Обзор Deep Dive. Часть 2.

Первая часть

Растущая близость России и Китая в Арктике и растущее экономическое присутствие Китая в регионе в целом создают новые проблемы национальной безопасности для Соединенных Штатов. Возникающие экономические возможности в регионе повышают потенциал для расширения сотрудничества между Россией и Китаем. Текущие интересы Китая в регионе в первую очередь экономические, поскольку СМП сокращает время транзита из Китая в Европу на 40%. Расширение доступа к арктической нефти также уменьшило бы зависимость Китая от Ближнего Востока, где его пути поставок потенциально более уязвимы.

В 2013 году Китаю был предоставлен статус постоянного наблюдателя при Арктическом совете. В Белой книге по Арктике от 2018 года указано, что Пекин считает себя «околоарктическим» государством – позиция, которую опровергают Береговая охрана США и Государственный департамент, – и планирует создать Полярный шелковый путь за счёт строительства инфраструктуры по всей Арктике. Существует риск того, что экономическое участие Пекина может сформировать основу для постоянного военного присутствия в соответствии с его схемой постепенного продвижения своей зарубежной мощи за счет объектов двойного назначения (т. е. объектов, которые могут служить как коммерческим, так и военным целям) в Индийском океане и Африке.

Из-за плохой инфраструктуры и суровых условий работа в Арктике очень ресурсоемка; получить коммерческий капитал сложно, и поэтому крупные экономические инвестиции в регион часто нецелесообразны. Китайские государственные инвестиции заполнили этот вакуум, финансируя проекты, имеющие коммерческую ценность и безопасность.

Например, Россия уже сильно зависит от китайского капитала для эксплуатации своего завода по производству сжиженного природного газа на Ямале. Китайские инвестиции также составляют более 10% экономики Гренландии и 6% экономики Исландии.

Участие Китая в разведке и добыче месторождений редкоземельных элементов (РЗЭ) – в районе Кванефьельд/Куаннерсуит в Гренландии, которые являются важными компонентами в производстве систем вооружений США, в том числе ядерных (например, самолётов F-35), вызывает особое беспокойство, поскольку Китай продемонстрировал готовность использовать свою монополию на РЗЭ для наказания государств, которые, по его мнению, представляют угрозу интересам Пекина.

Например, в 2010 году Китай ограничил доступ Японии после спора из‑за архипелага Сэнкаку. Поскольку китайцы уже дают 80% импорта РЗЭ в США и мире, их участие в этом проекте еще больше укрепляет их глобальную монополию.

По мере того, как Китай продолжает наращивать свое присутствие в Арктике, не исключено, что финансовые рычаги влияния Китая на арктические страны – особенно Россию – предоставят Пекину политические преимущества. В краткосрочной перспективе их модель сотрудничества может стать основой для стратегического партнерства в других регионах.

Есть признаки того, что китайско-российские отношения в регионе укрепляются. Публикация Китаем арктической стратегии не подверглась критике со стороны России, в отличие от ответа Москвы на программные документы западных стран. Кроме того, Россия и Китай совместно провели серию крупномасштабных военных учений в августе и сентябре 2019 года в Баренцевом и Норвежском морях.

Существует риск того, что экономическое участие Пекина может сформировать основу для постоянного военного присутствия в соответствии с его схемой постепенного продвижения своей зарубежной мощи за счет объектов двойного назначения (т. е. объектов, которые могут служить как коммерческим, так и военным целям) в Индийском океане и Африке.

Одним из возможных вариантов будущего может быть сценарий, в котором Китай будет использовать зависимость России от своих инвестиций в энергетические проекты в регионе для усиления экономического и военного присутствия – модель заманивания в долговую ловушку, аналогичная деятельности Пекина в рамках инициативы «Один пояс – один путь».

