Нереализованность русской судьбы и её возможность

Понятие археомодерн было предложено Александром Гельевичем Дугиным по итогам курса лекций «Постфилософия», прочитанном на философском факультете МГУ. Археомодерн — особый ракурс рассмотрения парадигм. Он позволяет поставить вопрос о соотношении модерна и премодерна в России и в целом за пределами Запада. Археомодерн не является ещё одной парадигмой, но без представления о том, что есть премодерн, модерн и постмодерн, разговор о нём становится невозможным. Таким образом, археомодерн «появляется» только если у нас есть осознанный взгляд на парадигмы. Что объясняет проблемы с дискуссией по данной теме.

Сам по себе археомодерн является проблемой. Общество археомодерна — это межеумочное общество, которое не завершает свою модернизацию, хотя пытается говорить на модернистском языке и одевается в модернистские одежды, и в то же время уже не является архаичным, хотя продолжает видеть сны, в том числе, наяву. И отказывается всё это признавать.

В то же время археомодерн является революционным понятием, проблематизирующим тотальность парадигм. Если модерн тотален и всеохватывающ, археомодерн не является устойчивым явлением (а в качестве транзитного периода от премодерна к модерну он не заявлялся). Если же археомодерн устойчив и представляет собой весь подвергшийся модернизации не-Запад, так до конца и не переходящий в модерн, то модерн не тотален. Такой взгляд открывает возможность принципиально нового прочтения истории и актуальной геополитики. Например, БРИКС+ превращается в клуб археомодернистских стран, противопоставленный модернистскому/постмодернистскому Западу.

Но в центре книги не весь незападный мир, а Россия. Дугин выдвигает гипотезу о возможности незападной (немодернистской) судьбы России. Автор ставит задачу расшифровки русской структуры — осознание и проявление русского логоса, что подразумевает создание русского субъекта. Масштаб заявки трудно выразить словами. Речь идёт о возможности философии в мире постфилософии. Что это значит? Это значит всё. Если можно выйти из-под гипноза парадигм модерна и постмодерна, значит, на повестке будет иная парадигма, которая не есть археомодерн, но археомодерн есть вопрос о её возможности. Неслучайно первая статья Дугина об археомодерне была представлена автором как «тотальное метафизическое резюме».

Археомодерн, по мнению автора, не допускает реализацию русской судьбы, загоняя русский логос в подполье. Но в то же время археомодерн даёт шанс на русскую судьбу постольку, поскольку он устойчив, то есть является последовательным и фундаментальным «нет» принятию модерна. В этой связи, Великая Октябрьская социалистическая революция может быть прочитана как попытка русского мессианства уклониться от буржуазного пути.

Расшифровка русской структуры, освобождение русского логоса конституируют русскую философию. И, наоборот, русская философия расшифровывает русскую структуру и освобождая выражает через себя русский логос. Аналогично далее по списку: русская социология, русская политология, русское гуманитарное знание и русская наука в целом. Из чего неизбежно вытекает конституирование русского социума.

Русская философия — это философия в эпоху постфилософии; революция, бросающая вызов не политическим режимам, а парадигмам. Что в случае победы является спасением незападного человечества (а, может быть, в конечном итоге, и западного) от конца под названием постмодерн. Если вне постмодерна или после постмодерна возможен русский логос, то ставится вопрос о возможности китайского, индийского, вьетнамского и иного логоса как альтернативных путях.

Русская философия не отрицает западную. Наоборот, первой задачей является полноценное освоение философии Запада, её приложение к русскому археомодерну и в конечном итоге ответ на вопрос, возможен ли иной незападный русский путь, представляющий собой не слепое бегство от Запада, а преодоление Запада.

Всё вышесказанное требует субъекта, которого нет и который сам собой по «естественным» причинам не появится. Это не стрела истории, указывающая переход от протестантизма к светской буржуазии, когда первая проповедь Лютера уже подразумевала появление в будущем атеистического буржуа. Или, как писал Хайдеггер, единую предписанную судьбу от Платона до наших дней.

Дугин же пишет, что «русскую стрелу», как русскую судьбу, только предстоит нащупать. Речь идёт о запуске грандиозного процесса, а не о следовании в нём. Если европейскую историю по Хайдеггеру запустил Платон, значит, русскую историю должен запустить русский Платон.