Нарциссизм подталкивает к войне

В этой брошюре четко описывается роль Запада в развязывании войны на Украине. Бенджамин Абелоу дает систематическое и краткое объяснение того, как США и НАТО спровоцировали войну. В заключение он приводит короткий и мощный аргумент в пользу того, чтобы возложить главную ответственность за насилие не на его непосредственную причину — решение Владимира Путина начать спецоперацию на Украине, — а на его менее непосредственные, более опосредованные, но гораздо более важные причины: «Глупость и слепота американского правительства» и «почтительность и трусость» европейских лидеров по отношению к этой «глупости» (стр. 59). Если вы все еще считаете, что официальная западная версия заслуживает доверия, вам нужно прочитать это. И если вы уже знаете, что главная причина войны гораздо ближе к вам, чем Кремль, вы должны дать копию всем, кто, по вашему мнению, может быть открыт для понимания правды об Украине.

Хотя Абелоу очень ясно описывает самообман, высокомерие и лицемерие западной политики, он не пытается объяснить, как и почему политика США стала такой глупой, а европейские лидеры — такими трусливыми. Он кажется ошеломленным этим, описывая уровень иррациональности как «почти невообразимый» (стр. 59). Тем не менее, мы должны осознать ситуацию, потому что она уже сложилась, и если мы хотим смягчить ужасные последствия войны, мы должны понять, почему это произошло. Краткое обсуждение позиции американских политиков, приведенное ниже, дает очень полезную информацию. Однако, чтобы превратить это в объяснение, нам нужно выйти за рамки традиции политического «реализма», на которую, похоже, опирается Абелоу, и осознать критическую важность политических идей, которые мотивируют западные элиты.

Ниже впервые изложена долгая история западного давления на Россию. В 1990-х годах американцы отказались от своего первоначального обещания России не расширять НАТО на Восточную Европу после воссоединения Германии. К 2004 году к альянсу присоединились 11 новых государств, в том числе три (Польша, Литва и Эстония), которые непосредственно граничили с территорией России.

В 2001 году США в одностороннем порядке вышли из Договора по противоракетной обороне, который они подписали с Россией. В 2008 году НАТО объявил, что Украина (имеющая границу с Россией протяженностью более 1000 миль) и Грузия будут приняты в альянс в какой-то момент в будущем. Нынешний директор ЦРУ Уильям Дж. Бернс, который в то время был послом США в Москве, дал понять Вашингтону, что членство Украины или Грузии в НАТО будет рассматриваться Россией как неприемлемый акт агрессии (с. 20). Затем в 2014 году избранное пророссийское правительство в Киеве было свергнуто восстанием прозападных националистов. Просочившаяся запись телефонного разговора показала степень участия представителей Госдепартамента США и посла США в формировании состава нового украинского правительства. Россия ответила присоединением Крыма и признанием двух самопровозглашенных республик на востоке Украины (с преимущественно пророссийским населением).

После 2014 года, когда в Киеве появилось больше сторонников западного пути, США еще больше усилили давление на Россию. В 2016 году они разместили в Румынии ракетные установки, способные вести огонь наступательным ядерным оружием по Москве. С 2017 года США начали продавать оружие Украине, наряду с расширением обучения и другой военной поддержки. В 2019 году США в одностороннем порядке вышли из договора 1987 года с Россией об ограничении ядерных вооружений средней дальности и отвергли российские предложения о замене соглашения. В 2020 и 2021 годах НАТО проводил учения с боевой стрельбой в Эстонии недалеко от границы с Россией, в том числе имитируя атаки на российские средства ПВО. В 2021 году ВМС Украины и США провели масштабные военно-морские учения в Черном море с вторжением в воды, на которые претендует Россия. На протяжении всего этого периода целью политики США была «оперативная совместимость» между американскими и украинскими силами. Это было достигнуто в 2021 году, фактически включив украинскую армию в НАТО, даже если Украина еще не была формально членом альянса.