Пробелы в осведомленности об Арктике – серьезная операционная проблема. Инфраструктуры арктического позиционирования, навигации и времени (PNT), связи и наблюдения Земли в настоящее время недостаточны для обеспечения оперативной готовности США в регионе. Спутники на геостационарной околоземной орбите не могут эффективно работать выше 81°3' широты из-за наклона плоскости орбиты, в результате чего самая северная часть Арктики остается без покрытия. Полярное сияние и ионосферные атмосферные помехи, вызываемые во время магнитных бурь в регионе, также снижают точность спутников, предоставляющих услуги PNT.

Система северного предупреждения (NWS), состоящая из 11 радаров дальнего действия и 36 радаров ближнего действия, которые совместно эксплуатируются США и Канадой под эгидой Североамериканского командования воздушно-космической обороны (NORAD), также подходит к концу срока службы, требуя от NORAD выбрать условную замену системы раннего предупреждения к 2021 году, чтобы обеспечить ее работу к середине 2030-х годов.

Соединенным Штатам, вероятно, потребуется улучшить свои возможности ситуационной осведомленности в регионе по мере увеличения морского движения, чтобы обеспечить безопасную морскую и воздушную навигацию, возможности поиска и спасения и точное прогнозирование окружающей среды.

Инфраструктура космического базирования, включая стратегически расположенные спутники HEO с технологиями дистанционного зондирования, и стратегически расположенные наземные станции будут играть решающую роль в повышении осведомленности о предметной области и оперативной готовности. Эти инициативы особенно важны с учетом сообщений о том, что российские военные планируют усилить средства связи.

Таким образом, расширенные возможности ситуационной осведомленности имеют решающее значение для поддержания стратегической гибкости и способности защищать активы в Арктике.

Интересы России в регионе асимметричны интересам США. Учитывая большую экономическую и географическую долю России в регионе, попытки сопоставить американское присутствие российскому – особенно в области военного присутствия – могут быть нереалистичными. Территория России составляет примерно 53% побережья Арктики по сравнению с 3,8% территории США.

В то время как от 15 до 20% экономики России – а прогнозируемый к 2030 году её годовой ВВП составляет 500 миллиардов долларов – приходится на добычу ресурсов в Арктике, нефть США поступает из внутренних районов Соединенных Штатов, а ее экономический след в Арктике в семь раз меньше, чем у России (0,3% годового ВВП, хотя доступ к рыбе в исключительной экономической зоне США будет становиться все более важным по мере отступления льда). Интересы России соответствуют значительному присутствию в Арктике; интересы США в Арктике также должны определять их ресурсные обязательства перед регионом.

Поскольку любые усилия по очистке от ядерных объектов будут осложнены существующими коммуникациями и пробелами в системе PNT, Соединенным Штатам следует рассмотреть возможность сотрудничества с арктическими государствами для повышения оперативной готовности к ядерной аварии.

Ядерная безопасность – критическая проблема. В сообщениях указывается, что Москва потенциально провела испытания оружия на архипелаге Новая Земля, в результате которых возникло ядерное загрязнение. Совсем недавно взрыв российской крылатой ракеты с ядерным двигателем Skyfall у берегов Ненокского ракетного полигона привел к крупнейшей ядерной аварии в регионе со времен Чернобыля, убив по меньшей мере семь человек.

Таким образом, ядерная безопасность является центральной, но недооцененной проблемой в Арктике. Поскольку любые усилия по очистке от ядерных объектов будут осложнены существующими коммуникациями и пробелами в системе PNT, Соединенным Штатам следует рассмотреть возможность сотрудничества с арктическими государствами для повышения оперативной готовности к ядерной аварии.

Варианты политики для достижения целей США в Арктике

Есть четыре широкие арктические стратегии, которые теоретически могут быть реализованы Соединенными Штатами для достижения своих целей в Арктике с учетом стратегической асимметрии в регионе.

Подход прямого восстановления баланса потребует усилий США по одностороннему повышению военного потенциала и односторонних усилий по ограничению преимущества России за счет конкурентного подхода.

