О катехоне

Деление римской истории на отрезки до и после Константина I дает нам две части – дохристианскую, политеистическую и христианскую, монотеистическую. Константинополь, Новый Рим определяется формулой: Римская Империя + христианство. Эта формула сохраняется как на ранних этапах – первые века Византии, так и на поздних, вплоть до последних дней Византии, где политическое имперское единство рассматривается в прямой и тесной взаимосвязи с христианской верой (впоследствии с православной ветвью христианства). Для западной части Римской Империи эта формула справедлива лишь в некоторой степени, и религиозное единство европейского мира под контролем Римского епископа, Папы, является более значимым элементом, нежели политический и государственный институт Империи. В чистом виде модель строго религиозного управления политически дифференцированным обществом получила название «католичество» -- такая социокультурная и правовая система, где власть Римского Папы рассматривается как высшая инстанция по сравнению с политической властью светских монархов – европейских королей. В Византии же преобладает иная модель: высшей политической инстанцией является именно Император, Василевс (Βασιλεύς), Август, Кесарь, который стоит над другими светскими правителями (королями, князьями и т.д.) и правит не под прямым надзором имперского архиепископа, Патриарха, Папы, но в согласии и совете с ним, сохраняя именно за собой последнее слово во всех принципиальных политических вопросах и в ключевых вопросах религии. Эта традиция восходит к той роли, которую Император Константин, основатель византийского цикла, играл в созыве Никейского собора и на самом соборе, выступая как носитель верховного авторитета – в том числе, в богословских и догматических вопросах, с опорой на мнение христианского священноначалия и монашества.

Евсевий Кесарийский, первый церковный историк сообщает, что на Никейском соборе Константин (еще не будучи крещенным!) обращается к участникам с такими словами:

Вы — епископы внутренних дел церкви, я — поставленный от Бога епископ внешних дел.

ἀλλ’ ὑμεῖς μὲν τῶν εἴσω τῆς ἐκκλησίας, ἐγὼ δὲ τῶν ἐκτὸς ὑπὸ θεοῦ καθεσταμένος ἐπίσκοπος ἂν εἴην.

Вслед за Константином эта же функция Императора в церковных вопросах сохранялась на всех последующих периодах, вплоть до Седьмого Вселенского собора (второй Никейский собор) в 787 году. Но и позднее, когда догматические вопросы более не ставились (по меньшей мере, в православном мире), роль Императора в религиозных делах оставалась чрезвычайно важной, а подчас и главенствующей.

Византизм предполагает именно такое понимание соотношения политики и религии: метанимически представленная Императором Империя мыслится не просто временным и преходящим историческим выражением земной истории, но носительницей религиозной, сотериологической и эсхатологической миссии. Православная Империя, воплощенная в православном Императоре, есть «катехон», ὁ κατέχον, «под-держивающий», «удерживающий» из Второго послания апостола Павла к Фессалоникийцам (2:6-9), кто не дает «сыну погибели» прийти в мир, то есть финальной апостасии и концу света свершиться. Полностью это фундаментальное для истории христианства место звучит так :

6. И ныне вы знаете, что не допускает открыться ему в свое время.

7. Ибо тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь.

8. И тогда откроется беззаконник, которого Господь Исус убьет Духом уст Своих

9. И истребит явлением пришествия Своего, того, которого пришествие, по действию сатаны, будет со всякою силою и знамениями и чудесами ложными .

6. καὶ νῦν τὸ κατέχον οἴδατε, εἰς τὸ ἀποκαλυφθῆναι αὐτὸν ἐν τῷ ἑαυτοῦ καιρῷ·

7. τὸ γὰρ μυστήριον ἤδη ἐνεργεῖται τῆς ἀνομίας· μόνον ὁ κατέχων ἄρτι ἕως ἐκ μέσου γένηται.

