Невыполненное обещание Запада

8 октября я посетил конференцию, организованную фондом "Канал" и Музеалией. Конференция называлась "Обещание Запада". Восточная Европа после падения стены”. Конференция была приурочена к выставке "Берлинская стена", которая проходит в Мадриде с ноября прошлого года. Мира Милошевич, старший научный сотрудник по России, Евразии и Балканам Королевского института Элькано, выступила с лекцией.

“Стена является одним из символов холодной войны, и ее падение является символом обещаний Запада и надежд, возлагаемых на нее”, - сказала Милошевич в начале своей речи, подчеркнув, что ее построил Советский Союз, а не Германия. Стена, самый осязаемый символ “железного занавеса”, как впервые назвал ее Уинстон Черчилль, также стала бы доказательством поражения социалистической модели перед лицом либеральной демократии, как отметила Милошевич: “Стены строятся для защиты от внешнего мира, чтобы те, кто находится снаружи, не могли проникнуть внутрь, но эта была построен так, что те, кто находился внутри, не могли выбраться наружу.” В то же время Кремль распространил свое господство на страны за железным занавесом с помощью Варшавского договора: “Есть русское выражение, которое переводится как "заставить дружить", - сказала Милошевич, и именно так СССР поступил со странами Центральной и Восточной Европы. Двумя хорошими примерами "навязывания дружбы" являются Будапешт в 1956 году и Прага в 1968 году.

Так совпало, что в тот же вторник президент Беларуси Александр Лукашенко выразил пожелание, чтобы Грузия, Молдова и Украина вернулись в возглавляемое Россией Содружество Независимых Государств: “Было бы очень хорошо, если бы Грузия вернулась в нашу семью, Молдова возобновила свое полноценное участие, а украинские власти образумились, потому что нам придется участвовать в восстановлении нормальной жизни. Я абсолютно уверен, что это произойдет. Это только вопрос времени”. 

Но, возвращаясь к теме Берлина, Милошевич утверждала, что “падение стены является результатом провала коммунистической идеологии и социалистических государств в политическом, экономическом, социальном и т.д. плане. Физический крах возможен только из-за краха идеологии”. В эйфории, последовавшей за падением стены, Милошевич указывает на создание Западом “великих обещаний” в то время, когда обсуждается концепция Фрэнсиса Фукуямы о "конце истории", об окончательной победе модели либеральной демократии. Как отмечает Милошевич, “есть три основные цели. Первое - это поддержание мировой экономики, которая открывает двери для развития и глобализации; второе - умиротворение Балкан и распространение демократии; и третье - включение Китая и России в международный либеральный порядок”.

Для Милошевич глобализация и стабильность на Балканах - это два выполненных обещания, но самым важным является концепция "расширения демократии", которая вытекает из идеи, выдвинутой Вудро Вильсоном в 1917 году, и заключается в создании мира, безопасного для демократии. Поэтому Милошевич считает, что с падением Берлинской стены и прекращением сдерживания Советского Союза “великое обещание Запада интегрировать страны Центральной и Восточной Европы в трансатлантические институты НАТО и Европейского союза было выполнено”.

Но есть невыполненное обещание вовлечь Китай и Россию — особенно Россию, крупно проигравшую в холодной войне, — в международный либеральный порядок. Как заметила Милошевич:

"Это переломный момент между благими пожеланиями и тем, чего на самом деле хочет ваш противник, потому что Россия никогда не заявляла о своем желании интегрироваться в либеральные институты. И это невыполненное обещание привело нас к очень опасному моменту. Спустя тридцать пять лет после падения Берлинской стены и семьдесят девять лет после окончания Второй мировой войны в Европе идет война. Война, которая началась в 2014 году с Крыма и ограничивалась Донбассом, но в феврале 2022 года переросла в полномасштабное вторжение на Украину".

В этой связи актуальна недавняя публикация книги Боба Вудворда “Война", в которой нынешний президент США Джо Байден критикует руководство бывшего президента Барака Обамы во время Крымских событий в 2014 году: "Барак никогда не воспринимал Путина всерьез. Мы ничего не сделали. Мы дали Путину разрешение продолжать”. Бездействие никогда не разрешает конфликт, оно усугубляет его, и это еще один урок истории, который мы на Западе, похоже, решили забыть.

Мы стоим перед лицом холодной войны? Милошевич отвечает на этот вопрос утвердительно, рассматривая войну на Украине либо как продолжение старой холодной войны, либо как первую "горячую" войну новой холодной войны между Соединенными Штатами, которые поддерживают Украину, и Китаем, который поддерживает Россию.

Независимо от определения, для Милошевич эта война демонстрирует две вещи:

Во-первых, провал "конца истории" и обещания вернуть Россию и Китай в лоно либеральных наций. Во-вторых, относительно мирный распад СССР в 1991 году лишь отсрочил более насильственный распад, подобный распаду бывшей Югославии. Украина, как и Грузия в 2008 году, показывает, что насильственный распад СССР был отложен и что, к лучшему это или к худшему, отчасти это произошло благодаря усилиям Запада выполнить свои обещания.

Это правда, что по сравнению с насилием в Югославии национальная и этническая напряженность в бывшем Советском Союзе, за некоторыми исключениями, разрешалась менее травматичным образом, и мы можем думать, что Запад сыграл важную роль в предотвращении этого процесса, особенно учитывая опасность распада страны с огромным атомным арсеналом. Отложенный распад, о котором говорит Милошевич, может произойти именно из-за попытки Кремля восстановить Советскую империю.

Сейчас мы живем в такое время, когда автократии, такие как Китай, Россия, Северная Корея или Иран, хотят построить мир, безопасный для автократий. Вторгнувшись в Украину, Россия привела в действие механизм баланса сил, а Соединенные Штаты и Европейский союз объединились, чтобы поддержать Украину. Но этот баланс сил хрупок, потому что он уже не тот, что был во времена холодной войны; он гораздо больше похож на Большую игру 19-го века.

Геополитика вернулась, она никогда по-настоящему не исчезала. У истории не было конца.

Да, история не закончена, и Холодная война вернулась в гораздо более сложный мир. Вопрос в том, сможет ли Запад восстановить свои силы, чтобы снова разрушить Стену? 

Источник