Рассказав об этом длинном перечне американского военного давления на Россию, Абелоу затем задает очевидный вопрос: что произошло бы, если бы мы «надели туфлю на другую ногу»? Наиболее известным принципом американской внешней политики является доктрина Монро 200-летней давности, которая объявляет политическое вмешательство любой европейской державы в Америке враждебным актом. А ниже вспоминает готовность американцев применять доктрину в 1962 году, когда они блокировали Кубу, чтобы предотвратить размещение там советских ракет. Точно так же сегодня США рассматривают присоединение Канады или Мексики к военному союзу с Россией или Китаем как экзистенциальную угрозу: точно так же, как Россия рассматривает присоединение Украины к альянсу, возглавляемому США. Чтобы дать сравнению полный исторический контекст, США не подвергались вторжению иностранной державы с 1814 года, в то время как западные державы вторгались в Россию не менее трех раз только с начала XX века. В одном из таких случаев, во время Гражданской войны в России, в числе захватчиков оказались и сами США. Целых 13% населения России погибло при последнем вторжении с Запада во время Второй мировой войны.

Ниже утверждается, что решение Путина о начале спецоперации в 2022 году, вероятно, было непосредственным следствием совокупного эффекта 1) интеграции украинских вооруженных сил в НАТО, 2) перспективы официального приема Украины в члены НАТО, и 3) возникающей в результате вероятности того, что американцы разместят ядерные ракеты средней дальности на Украине, что даст американцам значительный потенциал для нанесения первого удара по России. К концу 2021 года эта комбинация, казалось, подтвердила экзистенциальную угрозу России, и Путин нанес свой собственный упреждающий удар. Автор ссылается на публичные жалобы Путина в 2021 году на ракетную угрозу и полное молчание Запада в ответ на его предложения о новом ракетном пакте.

Обрисовав генезис войны, Абелоу переходит к глупости и слепоте американской политики, ее кажущейся иррациональности. Он рассказывает об известном противодействии расширения НАТО со стороны многочисленных американских внешнеполитических тяжеловесов. Такие деятели, как Джордж Кеннан, Роберт Макнамара, Пол Нитце, Ричард Пайпс и Роберт Гейтс — никто из них не проявляет миролюбивой позиции, когда дело доходит до развертывания американской военной мощи, — публично критиковали официальное безразличие к опасениям России в области безопасности. А ниже также вспоминает точное предсказание академика-реалиста Джона Миршаймера в 2015 году, что американская политика заставит Путина не пытаться завоевать Украину, а скорее «разрушить» ее, как он это делает сейчас. Несмотря на эту весомую критику, официальная позиция США, тем не менее, заключается в том, чтобы относиться к Путину как к новому Гитлеру, стремящемуся к территориальной экспансии России, которого необходимо остановить.

Что нового в доводах Абелоу, так это то, что он показывает, что анализ украинского кризиса, проведенный критиками-реалистами, не только хорошо понимается, но даже разделяется русофобскими политиками в администрации США. Он приводит анализ интервью с ведущим вашингтонским инсайдером и экспертом по России Фионой Хилл, которая, несмотря на то, что она открыто проводит линию «Путин-Гитлер» чтобы оправдать опосредованную войну Америки, не отрицает мысль о том, что планы Москвы являются реакцией на американское давление, она ее даже поддерживает. Хилл рассказывает, что, когда она работала аналитиком разведки, их собственная оценка заключалась в том, что угроза расширения НАТО на Украину, скорее всего, побудит Россию присоединить Крым.

Открытость Хилл обезоруживает, как будто она на самом деле не понимает правды того, что сказала: что, поскольку в аналогии с Гитлером есть что-то, на что она опирается — и в этом мало что есть, кроме голых фактов, что Путин — авторитарный лидер, конфликтующий с другой страной — тем не менее действия России являются ответом на американское давление, которое американские политики фактически предвидели. Другими словами, с ее точки зрения, «новый Гитлер» в значительной степени является творением Америки. Хилл, похоже, подтверждает утверждение Джорджа Кеннана о том, что политика расширения НАТО для защиты от российской угрозы была «самосбывающимся пророчеством» (стр. 45). Ниже цитируется британский академик Ричард Саква: «В конце концов, существование НАТО стало оправданным необходимостью справиться с угрозами безопасности, вызванными его расширением» (стр. 50).

Для Абелоу это является причиной того, что политика США монументально глупа. Не только нет угрозы со стороны России, независимой от американской политики, но, по крайней мере, некоторые американские сторонники участия в чужой войне, кажется, осознают этот факт. В результате необоснованно спровоцирована дорогостоящая война, которая погубит Украину, а возможно, и Россию, и чреватая серьезным риском ядерного пожара. Более того, она была спровоцирована страной, в которой у США нет реальных национальных интересов.

