Образование как главный инструмент политики

Многие стороны нашего общества можно критиковать. И вполне оправданно. Но с точки исторической, хуже всего дело обстоит в образовании. И речь идет не просто о технических проблемах, финансировании или даже отсутствии внятной стратегии развития. Еще меньше дело зависит от конкретных людей. Проблема намного, намного глубже.

Образование в любом обществе – даже самом архаическом – имеет определяющее значение. Именно от того, какой образ транслируется в процессе образования, и зависит, каким является все общество в целом, какова идентичность каждого его члена. Человек в огромной и решающей степени существо социальное, политическое (по Аристотелю, человек есть «политическое животное»). И именно общество – его установки, его правила, его традиции, его ценности, его институты и практики – наделяет человека содержанием. Вне общества человека нет. Аристотель говорил, что вне общества может существовать только Бог или идиот.

Образование – это тот инструмент, с помощью которого общество творит само себя. Оно себя в образовании осмысляет, осознает, меняет, сохраняет и транслирует в будущее.

В средневековом обществе образование было неразрывно связано с Церковью. А в России отчасти это сохранялось вплоть до 1917 года. Это логично, так как Церковь и отвечала за образ общества, за догматы, правила, истины и веру, за то, что есть добро и зло, за структуру знаний и норм, за изложение истории и оценку мировых событий – древних и современных. В секулярном обществе Нового времени Церковь была от этого отстранена, и ответственность за образование взяло на себя светское государство. Теперь уже государство выступало как истина в последней инстанции в вопросе трансляции образа. И государство схватилось за образование жестко. Если что-то упустить в контроле за ним, общество может необратимо измениться, исказиться, и тогда позиции власти неминуемо ослабнут. Начнет складываться новый образ, и новая альтернативная элита начнет теснить существующую власть.

Однако государство не есть вещь в себе. У любого государства обязательно есть явная или скрытая идеология, то есть система установок, положений, «истин», на которых оно основано. При большевиках в СССР это было очевидно. Но точно также дело обстояло и обстоит на Западе – там тоже есть правящая идеология. Только она другая, нежели советская – либеральная. И поэтому логично, что образование в западных обществах транслирует либеральные принципы и «истины». Именно так – прежде всего через образование – либерализм воспроизводит самого себя.

В современной России сложилась катастрофическая ситуация именно в том, что никакого внятного образа у современного российского общество просто нет. Нет никакой Идеи, нет никакой идеологии, нет никакой ясно сформулированной системы положений, ценностей и «истин». И укреплять, утверждать и транслировать будущим поколениям строго говоря просто нечего.

Такая ситуация в нашей истории впервые. До революции в Российской Империи преобладал православно-монархический образ, норматив. Да, под влиянием западных либеральных и социалистических идей этот образ подтачивался и разлагался. В том числе и через учебные заведения, где действовали подрывные образовательные сети – кружки, течения, тайные организации. Но власть с ними боролась как могла. Для этого и существовала цензура.

В советский период образование строилось строго по марксистским лекалам. Цензура же и надзор властей за образованием стали намного более жесткими. Не дай Бог, кому-то из преподавателей и даже учеников было высказать что-то, расходящееся с марксизмом-ленинизмом. Репрессии (разного масштаба) следовали немедленно. Советская власть понимала значение образования. Понимала, что именно на нем сама эта власть и основана. Советский образ старались укрепить и передать. До какого-то момента это работало (пока сами верили, в то что говорили), потом перестало.

В 90-е годы в Российской Федерации власть оказалась в руках у либералов-западников. Параллельно контролю над экономикой и политическими процессами, они ринулись устанавливать контроль и над образованием. Вначале они стали внедрять в школу даже крайне либеральные – практически экстремистские и открыто русофобские – учебники, напечатанные Фондом Сороса. В сфере образования начались великие чистки – марксизм поспешно заменялся на либерализм, коллективная идентичность на индивидуальную, социализм на капитализм и т.д.

Однако за 10 лет либеральной вакханалии в 90-е завершить либерализацию российского образования правящей верхушке реформаторов не удалось. Марксистские догмы и практики были очень устойчивы, а либеральные установки подчас откровенно противоречили самой русской идентичности. Огромная масса работников образования – осознанно или не очень -- саботировала либеральные реформы – я имею в виду именно в содержании образования. По форме же западные методики продолжали довольно интенсивно внедряться. Либеральный образ захлебнулся, поблек и зачах. Синонимом 90-х стала не "священная частная собственность, а бандитский передел, распад, насилие и вырождение.

При Путине последовательный западнический либерализм в качестве правящей идеологии в России был как минимум поставлен под вопрос. Но при том не последовало ни возврата к коммунистической идеологии, ни создания новой идеологии, ни передачи главенствующей роли Церкви. Следовательно, образование в России лишилось своей основы. Власть полностью контролирует образование, но не знает при этом главного: какой образ сама эта власть хочет создать, закрепить и передать грядущим поколениям. В этом отношении представления самые размытые и подчас противоречивые. В одном месте власть утверждает одно, в другом другое. Для образования такой прагматизм и такая идеологическая гибкость совершенно губительны. И единственное, что остается в такой ситуации – это опираться на предыдущие эпохи, когда идеология у государства была.

Именно это мы и видим современном российском образовании: это уродливая смесь

• подзабытого и фрагментарного коммунизма (прежде всего в его материалистической составляющей) и
• слегка потесненного либерализма, который начал внедряться в 90-е, но постепенно перешел почти исключительно в методологию – сегодня открыто строить учебный курс на принципах Поппера и Сороса могут только самые крайне и фанатичные либералы (например, в ВШЭ), но это уже воспринимается как протестная фронда.

Такое положение дел с каждым годом делает положение российской власти все более шатким. Эта власть контролирует почти полностью ситуацию в текущем моменте, но стремительно утрачивает свое влияние на будущее. Если у общества нет нормативного образа, а взять его можно только и исключительно из идеологии или религии, то это общество может только распадаться. И удерживать его можно только силой. Но ни один самый жестокий и тоталитарный режим не опирался исключительно на силу. Любая власть нуждается в легитимации, а значит, в Идее, в ценностной системе, и в конце концов, в образе. Без такого образа государство становится безобразным. Что мы и видим сегодня. Да, нас явно не устраивает западная идеология, но такого отрицания не достаточно. Отрицая что-то, мы должны утверждать что-то взамен. Но вот именно этого и не происходит.

Катастрофа российского образования уже дает о себе знать. Но это только начало. Не уделяя этому вопросу – как и вопросу идеологии в целом – приоритетного внимания, власть сама себя ликвидирует. Незаметно, но последовательно. Мы подошли к красной линии. Надеяться только на инерцию исторически безответственно.

В этой сфере необходимо что-то срочно и радикально предпринимать. Нам срочно нужна философия образования, идеология образования, фундаментальная стратегия, основанная на четко сформулированных идеях и ценностях.