Предельно горный Бадахшан

В регионе Среднего Востока Таджикистан занимает особое место, как крайний восточный ареал проживания таджиков – ираноязычного народа с древнейшей историей, бывшего более тысячи лет культурным донором для многочисленных волн кочевников, вторгавшихся в здешние степи и оазисы. Вместе с тем, в самом Таджикистане есть регион, имеющий особую историю и оригинальную культуру – Горный Бадахшан, более известный как Памир. Последние тридцать лет, когда говорят о Республике Таджикистан, события в этом горном крае постоянно «на слуху».

Удобный географический ориентир

История Горного Бадахшана как самостоятельной административной единицы началась в конце XIX в., а точнее в 1873 г., когда в Лондоне русские и британские дипломаты после долгих споров и препирательств подписали договор о разделе сфер влияния в Средней Азии. Конечно, это еще не было концом «Большой игры» между великой морской и великой континентальной державами, но с того времени у основных геополитических противников на планете появилась некая «красная черта», которую (коли не хочешь войны) нельзя переступать. Черта эта прошла по рекам Памир-Пяндж-Амударья, уходя далее в туркменские пустыни...

Нужно отметить, что в этот период территория Бадахшана (включающего в себя не только современную Горно-Бадахшанскую автономную область (ГБАО), но и одноименную провинцию Афганистана) представляла собой с полдюжины княжеств-шахств, независимых и полунезависимых от более крупных азиатских соседей. Река Памир, превращающаяся ниже по течению в полноводный Пяндж, делила их почти пополам.

Таджики Бадахшана разговаривали на языках восточно-иранской группы, наиболее распространенным из которых и ныне является шугнано-рушанский диалект, которым в той или иной мере владеют все жители долин рек Гунта, Шахдары, Язгулема, Бартанга. Припамирские языки никогда не имели своей письменности. Ими пользуются в быту и в рабочей обстановке. Официальная документация здесь всегда велась на дари – здешнем «окающем» диалекте фарси. Подавляющее часть населения Бадахшана исповедует исмаилизм – одно из направлений шиизма в исламе. Суннитами (ханафитского мазхаба) является в основном лишь население Дарваза и Ванча. Исмаилизм наложил большой отпечаток на духовную культуру бадахшанцев и до сих пор является одним из их этнических символов. В прежние времена важная роль среди бадахшанцев отводилась пирам и халифам – духовным наставникам. Исторически отношения между мусульманами суннитами и исмаилитами характеризовались взаимной неприязнью и преследованием последних со стороны более многочисленных на Среднем Востоке суннитов.

Так, в конце позапрошлого века на карте Азии (пока еще с обширными «белыми пятнами») появился знакомый теперь всем контур будущей государственной границы с Афганистаном.

Что плохо лежит

Если быть до конца точными, территория Бадахшана по левую сторону Пянджа в 1873 г. афганскому государству не принадлежала: ее пуштуны захватили почти на десять лет позже. Но поскольку Россия не торопилась с организацией администрации на своей далекой и бедной «подмандатной» территории, то в 1882 г. Афганистан при помощи Великобритании захватил большую часть Бадахшана и ввел там свое управление. В отношении таджиков-исмаилитов афганские власти начали террор и геноцид.

Войска Циньской империи также вошли в Восточный Памир и ввели свою администрацию среди проживавших там киргизов. Ими было построено несколько небольших крепостей в районе озер Кара-Куль и Зоркуль.

Вскоре на Туркестанского генерал-губернатора обрушилась лавина прошений от бадахшанских таджиков с просьбой спасти их от предприимчивых соседей, осваивавших «бесхозную» территорию. Затем население Вахана (части Горного Бадахшана, граничащей с Британской Индией) прислало прошение, оканчивающиеся ультиматумом: «не спасете от оккупантов – все переселимся в Индию!» Для русских властей это грозило «потерей лица»…

В 1892 г. русские войска заняли Восточный Памир и Горный Бадахшан, где был создан Памирский пост – постоянный гарнизон войск, сменяемый ежегодно. Афганские войска были изгнаны с территории. Китайские власти в результате мирных переговоров также оставили территорию Восточного Памира, договорившись об установлении границы с Россией по Сарыкольскому хребту.

В 1895 г. на Памире и Горном Бадахшане по течению рек Памир-Пяндж произошло разграничение между Россией и Афганистаном: территория на левом берегу реки Пяндж отошла к Афганистану, а правобережный Бадахшан – был передан вассальной от России Бухаре. Это привело к очередному ограблению местного населения – на этот раз со стороны бухарских чиновников-суннитов, и, как следствие, – к их столкновению с новыми властями. Население Горного Бадахшана потребовало присоединения к России, снова угрожая в противном случае массовым переселением на территорию Британской Индии. В результате в 1902 г. весь Западный Памир (правобережный Бадахшан) фактически перешел под управление начальника русского Памирского отряда, хотя номинально-юридически указанная территория оставалась в составе Бухарского эмирата. С 1905 г. весь русский Бадахшан и Восточный Памир был официально выделен из общетуркестанского управления в особый административный округ, который находился в ведении начальника Памирского отряда (со штаб-квартирой в Хороге). Командир отряда, получивший права уездного начальника, подчинялся военному губернатору Ферганской области. К этому времени весь русский Бадахшан – как фактически, так и юридически – был включен в состав Российской империи. Именно тогда среди таджиков Горного Бадахшана утвердилось мнение о том, что их родина – это часть России.