Как прямо говорит Абелоу:

Украина ни при каких обстоятельствах не является жизненно важным интересом безопасности Соединенных Штатов. На самом деле, Украина почти не имеет значения. С американской точки зрения... Украина не имеет значения. Украина не более важна для граждан Соединенных Штатов, чем любая из пятидесяти других стран, которые большинство американцев по вполне понятным причинам не могли найти на карте без долгих поисков (стр. 58).

Напротив, очевидно, что для России «Украина является наиболее важным из жизненных интересов» (с. 58). Близкий к отчаянию Абелоу отмечает, что «даже с зашоренной американской точки зрения весь западный план был опасным блефом, разыгранным по причинам, которые трудно понять». И в заключение он спрашивает: «Какой здравомыслящий человек может поверить, что размещение западного арсенала на границе с Россией не вызовет мощного ответа? Какой здравомыслящий человек мог поверить, что размещение этого арсенала повысит безопасность Америки?» (с. 58).

Эти последние риторические вопросы порождают еще один. Если западная политика действительно безумна, как предполагает Абелоу, почему она пользуется такой подавляющей поддержкой среди западных элит? Эта поддержка не ограничивается пресловутым американским военно-промышленным комплексом, который, как отмечает Абелоу, является наиболее очевидным бенефициаром опосредованной войны НАТО. Почему не только наши политики, но и подавляющее большинство наших журналистов, ученых и болтунов предпочитали поддерживать безумную политику, а не рассказывать легкодоступные факты о том, как возникла война на Украине, как это сделал сам Абелоу? Не все они получают деньги от Lockheed Martin, Raytheon или Пентагона. Чем объясняется это массовое безумие?

Начало ответа лежит в анализе Абелоу интервью Фионы Хилл, потому что откровенность Хилл разоблачает поразительную неспособность западных политиков и экспертов принимать во внимание какую-либо точку зрения, кроме своей собственной. Хотя Хилл знает, что Россия реагирует на предыдущее давление Америки, она, похоже, не способна придать этому факту какой-либо вес или значение, когда его противопоставляют идее о том, что «Путин — это новый Гитлер». В поразительном отрывке из интервью она даже признает, что собственная семья Путина пострадала во время страшной 900-дневной немецкой блокады Ленинграда в 1940-х годах (старший брат и дяди погибли, мать и отец едва пережили болезни и раны). Однако вместо того, чтобы сделать очевидный вывод о том, что опасения России перед западной агрессией небезосновательны, она утверждает, что есть ирония в том, что Путин копирует гитлеровский экспансионизм.

Позиция Хилл может быть воспринята как циничная: она знает одно, а говорит другое. Но если бы она была настолько цинична, она не была бы настолько откровенна, чтобы говорить и то, и другое одновременно. Эксперт по разведке, который говорит вам, что виновата другая сторона, объясняя, как виновата ее собственная сторона, не мыслит стратегически. Она упустила из виду смысл своих собственных знаний и вопиющее противоречие в своих утверждениях. Ее знание внешнего мира полностью подчинено идее «Путин как новый Гитлер», поскольку эта идея подтверждает ее самоидентификацию как хорошего человека, который вместе со своими коллегами ведет борьбу против фашистского агрессора. Этот нарциссизм характерен сегодня для элитарного сознания во многих областях, включая внешнюю политику.

Абелоу прав, подразумевая, что этот способ мышления в конечном счете иррационален и нечестен. На каком-то уровне Хилл знает, что политика, которую она поддерживает, создала угрозу, с которой она борется, и она не может быть одинока в понимании этого. Но ее обвинение в безумии, хотя и звучит риторически, имеет тенденцию затемнять жизненно важный аспект нарциссизма, который движет западной политикой: аспект, в котором эгоистичное чувство добродетели определяется господствующими политическими идеями нашего времени, идеями, которые влияют не только на экспертов, но и на политических лидеров и все население. «Антифашизм» является ключевым элементом этих идей.

«Антифашизм» остается основополагающим мифом современного западного общества. Имея реальное историческое происхождение в победе союзников в 1940-х годах, его героическая история о хороших демократических государствах, противостоящих злым геноцидным диктатурам, объединяет либералов, социалистов и даже консерваторов. Это мировоззрение, которое дает западным элитам чувство цели и узаконивает их власть. Вот почему его неоднократно перерабатывали в совершенно разных контекстах, в которых он не имеет реального значения. Если мы расширим нашу историческую систему отсчета, мы увидим, что самоосуществляющийся, мифический «антифашизм», мобилизованный в настоящее время против России, был неизменной чертой американской внешней политики с момента окончания «холодной войны».

