Отношения России и США: от конфронтации к вынужденному сотрудничеству

В аналитической публикации, опубликованной в США на прошлой неделе, говорится, что текущие разногласия между Россией и США в области противодействия вооруженному экстремизму и терроризму носят долгосрочный и объективный характер. Они проистекают из фундаментальных различий между государственно-политическими системами, культурами, системами ценностей, историческим опытом, национальными интересами и глобальной ролью этих двух стран, которые сохранятся и в будущем. Тем не менее, даже несмотря на резкое ухудшение двусторонних российско-американских отношений с 2014 года, наблюдается сближение и растущее совпадение основных типов терроризма и общего уровня террористической угрозы для России и США, а также тех контекстов, в которых эти страны противодействуют вооруженному экстремизму, включая терроризм. Россия и США не только взаимно заинтересованы в борьбе с терроризмом в сирийско-иракском контексте и в Афганистане, но и имеют все больше оснований для обмена опытом в области противодействия доморощенному экстремизму и радикализации на собственной территории.

Угрозы терроризма и вооруженного экстремизма для России и США могут различаться по типу, масштабу, движущим силам и путям радикализации. В целом, на протяжении четверти века после окончания «холодной войны», Россия была более сильно и систематически подвержена терроризму на своей территории, чем США – в основном, благодаря терроризму как одной из основных тактик вооруженного исламистско‑сепаратистского движения на Северном Кавказе. 

Российско-американские отношения сегодня находятся в худшем состоянии со времен окончания «холодной войны», при этом сохраняется негативная динамика с риском дальнейшей эскалации. Список вопросов, по которым позиции Москвы и Вашингтона расходятся, растет, однако возможности для взаимодействия по отдельным аспектам все же остаются. 

Необходимо отметить, что анализ был подготовлен директором по исследованиям Центра национальных интересов Джорджем Бибом (George Beebe), который работал в ЦРУ главой отдела по России и был специальным советником по делам России и Евразии, а также руководил разведывательными программами при вице-президенте Дике Чейни.

В тексте сказано, что для того, чтобы не допустить углубления конфронтации, сторонам следует приложить усилия для повышения предсказуемости и прозрачности отношений между ними, вне зависимости от исхода последних президентских выборов в США. Необходимо сохранять контакты между военными, одновременно продолжая совместные усилия по разрешению конфликтов, однако этого недостаточно. И Россия, и США выиграют от установления регулярного и структурированного двустороннего взаимодействия. Определенные возможности для эффективного сотрудничества остаются, хотя и становятся все более зыбкими. Прежде всего, речь идет о взаимодействии в Арктике, в сфере контроля над вооружениями, а также в регионе Восточного Средиземноморья. Даже в тех областях, где позиции сторон кардинально расходятся, механизмы снижения напряженности должны дополняться дипломатическим диалогом, в рамках которого объективно оценивались бы региональная динамика, политические приоритеты сторон и красные линии.

Однако новые антироссийские санкции, введенные Белым домом, повышают конфронтационный градус в российско-американских отношениях.

Ранее стало известно, что президент Джо Байден подписал указ о введении новых ограничительных мер против России «за действия ее правительства и разведывательных служб против суверенитета и интересов США». Америка, согласно документу, выслала десять российских дипломатов, признала СВР виновной в кибератаке на SolarWinds, ввела санкции против 16 организаций и 16 физических лиц, якобы связанных с вмешательством в выборы президента в Штатах и не только. Союзники Соединенных Штатов по НАТО поддержали «меры реагирования» Белого дома на деятельность России, которая названа «дестабилизирующей». В частности, в НАТО присоединились к обвинениям в адрес Москвы, касающимся кибератаки.

Это может привести к замораживанию контактов, которые важны, в первую очередь, для США. Российские спецслужбы ранее неоднократно предупреждали американских коллег о подозрительных персонах и возможных готовящихся терактах, а в 2014 и 2015 годах США и Россия координировали действия против террористической группировки ИГИЛ. ФСБ России предупредила ФБР и ЦРУ в 2011 году, например, что Тамерлан Царнаев, один из двух натурализованных в США братьев, которые позже утроили взрыв на Бостонском марафоне, был связан с исламистами на Северном Кавказе. То ли американские следователи не смогли довести дело до конца после того, как пришли к выводу, что он не имел никаких связей с террористами, ранее выявленными Соединенными Штатами, то ли российские официальные лица не предоставили достаточной информации, чтобы позволить Соединенным Штатам принять меры, – это до сих пор является предметом спора между двумя сторонами. В декабре 2017 года Путин позвонил президенту Дональду Трампу, чтобы поблагодарить его за то, что ЦРУ поделилось разведданными об угрозах, которые привели к аресту в России террористической ячейки ИГИЛ, планирующей взорвать Казанский собор в Санкт-Петербурге.

Первичные террористические угрозы, стоящие перед Соединенными Штатами сегодня, включают исламистские группы, такие как исламское государство, или ИГИЛ, и Аль-Каида, а также местные группы, как радикально правые, так и радикально левые. Есть и риск ядерного терроризма. В этом случае, как один из самых главных мировых репозиториев ядерного оружия, материалов и опыта, Россия может сыграть ведущую роль в борьбе с ядерным терроризмом.

Контртеррористическое сотрудничество может принимать разные формы, в том числе: оказание предупреждений угроз; предоставление разведывательных данных о террористических группах и их членах, планах, операциях и местах; сотрудничество для понимания и противодействия тому, как люди могут быть радикализованы и подвержены склонности к экстремистским актам насилия; оперативное и логистическое взаимодействие для устранения или захвата террористов, нарушения их активности и ликвидации террористических финансовых сетей. Однако, чтобы выйти за пределы базового обмена предупреждениями об угрозах для более широкого оперативного сотрудничества, требуется значительная степень доверия между правительствами США и России, а также их разведывательными службами, чего в настоящее время не хватает.