Тень Аламута?

После утверждения советской власти на Памире с 15 августа 1923 г. практически вся заселенная территория находилась в составе Бухарской Социалистической Советской Республики, а восточная половина – в составе Памирской  области Туркестанской АССР.

С октября 1929 г. Горный Бадахшан оказался в составе Таджикской ССР, вошедшей в состав СССР на правах союзной республики. 5 декабря 1936 г. эта территория переименована в Горно-Бадахшанскую автономную область (ГБАО). Сейчас область занимает 64 100 км² (чуть меньше площади Латвии или Ставропольского края РФ), и по этому показателю является крупнейшим по площади регионом Таджикистана. Практически вся территория ГБАО – это высокогорье, включающее в себя горную систему Памир и являющееся одним из самых значительных в мире наряду с Гималаями, Каракорумом, Гиндукушем, Тибетом, Тянь-Шанем и Андами.

Весь советский период Горный Бадахшан был «меккой» советского туризма и одним из самых насыщенных войсками регионов СССР. Одновременно (из-за суровых природных условий) область была полностью дотационной: связь с остальной территорией Таджикистана прерывалась уже в октябре и возобновлялась лишь апреле – после схода снега с перевалов. Снабжение в зимнее время было возможно исключительно по Памирскому тракту Ош–Хорог – то есть через Киргизию.

Развал Советского Союза ознаменовался в Таджикистане подъемом протестного движения, в котором самое активное участие приняли выходцы из ГБАО («памирцы»). В отличие от составивших основную часть оппозиции исламистов-суннитов, «памирцы» представляли ее демократическое, светское, либеральное крыло. В 1992–1997 гг., большинство населения ГБАО поддержало антиконституционную организацию («Движение исламского возрождения Таджикистана» (ДИВТ), руководившую вооруженной борьбой против законного правительства РТ. Тогда Горный Бадахшан стал многими восприниматься в качестве нового Аламута – неприступной крепости исмаилитов-низаритов в средневековом Иране, чьи смертники – ассасины – наводили ужас на суннитских халифов и вазиров всех стран мусульманского Востока.

В результате после подписания Межтаджикского соглашения в июне 1997 г. и окончания гражданской войны на территории ГБАО сохранились существенно влияющие на общественно-политическую обстановку в ГБАО организованные преступные группы (ОПГ), занятые контрабандой наркотиков, оружия, сигарет из Афганистана. В результате правительство РТ было вынуждено провести в ГБАО в июле-сентябре 2012 г. войсковую операцию, в результате которой частично были разгромлены местные ОПГ. Однако влияние «неформальных» групп на население сохраняется до настоящего времени, что вызвало в сентябре-октябре 2018 г. требование со стороны правительства РТ к лидерам группировок разоружиться и прекратить антиправительственную деятельность. По мнению экспертов, в случае обострения ситуации (подобного проведению войсковой операции летом-осенью 2012 г.) численность мобилизованных боевиков может возрасти до четырех-пяти тысяч человек.

Вместе с тем, по мнению таджикских экспертов неформальные лидеры ГБАО опасаются пользоваться помощью обладающих значительными военными ресурсами и финансовой поддержкой (а потому способных в результате военных действий взять под контроль преступные схемы в ГБАО) полевых командиров Талибана и ИГИЛ с территории провинции Бадахшан.

Сами полевые командиры уже не раз проявляли инициативу в оказании помощи неформальным лидерам ГБАО. Так, например, полевой командир Эрадж Басиди (базируется в кишлаке Яфтал) в начале 2018 г. предлагал помощь оружием и финансами ряду лидеров области в обмен на контроль части каналов поставки наркотиков из Пакистана.

Очередное обострение ситуации в автономной области, произошедшее 25–29 ноября 2021 г., к счастью, не привело к серьезным военно-политическим последствиям: власти республики сумели успокоить общественность обещаниями расследования смерти убитого милицией боевика. Однако напряженность сохранилась, и она способна лишь усилиться, «подогреваемая» конфликтностью политики Таджикистана в отношении движения Талибан и поддержкой оппозиции непуштунского населения Афганистана, а также нарастающим потоком беженцев-соотечественников из-за пограничного Пянджа.

Здесь самое время вспомнить, что Горный Бадахшан является критическим узлом на среднем Востоке, где сходятся нити всех давних конфликтов в регионе – от Синьцзяна до Кашмира. Современная российская геополитика вполне определенно считает, что геополитическая роль Таджикистана и Бадахшана заключается в том, чтобы радикально изменить такое положение вещей и организовать на всем этом пространстве евразийскую систему континентальной интеграции. При этом в сфере идеологической крайне важно учитывать малейшие этно-религиозные и культурно-лингвистические нюансы, а в сфере военно-стратегической необходимо стремиться к жесткому и безальтернативному централизму.