Компенсационный подход на основе коалиции будет отдавать приоритет работе с арктическими и околоарктическими союзниками для смягчения действий России.

Компенсационный подход на основе предметной области потребует сосредоточения внимания на экономических и ресурсных аспектах конкуренции в Арктической зоне, чтобы максимизировать преимущества США.

Наконец, стабилизирующий подход сосредоточен на повышении прозрачности и поиске тех областей сотрудничества США и России (и Китая), где их интересы пересекаются.

Участники утверждали, что прямое изменение баланса усилит восприятие угрозы со стороны России, потребует огромных ресурсов и будет несовместимо с текущим экономическим влиянием Соединенных Штатов и общими интересами в регионе. Такой подход, вероятно, усугубит существующие опасения России, подтолкнёт её к более агрессивной стратегии и потенциально подорвет стратегическую стабильность.

Принимая во внимание географическую близость России к региону и его ресурсам, участники также согласились с тем, что установление экономического паритета с Россией с помощью доменного подхода будет сложной задачей. Таким образом, хотя динамика отношений между США и Россией может все больше определяться в терминах конкуренции, Соединенным Штатам не следует стремиться «соответствовать» России в Арктике.

Вместо этого гибридный компенсационный подход, основанный на стабильности и коалиции, обеспечивает наилучшие варианты для достижения целей США, с учетом присущих им ограничений. В соответствии с этой структурой Соединенные Штаты должны уделять приоритетное внимание многосторонним инициативам с союзниками, таким как улучшение инфраструктуры связи и способность проводить поисково‑спасательные операции и обеспечение круглогодичного доступа и осведомленности о домене.

Таким образом, приоритет должен быть отдан инициативам, которые представляют меньшую прямую угрозу для России, но улучшают возможности США работать в регионе.

Вашингтону следует сделать упор на приобретение оперативных возможностей, обеспечивающих стратегическую гибкость. Это включает в себя такие шаги, как обеспечение того, чтобы ледокольные возможности США были достаточными для проведения поисково-спасательных операций или обеспечения свободы судоходства в Арктике.

Вашингтон также может открыть дверь для сотрудничества с Россией и Китаем по сравнительно менее спорным вопросам (например, по вопросам окружающей среды), чтобы попытаться стимулировать более продуктивное поведение. Сочетание подхода стабильности с подходом компенсации на основе коалиции также дает Соединенным Штатам большую гибкость для перехода к другим подходам в случае изменения обстоятельств или распространения конфликта на другом театре военных действий на Арктику.

Рекомендации

Сохранить доступ в регион. Соединенным Штатам потребуется создать достаточную инфраструктуру в Арктике, чтобы эффективно работать в регионе и получить гибкость для корректировки своего присутствия в ответ на будущие события. В долгосрочной перспективе Соединенные Штаты должны выставить три тяжелых и три средних ледокола в соответствии с текущими рекомендациями Белого дома. Ледоколы и другие ледовые суда необходимы для поддержки поисково-спасательных операций и морского контроля над водами Аляски.

Соединенным Штатам следует создать широкие коалиции, ориентированные на общие интересы, такие как координация действий в чрезвычайных ситуациях, торговля и вопросы окружающей среды. Арктический совет и Форум береговой охраны Арктики – два примера сотрудничества между Соединенными Штатами, Россией и другими арктическими государствами по общим интересам охраны окружающей среды и безопасности.

Вашингтону следует искать возможности работать с Россией там, где это возможно, чтобы стимулировать её идти по пути сотрудничества. Поскольку не существует форума арктической безопасности с участием России, арктические государства должны рассмотреть возможность использования установленных каналов диалога НАТО с Москвой через Совет Россия-НАТО.