В докладе также отмечается, что контртеррористическое сотрудничество с Россией может косвенно препятствовать российской поддержке террористических групп, которые противостоят Соединенным Штатам, но представляют небольшую угрозу для России, например, экстремистам на территории США. Такое заявление свидетельствует, что истэблишмент США действительно считает, что Москва подстрекает различные группировки к мятежам, сепаратизму и любым антиправительственным акциям. При этом говорится, что российское обязательство воздерживаться от поддержки экстремистов в Соединенных Штатах, возможно, потребует того, что США пообещают не поддерживать политическую оппозицию в России.

Хотя американская поддержка здесь завуалирована под «политическую оппозицию», явно имеется в виду и прямая или косвенная поддержка Вашингтоном экстремистских и террористических группировок, которые могут угрожать России.

С другой стороны, в анализе сказано, что многочисленные сообщения СМИ, аналитических центров и ученых в США ранее пытались описать Россию как маяк или центр для ультранационалистов, в том числе некоторых групп из США – начиная с 1990-х годов. Однако, опять же, на данный момент имеется мало доказательств того, что Москва оказывала поддержку лицам, которые могли нанести ущерб Соединенным Штатам. Утверждается, что маловероятно, будто Россия будет материально поддерживать или вмешиваться в деятельность таких групп в Соединенных Штатах в отсутствие открытого американо-российского конфликта или значительного улучшения двусторонних отношений.

Принципами для выстраивания архитектуры сотрудничества должны выступать следующие отправные точки:

– Россия в значительной степени интегрирована в систему международно-правовых отношений, хотя нарастающая конфронтация с западными странами затормозила этот процесс. Россия заинтересована в дальнейшей интеграции, укреплении своей роли в мировой экономике и обеспечении равноправия участников международного сотрудничества. Для этого РФ развивает региональные союзы и взаимовыгодное сотрудничество не только с государствами, ранее входившими в СССР, но и с такими растущими экономиками, как Китай и Индия;

– Россия и США вынужденно сотрудничают в вопросах контроля и нераспространения оружия массового поражения. Эта задача остается приоритетной для обеих стран. В данном контексте может быть продолжено и сотрудничество как по иранской ядерной программе, так и по вопросам обеспечения исполнения третьими странами взятых на себя международных обязательств;

– необходимо предотвращение распространения идеологий, подобных ИГИЛ, и роста аналогичных террористических формирований, а согласованные действия по борьбе с международным терроризмом являются естественным приоритетом в международной повестке обеих стран. Сотрудничество в этой области должно исключить возможные конфликты участников и повысить эффективность принимаемых мер;

– энергетика является сферой деятельности в глобальном масштабе как для США, так и для России. Здесь взаимодействие наших стран, компаний и специалистов необходимо для повышения эффективности энергетической отрасли в целом и обеспечения устойчивого роста мировой экономики.

Энергетическое сотрудничество двух стран в регионах Ближнего и Дальнего Востока и строительство новых энергетических коридоров могли бы стать важным средством политической стабилизации и обеспечения экономического роста.

Хотя в статье не упомянут проект «Северный поток-2», он логически подразумевается из тезиса об энергетическом сотрудничестве. Вероятно, что автор не мог заявить об этом напрямую, но намекает о необходимости дать возможность довести этот проект до конца. Интересно, что на прошлой неделе в издании Foreign Affairs вышла статья о важности «Северного потока-2» для Германии и трансатлантических отношений в целом. Автором является Вольфганг Ишингер, который был послом в США, а с 2008-го – председателем Мюнхенской конференции по безопасности. Он предупреждает, что отношения США с ЕС не восстановлены, как обещал Джо Байден, а проект газопровода уже на 92% завершен. Поэтому он предлагает Вашингтону не идти на конфронтацию, а дать его достроить. Взамен Берлин докажет свою состоятельность по защите европейских интересов и предложит адекватный план для регулирования газового рынка в Европе (поскольку многие боятся зависимости от России), который будет обсуждаться с Европейской комиссией. 

Возвращаясь к теме контртерроризма, Джордж Биб отмечает, что «нет сомнений, что у наших стран есть серьезные основания для ухода от конфронтации к сотрудничеству. И не только вынужденному».

А за последние два десятилетия Россия внесла значительный вклад в предотвращение нападений на Соединенные Штаты, предоставляя ценную интеллектуальную и логистическую поддержку.

Его вывод: необходимо избегать конфронтации, которую проводит США, чтобы находить точки соприкосновения для сотрудничества. Чтобы наилучшим образом продвигать эти интересы в 2021–2024 годах нужно:

1) поддерживать баланс сил в Европе и Азии;

2) обеспечить энергетическую безопасность;

3) предотвращать применение и производить замедление распространения ядерного оружия и других видов оружия массового уничтожения, предотвращать распространение систем доставки ядерного оружия средней и большой дальности; 

4) обеспечить безопасность ядерного оружия и материалов;

5) предотвращать крупномасштабные или устойчивые террористические атаки на американскую родину.

Очевидно, что без России и ее возможностей одним США этого будет трудно достичь. Но сейчас настрой элиты США по отношению к России остается крайне конфронтационным. Вашингтон требует все новых уступок в политической, экономической, оборонной и идеологической сферах, которые неприемлемы. Если сигналы со стороны США по поводу важности сотрудничества в сфере контртерроризма будут поступать, российскому руководству нужно использовать это как политический козырь и выдвинуть определенные требования. При этом, текущий не-западный вектор внешнеполитической активности (Азия, Африка, а также Латинская Америка) должен сохраняться и развиваться.