Когда советская власть рухнула в конце 1980-х годов, американская элита отказалась от ныне ненужного антикоммунизма как обоснования своих институтов и глобальной власти и вместо этого возродила старую приверженность союзников «антифашизму». Предполагаемая красная угроза была заменена предполагаемой угрозой военных или однопартийных диктаторов. Сначала США остановились на очень неубедительной угрозе, исходящей от панамского военного диктатора Мануэля Норьеги, а затем обратились к чуть менее неправдоподобному иракскому Саддаму Хусейну. Оба они были представлены как «новый Гитлер», а их страны подверглись бомбардировкам, вторжениям и санкциям. Примечательно, что оба диктатора были в значительной степени американскими творениями, пользующимися полной поддержкой Америки во время «холодной войны». Точно так же война с террором и долгая война в Афганистане были возглавляемыми американцами кампаниями по защите всех нас от угрозы со стороны исламистских боевиков, которых часто называли фашистами, но которые ранее были американскими доверенными лицами, сражавшимися с Советским Союзом в Афганистане в 1980-х годах. Эти кампании были идеологическими в том строгом смысле, что они были рационализированы односторонним изложением фактов, которые служили лестному самовосприятию западных правителей: они действительно вели войну с авторитарными и репрессивными лидерами и движениями, но скрывали тот факт, что сила и действия их противников не были независимыми от прежней политики Запада. Теперь Владимиру Путину удалось сыграть роль «Гитлера» в результате многолетней кампании американских провокаций.

Войны против злых диктаторов и «исламофашизма» были частью более широкого крестового похода по распространению либеральной демократии по всему миру. Большинство тех, кто продвигал эти кампании и связанные с ними военные интервенции, руководствовались деградировавшим либеральным универсализмом, стремившимся освободить человечество от нарушений прав человека, якобы санкционированных национальным суверенитетом. НАТО грубо попирал национальный суверенитет, сначала напав на Сербию в 1999 году, чтобы защитить косовских албанцев, затем вторгнувшись в Афганистан и Ирак, затем начав бомбардировки Ливии. Действительно, американская национальная безопасность стала приравниваться к успеху этой глобальной кампании. Но на самом деле она породила «космополитическую антиутопию», в которой государства разрушаются, а население подвергается хаосу и военной диктатуре «во имя прав человека». Самый печально известный пример — бойня в Ираке, но Афганистан, Ливия и Сирия тоже заплатили цену за стремление Запада к собственной добродетели.

Несмотря на эти бедствия и заведомо мошенническое оправдание вторжения в Ирак, эгоистичная «антифашистская» мифология выжила, чтобы предать Украину мечу. Это повлекло за собой откровенный отказ от длительной кампании Запада против национального суверенитета, и теперь НАТО заявляет, что защищает суверенитет Украины. Это заявление не противоречит ни фактам о вмешательстве НАТО, о которых рассказывает Абелоу ниже, ни реалистичному описанию внутренней политики Украины. Но «антифашистская» мифология смогла совершить такой поворот и пережить свои предыдущие публичные бедствия по двум причинам.

Во-первых, не было ни идеологической альтернативы льстивому самовосхвалению Запада, ни геополитической альтернативы американской мощи; во-вторых, мифология служила для рационализации и оправдания существующих структур власти как на международном, так и на национальном уровне. Рассмотрим каждую причину по очереди.

Совместные поражения западных рабочих движений и Советского Союза в 1980-х годах создали ситуацию, в которой не было альтернативы неолиберальному капитализму в политике и «равного конкурента» США в международных отношениях. Там, где политика «холодной войны» была отмечена политической и геополитической «биполярностью», период с 1989 года был периодом «однополярности». Без какой-либо систематической альтернативы или критики их либеральной, «антифашистской», правозащитной идеологии и без какой-либо соперничающей сверхдержавы западные элиты могли попасть в плен того, что Миршаймер назвал «великим заблуждением» либеральной гегемонии, при котором западные элиты считали, что они могут и должны распространять либеральную демократию и права человека по всему миру, в случае необходимости — с помощью крылатых ракет. Это действительно то, что лидеры НАТО себе представляли, когда расширяли НАТО (и ЕС) на восток. Однополярность политического воображения объясняет нарциссизм и беспечное отношение к бедствиям, которые уже произошли при погоне за идеологией. Как отмечает Абелоу, позиция западных экспертов и лидеров заключалась в том, что ни один разумный актор не мог усомниться в их доброжелательных намерениях, даже когда они продвигали свои силы к границам России (стр. 51). Понимание нарциссизма «антифашистского» сознания позволяет добавить, что ключевым аспектом этого идеологического заблуждения является то, что, с его точки зрения, всякий, кто выступает против либеральных институтов Запада, — которые отождествляются с делом прав человека и демократии — ipso facto должен быть фашистом-геноцидистом или апологетом фашизма-геноцида, чьи интересы и аргументы поэтому можно не принимать во внимание.