Улучшение архитектуры поиска, наблюдения и разведки (ISR). Для устранения разрыва связи и PNT в Арктике требуется координация между коммерческими и национальными спутниковыми системами, включая спутники на низкой околоземной орбите (LEO) на полярных и околополярных орбитах и ​​спутники на высокоэллиптических орбитах (HEO). Соединенным Штатам следует рассмотреть возможность инвестирования в высотные воздушные шары и патрулировать регион с помощью беспилотных авиационных систем.

Инфраструктуру предупреждения о ракетном нападении наземного базирования – такую, ​​как установки на авиабазе Ирексон, станции Clear Air Force и авиабазе Туле – необходимо будет поддерживать и повышать устойчивость к климатическим угрозам, таким, как прибрежная эрозия и таяние ледников. Радары, входящие в Систему предупреждения Аляски и Систему предупреждения о проблемах севера, необходимо будет полностью заменить к середине 2030-х годов, так как срок их службы истечет.

Важно отметить, что эти усилия необходимо будет сочетать с улучшенными возможностями сбора данных во всех областях, на суше, на море, под землей и особенно в космосе, учитывая суровые условия эксплуатации в Арктике. Арктическая стратегия ВВС должным образом определяет возрастающую роль Космических сил в Арктике, но сенсоры также должны будут иметь возможность взаимодействовать друг с другом, чтобы отслеживать и собирать разведывательные данные о средствах и маневрах противника в регионе.

Обмен данными между доменами и между военными службами должен осуществляться в соответствии с концепцией совместных общедоменных операций и планами по объединенной системе общедоменного управления и контроля (JADC2).

Сделать акцент на ядерной безопасности. Сообщения о том, что Россия недавно провела испытания ядерного оружия у архипелага Новая Земля, ее решение о запуске атомной электростанции в регионе и недавняя авария с ядерной ракетой высветили растущий риск ядерных угроз в регионе. В результате, Соединенным Штатам следует рассмотреть возможность проведения учений по ядерным авариям с арктическими государствами и их союзниками, граничащими с Арктикой. Это обеспечит лучшую готовность к управлению ядерной аварией, а также привлечет внимание к сомнительной ядерной деятельности России в регионе.

Усилия США по очистке от радиоактивных отходов электростанции Фукусима‑дайити после Великого землетрясения на востоке Японии 2011 года, известные как «операция Томодачи», предоставили военным США ценный опыт эффективного реагирования на ядерные аварии, включая быструю координацию с партнерами США, развертывание персонала для спасения выживших и своевременную уборку мусора на пораженных территориях, что может быть использовано для арктического региона.

Таким образом, США (а также береговая охрана, военно-воздушные и космические силы) должны работать с арктическими партнерами для их подготовки и проведения учений по потенциальным ядерным чрезвычайным ситуациям в будущем, опираясь на существующие многосторонние организации, занимающиеся ядерной безопасностью, такие как МАГАТЭ и ОЭСР, а также Энергетическое агентство (NEA), в которое уже желаю вступить все восемь арктических государств.

Повышение готовности начнется с оценки того, как можно быстро мобилизовать ресурсы и персонал для оказания помощи в случае стихийных бедствий в регионе, и будет повышено за счет проведения учений с арктическими партнерами для приобретения опыта в этой сложной оперативной среде.

 Россию следует пригласить для участия в этих учениях – как арктическое государство Россия заинтересована в обеспечении ядерной безопасности на своем заднем дворе. В случае его отклонения Соединенные Штаты могут использовать этот отказ, чтобы еще больше подчеркнуть безответственность России в регионе.

Об авторах:

Ребекка Херсман – директор Проекта по ядерным вопросам (PONI) и старший советник Программы международной безопасности в Центре стратегических и международных исследований (CSIS) в Вашингтоне, округ Колумбия.

Эрик Брюэр – заместитель директора и старший научный сотрудник PONI в CSIS.

Максвелл Саймон – координатор программ и научный сотрудник PONI в CSIS.