8. καὶ τότε ἀποκαλυφθήσεται ὁ ἄνομος, ὃν ὁ κύριος Ἰησοῦς ἀνελεῖ τῷ πνεύματι τοῦ στόματος αὐτοῦ καὶ καταργήσει τῇ ἐπιφανείᾳ τῆς παρουσίας αὐτοῦ,

9. οὗ ἐστιν ἡ παρουσία κατ’ ἐνέργειαν τοῦ Σατανᾶ ἐν πάσῃ δυνάμει καὶ σημείοις καὶ τέρασιν ψεύδους.

В церковно-славянском соответствующие места:

6. И ныне удерживàющее весте, во еже явитися ему в свое ему время.

7. Тайна бо уже деется беззакония, точию держяй ныне донде же от среды будет.

«Удерживàющее» -- τὸ κατέχον – это причастие среднего рода, и относится к «Царству», «Империи», тогда как  «держяй» -- ὁ κατέχων – причастие мужского рода, указывает на того, кто удерживает, то есть на «Царя», «Императора». Оба слова образованы от глагола κατέχειν, держать, удерживать, дословно, означающего «иметь под», «обладать». Отсюда русское слово «держава», а также «власть», то что «держит» властитель, об-ладатель.

Если папский Рим опирается на идею блаженного Августина о противостоянии Града Небесного (Церкви) Граду Земному (Государству) и о бесконечной и непримиримой борьбе между ними, где Церковь представлена клиром, а Град Земной -- светскими правителями, то византийское понимание соотношения духовного могущества и временной власти сводится к их гармоничному сочетанию: духовное и вечное действует сквозь земное, временное, не против него, а в союзе с ним, образуя особую – катехоническую -- онтологию Империи, которая исходит из того, что бытийные условия в пределах христианской Империи более благоприятствуют спасению, так как в её границах христиане защищены не просто от земных врагов или гонений со стороны иных нехристианских народов и властей, но до определенной степени и от козней дьявола, сдерживаемого от свободных и могущественных атак оковами христианской политики. В этом качественная особенность всей византийской культуры и самого византийского Логоса. Это --Логос христианской Империи или имперского христианства.

Мы видели, что Первый Вселенский (Никейский) Собор подводит черту под предшествующим ему катакомбным периодом, когда апостолы, мученики, апологеты и богословы работали над основанием Вселенской Церкви Христовой, вооруженной таинствами, обрядами, философией, этикой, иерархией и духовными практиками. Принципиально к первой половине IV века завершается христианизация эллинской цивилизации. Византийский Логос, объединяющий в себе Христа как Мессию, Логос как Слово Божие, Церковь и «удерживающего», христианского Царя, стоящего над христианской Империей («удерживаемым», «державой» – τό κατέχων ), становится отныне главным субъектом нового историала. Этот историал относится к идентичности, которую можно определить как «христианское человечество», на практике имеющее своим полюсом пространство распространения

• эллинистической культуры,
• греческого языка,
• римской власти и
• христианской религии.

Этот византийский Логос, с политической точки зрения, вплоть до 395 года (когда состоялось финальное разделение Римской Империи на Восточную и Западную, ранее представлявшими собой части, pars, единого целого -- pars occidentalis и pars orientlais ) является атрибутом Римской Империи, а после этого более узко характеризует Византию, где изначальные пропорции сохраняются в целом намного более неизменными и устойчивыми, нежели на Западе. Но важно подчеркнуть, что Логос является уже византийским сразу после Константина, который и закладывает политико-религиозный и цивилизационный фундамент нового христианского мира, и поэтому в разных пропорциях, но относится и к эпохе 325-395 годов, и к последующему периоду историала Византии вплоть до 1453 года , и даже – хотя и в особом преломлении -- к истории Западной Империи, а также к её реставрациям в эпоху Карла Великого, Оттона и так вплоть до Габсбургов. Христианский Логос является византийским там, где существует идеология и институционализация христианской Империи в её эсхатологическом – катехоническом – понимании.