержку избирательных инициатив на выборах. Подобная инициатива, нисходящая сверху вниз, совершенно антиамериканская.

Однако не требуется американского взгляда на демократию, чтобы увидеть проблему в том, что ЕС пытается добиться одобрения граждан. Судя по всему, сам ЕС знает, что страдает дефицитом демократии, то есть не представляет адекватным образом свой собственный народ. Поэтому ему необходимо утвердить свою собственную политическую повестку дня посредством «Конференции о будущем Европы».

Взгляд на политические рекомендации Конференции показывает, что это оскорбление идеалов демократии и свободы. Если бы граждане Европы действительно были главными здесь, итоги Конференции были бы мозаикой различных идеологических предпочтений. Европейцы плюралистичны в избирательных предпочтениях и поддерживают очень разнообразный политический ландшафт. Парламенты по всему континенту отдают голоса консерваторам с националистическими взглядами, а также коммунистам старого образца и всем силами, что находятся между ними.

Фактически, европейский политический и идеологический ландшафт сейчас более плюралистичен, чем это было, когда в начале 1990-х годов были проведены первые выборы в новый Европейский парламент. На этом фоне поразительно, насколько однородны политические предложения, которые исходят от участников «Конференции о будущем Европы».

Нигде эта однородность и ее чисто статистические последствия не проявляются более явно, чем в разделе предварительного отчета Конференции, который называется «Социальная защита и социальное обеспечение». Каждая выдвинутая здесь политическая идея направлена ​​на расширение и без того сильных полномочий государств всеобщего благосостояния в Европе.

Еще более бросается в глаза то, что все они требуют расширения полномочий самого ЕС. Этот момент, конечно, становится тривиальным, учитывая тот факт, что ЕС сам начал Конференцию и определил свою политическую повестку дня.

Среди множества идей «социальной защиты» можно выделить: всеобщий базовый доход; нормативные ограничения на разницу в заработной плате; европейская минимальная заработная плата в сочетании с более короткой рабочей неделей; увеличение расходов на уход за детьми; и так называемое доступное жилье.

Предложение о базовом доходе, возможно, является лучшим примером того, как политическая идея выглядит так, как будто она возникла из-за общественного благосостояния, хотя на самом деле это проводимая ЕС кампания под названием «Инициатива европейских граждан по безусловному базовому доходу». Его происхождение установить непросто, но ссылка «о нас» на их веб-сайте (тщательно спрятанная в нижнем баннере) указывает на ЕС как источник кампании с домом в домене europa.eu.

Предложение о базовом доходе демонстрирует, как «Конференция о будущем Европы» служит цели легитимации государственной политики, придавая ей демократическое одобрение. Оно также демонстрирует, как фактическое предложение по политике служит усилению правительства, цель, которую оно разделяет с предложением по регулированию или законодательному ограничению разницы в доходах.

Правительство установило бы предел того, насколько велика разница между зарплатами наиболее высоко- и низкооплачиваемых сотрудников компании. Например, если допустимый диапазон заработной платы составляет 10:1, самый высокооплачиваемый сотрудник может зарабатывать не более чем в десять раз больше, чем зарабатывает самый низкооплачиваемый сотрудник.

Вместе с практически любой другой политической идеей, выдвинутой на Конференции, предложения, касающиеся базового дохода и разницы в заработной плате, являются образцом конкретной идеологической повестки дня: социализма посредством экономического перераспределения. Нигде в материалах, опубликованных Конференцией к настоящему времени, мы не можем найти явно консервативных политических идей. Скажем откровенно: политические предложения ни в коем случае не нацелены на сокращение роли правительства и возвращение правительственных полномочий государствам-членам.

Но, опять же, почему ЕС видит причину для получения якобы демократического одобрения своего собственного стремления к большей власти? Ответ до боли циничен: потому что правительство может. В парламентской демократии средства осуществления государственной власти сами по себе являются знаком одобрения того, как эти полномочия используются. Если Европейский Союз сможет консолидировать то, что кажется гражданским одобрением определенных политических идей, тогда Парламент сможет провести эти идеи через процесс, который сделает эти идеи легитимными.