Точно так же, как не было альтернативы западному нарциссизму, так и нарциссическое мировоззрение, по-видимому, служило сиюминутным практическим интересам американской политической элиты. На международном уровне замечание Саквы о том, что НАТО необходим для защиты нас от угроз безопасности, создаваемых его собственным расширением, указывает на то, что результатом того, что политики кичатся своими «антифашистскими» добродетелями, является создание чего-то вроде рэкета под руководством США. Как заметил Вольфганг Штрик, после длительного периода, когда немецкая экономика все больше ориентировалась на Россию и Китай, украинская война решительно подчинила не только Берлин, но и всю Европу американским интересам. При энергичной поддержке своего британского капо Крестный отец Байден положил конец любым претензиям ЕС на то, что он может проводить внешнюю политику или политику безопасности независимо от американцев, что подтверждается недавней Совместной декларацией ЕС-НАТО. Теперь американцам удалось заставить Германию начать полностью платить свою долю в НАТО, что является давней целью политики США. Они даже принудили европейцев к большей энергетической зависимости от Америки, одновременно устанавливая новые торговые барьеры для европейского экспорта. Уловкой военного давления США в сотрудничестве с прозападными украинскими лидерами обеспечили как то, что украинцы пострадают от российской спецоперации, так и создали ощутимую (хотя и более смутную) незащищенность для европейцев в целом. Это служит для того, чтобы заставить остальных союзников Америки подчиниться и подтвердить зависимость этих союзников от мощи США. Так работает вымогательство, хотя в данном случае вымогательство по доверенности.

Однако образ американского рэкета может не только информировать, но и вводить в заблуждение. В отличие от настоящего криминального рэкета, в котором выгода для рэкетира является прямой, сознательной целью стратегии страха, в космополитической антиутопии любые преимущества для стратегических интересов США являются случайными результатами идеологизированной политики, хаотические последствия которой также подорвали американское влияние и авторитет в самом процессе утверждения американской мощи.

Беспощадная либеральная, «антифашистская» война явно оттолкнула большую часть неевропейского мира от политики Запада. Более ранние войны в Ираке и Афганистане также использовались США как возможность продемонстрировать свое господство над своими «союзниками», завербовав их для работы в коалициях под своим руководством, но готовность других к кооптации ослабла с тех пор, как окончилась косовская война. За пределами Европы и Северной Америки опосредованная война НАТО на Украине пользуется очень ограниченной поддержкой. Единственными крупными странами, поддержавшими санкции против России, были Япония, Южная Корея, Тайвань, Австралия и Новая Зеландия. Самодовольное самомнение держав НАТО может поддерживаться только в том случае, если вы отвернетесь от их фактического послужного списка, содержащего вопиющие проявления милитаризма. Хотя это остается возможным на одержимом самовлюбленностью Западе, у незападных людей гораздо меньше причин подыгрывать этому, особенно после Ирака и Афганистана. Возможно, как предполагает Штрик, держать богатую Европу под своим контролем в этих обстоятельствах является жизненно важным интересом Америки, помогая ей в конечном итоге сосредоточить свое внимание на сдерживании Китая, но это само по себе является признаком ослабления хватки Америки.

Более того, о большей бедности американского стратегического мышления свидетельствует тот факт, что в долгосрочной перспективе США не смогли воспользоваться своей подавляющей победой в «холодной войне», включив Россию в западную орбиту. Вместо этого, несмотря на все разговоры Запада о демократии и правах человека, политика расширения НАТО лишь укрепила авторитарное правление Путина и толкнула россиян в объятия Коммунистической партии Китая, единственного серьезного глобального конкурента Америки.

