Объяснение ответной реакции Китая на войну в Иране

Несмотря на прочные китайско-иранские связи, важность Ближнего Востока для экономики Китая и растущий дипломатический авторитет Пекина в регионе, правительство КНР в целом оставалось в стороне во время двенадцатидневной (13-24 июня) войны между Ираном и Израилем, к которой ненадолго присоединились Соединенные Штаты. Пекин в основном ограничил свою реакцию дипломатическими заявлениями, критикуя военные действия Израиля и США и призывая к деэскалации, в частности, отказавшись использовать свою экономическую или оборонную мощь для оказания помощи Ирану. 

 

КНР регулярно входит в число крупнейших покупателей иранской нефти. Определить точный объем поставок сложно, поскольку китайские и другие организации скрывают такие транзакции в своих официальных таможенных данных, используют незападные валюты и финансовые учреждения, осуществляют незарегистрированные теневые переводы с судна на судно и используют другие способы обхода международного контроля и западных санкций. Тем не менее, по подсчетам аналитиков, до девяноста процентов иранского нефтяного экспорта в конечном итоге поступает в Китай. 
 

Китайское правительство регулярно отвергает опасения США по поводу этого импорта нефти. Официальные лица КНР считают торговлю своей страны с Ираном нормальными коммерческими отношениями, которые не наносят ущерба другим странам и не нарушают санкции ООН. После того, как парламент Ирана рекомендовал закрыть Ормузский пролив, госсекретарь США Марко Рубио, сославшись на потенциальный ущерб китайской экономике, призвал Пекин оказать давление на Тегеран, чтобы тот не нарушал морское сообщение через этот важнейший водный путь. Заявления КНР действительно предостерегали от его закрытия, ссылаясь на угрозу мировой и китайской торговле, но просьба американцев, скорее всего, была излишней. Политики КНР знают, что, помимо Ирана, Китай закупает значительные объемы нефти у Саудовской Аравии, Ирака, ОАЭ и других стран Персидского залива, которые также являются важными инвестиционными партнерами. 
 

 

Приоритетной задачей Китая было включение иранских портов Персидского залива в свои евразийские транспортные сети. Хотя дипломаты КНР настаивают на том, что Китай в последние годы не передавал Ирану полных систем вооружений, предприятия КНР поставляли аммоний и перхлорат натрия, потенциальные прекурсоры для производства твердотопливного топлива для иранских баллистических ракет, а также беспилотные летательные аппараты двойного назначения. Ранее в этом году Министерство финансов США ввело санкции против компаний в Китае и Иране за организацию подобных транзакций. Официальные лица США также обвинили КНР в пособничестве поддерживаемым Ираном хуситам. 
 

Хотя они подтверждают право Ирана в соответствии с Договором о нераспространении ядерного оружия производить ядерную энергию и проводить научные исследования, связанные с ядерной деятельностью, лидеры КНР не хотят, чтобы Иран стремился к созданию ядерного оружия. Они выступают за восстановление ядерной сделки 2015 года — Китай остается участником Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) — или аналогичного соглашения, которое ограничивает ядерную деятельность Ирана и отменяет санкции, препятствовавшие китайско-иранской торговле. Они опасаются, что предполагаемое стремление Тегерана к созданию ядерного оружия может привести к тому, что Израиль или Соединенные Штаты снова нападут на Иран. В такой войне Иран мог бы нанести ответный удар по соседним странам Персидского залива, чьи коммерческие связи с Китаем значительно превосходят связи между Ираном и КНР. Хотя 23 июня Иран нанес лишь ограниченный ответный ракетный удар по американской авиабазе Аль-Удейд, Иран может запустить сотни ракет и беспилотных летательных аппаратов против других стран в будущей войне. Другой путь к войне был бы, если бы Иран действительно получил ядерное оружие; это могло бы подтолкнуть Тегеран к более агрессивному поведению. Еще одна проблема КНР заключается в том, что, если Иран вступит в ядерный клуб, за ним могут последовать другие страны. Если бы Япония и Южная Корея получили средства ядерного сдерживания, это условие свело бы на нет критическое военное преимущество КНР над обеими странами. 
 

Китайские официальные лица выступили против авиаударов Израиля и США по ядерным объектам Ирана, которые могли привести к более масштабной войне и потенциальной смене режима в Тегеране. Возрождение военной мощи США на Ближнем Востоке также подрывает представление КНР о глобальном упадке США (хотя пропагандисты КНР продвигают альтернативные идеи, противопоставляя безрассудный милитаризм Вашингтона мягкой мирной дипломатии Пекина). Более того, как уже отмечалось, правительства КНР и США часто конфликтуют из-за китайско-иранских коммерческих связей, в то время как связи Китая с Ираном и его прокси обостряют китайско-израильские отношения. 
 

Тем не менее, когда 21 июня ВВС США нанесли удары по трем чувствительным иранским ядерным объектам, Пекин отказался от каких-либо действий в отношении Вашингтона, кроме риторики. На момент нападения США Китай вел спорные торговые переговоры с администрацией Трампа. Что еще более важно, официальные лица КНР по-прежнему предпочитают, чтобы Соединенные Штаты взяли на себя экономические и дипломатические издержки, связанные с лишением Ирана ядерного оружия. Китайские дипломаты могут призывать к компромиссу, смягчению санкций и взаимовыгодным решениям, полагаясь при этом на то, что Соединенные Штаты (и Израиль) будут сдерживать иранские ядерные инициативы. 

 

Представители КНР называют Вашингтон ключевым игроком в решении иранской ядерной проблемы, обладающим гораздо большим потенциалом, чем Пекин или другие страны, для достижения результатов. Во время июньской войны президент Си Цзиньпин настаивал на том, что “крупные страны, которые имеют особое влияние на стороны конфликта [то есть Соединенные Штаты], должны приложить усилия для смягчения ситуации, а не наоборот”. После прекращения огня посол КНР в Израиле заявил, что “я думаю, что самое важное - это попытаться возобновить переговоры между Соединенными Штатами и Ираном". 
 

Озабоченность Соединенных Штатов Ближним Востоком также поглощает ресурсы США, которые в противном случае Вашингтон мог бы направить на противодействие амбициям КНР в Индо-Тихоокеанском регионе. Несмотря на экономическую важность Ближнего Востока для Китая, политики КНР не видят там жизненно важных национальных интересов, которые оправдывали бы военное вмешательство Китая или другие потенциально дорогостоящие интервенции. Даже дипломатически, хотя официальные лица КНР предложили свои посреднические услуги в урегулировании конфликта, они не стали настаивать на этом вопросе после того, как правительства Израиля, США и даже Ирана проявили мало интереса. Западные аналитики предполагают, что плохая работа иранских вооруженных сил, наряду с другими недостатками режима, также умерила энтузиазм Пекина по поводу объединения с Тегераном против Тель-Авива. Китай, вероятно, продолжит демонстрировать поддержку Ирану, предпринимая шаги, чтобы избежать чрезмерного отчуждения Израиля, Соединенных Штатов или партнеров по ССАГПЗ, обеспокоенных намерениями и возможностями Ирана.