По ту сторону парадигм

Книга Александра Гельевича Дугина «Постфилософия. Три парадигмы в истории мысли» глубоко скандальная. Будучи впервые изданной в 2009 году на базе одноимённого курса лекций, прочитанного в МГУ в 2005 году, книга представляет собой сплошной скандал, всё ещё длящийся и не думающий прекращаться. «Постфилософия» поставила перед нашим обществом вопрос фатума перехода от парадигмы Модерна к парадигме Постмодерна. По существу, это вопрос о жизни и смерти. Человек Модерна нисходит, и на сцену выходит постчеловек Постмодерна, причём происходит это зачастую в рамках одного конкретного физического тела и гарантированно в рамках одной семьи.

«Постфилософия» — это очень ясное описание витального вызова, брошенного всему модернистскому обществу и каждому индивиду лично. Как человек реагирует на витальный вызов? Как угодно, но только не путём его игнорирования. Он может убегать, орать, кидаться на кого или на что сможет, но просто пойти дальше по своим делам, сделав вид, что ничего не происходит… Это очень специальное состояние. Если бы курс лекций и книга Александра Гельевича вызвали череду скандалов, бурление мысли и просто неадекват, то происходящее было бы адекватным. Но полное игнорирование поставленного вопроса, молчание, симуляция «естественного хода жизни» — это вопиющий, сплошной скандал.

Российская гуманитарная мысль за прошедшие с момента первого издания книги 15 лет освоила слово «постмодерн», введя его в свой лексикон. Но она никак не соотнесла себя с Постмодерном как с парадигмой, осмысляя его как нечто среднее между приколом и сумасшествием. То есть в конечном итоге как новую норму, которая поначалу представляется экстравагантной, но потом с ней или в ней сживаются.

Вопиющая бессубъектность как социума в целом, так и призванной думать его части, превращает всё в объект, подлежащий легитимному поглощению. В этой связи возникает вопрос, как осуществлялся переход от Премодерна к Модерну? Ницше адресует формулу «Бог умер! Мы его убили — вы и я!» социуму, который не заметил смерти Бога и не слышит провозглашающего о смерти. Но если можно незаметно превратиться в убийцу Бога, делая при этом вид, что ничего не произошло, то тем более можно с незамутнённым видом перейти от Модерна к Постмодерну. Это позиция объекта. Дугин обращается к субъекту, сталкиваясь, по существу, с массой (по Бодрийяру).

«Постфилософия» прокладывает путь от Премодерна манифестационизма до Постмодерна. Это ясный путь последовательного отказа от вертикали: вертикали божественного, вертикали разума в пользу в конечном итоге ризомы. Автор показывает, как человек проходит путь от «архаического» традиционного общества к креационизму (данный переход не выделяется как отдельный парадигмальный слом, но не менее значим), а затем, следуя в заданном русле, к индивиду и постиндивиду (дивидууму).

Дугин, выступая с позиции Традиции, подчёркивает, что не будь в самом чистом манифестационизме червоточины, то мы бы по сей день жили в нём. Но мы живём на стыке Модерна и Постмодерна. Слом традиционного общества и вертикали предопределён и является «программой» самораскрытия Радикального Субъекта.

Таким образом, Постмодерн со всеми его живописаниями оказывается не исключённым элементом, не тем, что нужно преодолеть, а частью пути, тем, что включено, а значит и необходимо. Это неизбежный вывод. Дугин не предлагает делать шаг назад (в Премодерн или тем более в Модерн) или в сторону (это исключено). Дугин предлагает идти вперёд.

Автор показывает возможность следующего шага — шага в чёрную ночь, более чёрную, чем само чёрное. Возможность такого шага делает путь от манифестационизма к Постмодерну не падением, а последовательным освобождением (проявлением) Радикального Субъекта. Падение оборачивается освобождением, если пробить постмодернистское дно. Это значит, что человек уходит. Он не вернётся и его не вернут.

Дугин приводит цитату из Гераклита: «Путь вверх и вниз — одно и то же». Путь «вверх-вниз» ведёт не к восстановлению вертикали и не к восстановлению традиционного общества. Он ведёт к Радикальному Субъекту, — по ту сторону парадигм.