По мере того как полномочия правительства расширяются благодаря парламентской демократии, возможности для личной свободы сужаются. Там, где свобода отступает, растет тоталитаризм.

Демократическое правительство, которое не посягает на свободу своих граждан, не должно продвигать свою политическую повестку дня под эгидой демократии и свободы. Тем не менее Конференция является примером именно этой практики, и это стало возможным благодаря кажущейся доброжелательности самого правительства.

Эта доброжелательность делится на две части, каждая из которых помогает объяснить, как демократия действительно может стать противником личной свободы. Первая часть изложена Тоддом Хейзингой в блестящем эссе для журнала The European Conservative.

Наша современная демократическая система, как объясняет Хейзинга, несет в себе семена тоталитаризма, семена, которые мы очень неохотно признаем. Он отмечает, что либеральная демократия требует светского гражданина, чье «неверие» позволяет правительству заменить Бога как высшую власть над человеком. Поскольку либеральная демократия фактически требует полной секуляризации общества, и поскольку та же самая секуляризация оставляет поле власти широко открытым для правительства, Хейзинга указывает на то, как современная либеральная демократия делает нас зрелыми и готовыми к тому, чтобы «быть поглощенными всеобъединяющей системой власти».

Или, как выразилась Демократическая партия США в предвыборном видеоролике перед выборами 2012 года: «Правительство – единственное, к чему мы все принадлежим».

В контексте резких наблюдений Хейзинги, «Конференция о будущем Европы» играет совсем иную роль, чем гласит ее заявленная официальная цель. Это служит примером его философских предостережений: то, что в теории представляет собой серию собраний благонамеренных, ориентированных на будущее европейцев, на самом деле является инструментом для расширения власти правительства. Этот путь расширения принимается, даже одобряется участвующими гражданами именно потому, что правительство доброжелательно заполняет вакуум власти, созданный секуляризацией.

Вторая часть воспринимаемой доброжелательности правительства проявляется в государстве всеобщего благосостояния. Практическая функция государства всеобщего благосостояния – облагать налогом «богатых» и предоставлять льготы остальному населению. Его основная функция – постепенно сокращать и в конечном итоге устранять экономические различия между отдельными гражданами. Там, где экономическое перераспределение растет, все больше и больше граждан теряют экономическую независимость. Они критически полагаются на правительство в получении хлеба насущного, жилья, одежды, транспорта и других нужд.

Государство всеобщего благосостояния создает пустоту в форме невыполнимого экономического равенства, а затем заполняет ее своими собственными силами. Льготы становятся материальным воплощением духовного заполнения пустоты, которое определяет Хейзинга.

Но государство всеобщего благосостояния также служит цели увековечения роста правительства при парламентской демократии. Когда граждане узнают, что они могут голосовать за свободный от работы доход и другие льготы, они узаконят расширение правительства, проголосовав за него. Когда граждане одобряют расширение правительства на демократических выборах и когда их голоса приводят к получению большего количества льгот для большего числа людей, противникам более могущественного правительства придется бороться и с социализмом, и с демократией одновременно. Это метод достижения социалистического успеха, который шведский экономист Гуннар Мюрдал указал в своей книге «За гранью государства всеобщего благосостояния» 1960 года.

Там, где большему количеству избирателей обещают больше преимуществ, социализм продвигается к своей конечной цели: полному устранению экономических различий между отдельными гражданами.

Расширение государства всеобщего благосостояния пересекается с «неверующим» гражданином Хейзинги. Поскольку ответственность за удовлетворение потребностей людей постепенно переходит от самих людей к их правительству, связь между усилиями и вознаграждением прерывается. Неизбежно, когда людям больше не нужно обеспечивать себя, они постепенно теряют амбиции и даже способность делать это. Государство всеобщего благосостояния уверенно идет по пути тоталитаризма, который подчеркивает Тодд Хейзинга. Там, где Хейзинга подчеркивает потерю веры человека в Бога как ключ к его безоговорочному подчинению правительству, государство всеобщего благосостояния подчиняет человека, лишая его веры в самоопределение.

Духовно опустошенный и экономически парализованный народ – это народ без свободы. Самая большая ирония нашего времени заключается в том, что свобода постепенно утрачивается из-за доброжелательных действий парламентской демократии.

Источник