Ограниченность метафоры «крышевания» такая же, как и у всех «реалистических» подходов к международным отношениям. Они имеют тенденцию сводить международные дела к стратегическим интересам наций, но при этом затемняют жизненно важное измерение артикуляции этих интересов: идеи, которые мотивируют политических акторов и обеспечивают легитимность их действий — в данном случае это космополитический крестовый поход за демократию и права человека, который был вызван ускользающей однополярной гегемонией Америки. Более того, именно политические идеи определяют отношения между внешней политикой и внутриполитическим давлением. И именно здесь мы видим ключевое краткосрочное политическое преимущество «антифашистской» мифологии: она ставит внешнюю политику на службу внутренним политическим нуждам. Хотя, как и в международных отношениях, мифологическая основа внешней политики сейчас может создавать серьезные внутренние трудности.

Внутреннее значение идеологической борьбы космополитов против «фашизма» — это не только вопрос лоббирования военной промышленности. Как отмечает Абелоу, народная реакция Запада на его опосредованную войну с Россией была «движима самодовольным гневом» (стр. 46). Война помогает нейтрализовать и сплотить разочаровавшееся в других отношениях население внутри страны, взывая к корыстному чувству моральной добродетели, основанному на основополагающем мифе либеральной демократии. По мере того, как становится все более очевидным, что политическим классам Запада нечего предложить своим народам, они могут продолжать делать вид, что предлагают благородное дело демократии и «антифашизма». Утверждается, что героическое сопротивление украинцев российской агрессии — это линия фронта в битве между демократией и диктатурой, между национальным суверенитетом и новым империализмом. Это притворство, потому что, как показывает Абелоу, русская спецоперация является артефактом западной политики, как минимум, в той же мере, в какой она является продуктом любого российского авторитаризма или империализма. Более того, эта отговорка представляет угрозу демократии как внешнюю и тем самым скрывает гораздо более серьезную внутреннюю угрозу, которая заключается в собственном отказе западных элит от ответственности перед своим населением (о чем свидетельствует, например, безжалостная враждебность элиты в Британии и на всем Западе к решению британского электората отстаивать наш национальный суверенитет против недемократического ЕС и их последующий энтузиазм в отношении локдаунов). Таким образом, антифашистская мифология является частью более широкой постдемократической идеологии уязвимости, в которой политическая легитимность проистекает не из ответственности правительства перед теми, кем оно правит, а из требования защитить управляемых от угроз (включая, как мы видели, угрозы, безрассудно сфабрикованные самим правящим классом).

Тем не менее, разговоры о «фашистской угрозе» и призывы к западной общественности пойти на жертвы ради войны Америки с Россией оказываются суровым испытанием для этой правящей идеологии. От правительств Европы требуется ввести санкции против России, которые усугубляют и без того серьезное стагфляционное давление. Этим правительствам уже не хватает политического авторитета перед лицом беспокойного населения, а опосредованная война, развязанная американцами, явно не отвечает национальным интересам ни одного из них. Германия давно стремится к улучшению отношений с Россией, потому что в этом у нее множество экономических интересов. Венгрия уже нарушила санкционный консенсус в Европе. Политические классы Германии и Италии, в частности, могут изо всех сил пытаться сохранить свой бездеятельный подход к войне Вашингтона.

Конечно, Россия — это осколок несостоявшейся империи со своей собственной версией «антифашистского» мифа, который она использует для оправдания своей спецоперации. Предлагаемое здесь объяснение политики НАТО и лежащей в ее основе идеологии не дает оправдания российскому поведению, которое является безоговорочной катастрофой как для Украины, так и для России. Скорее, эта критика фокусирует внимание на корне проблемы: политическое банкротство доминирующих западных либеральных элит и их зависимость от избыточного мифа об их благотворной роли в мире. Постоянное повторение угрозы «фашизма» в отношении любой народной оппозиции либеральной политике к настоящему времени стало утомительно привычным аспектом либерального дискурса, несмотря на реальную нехватку настоящих фашистов за пределами политической периферии. Это свидетельствует о господствующем политическом воображении, которое чувствует себя комфортно только в своем безопасном пространстве все более неуместного прошлого, слепого к ущербу, который оно наносит в настоящем. Тот мифический «антифашизм», который теперь используется для оправдания провоцирования и поддержания войны между двумя странами, наиболее пострадавшими от последствий реального фашизма, говорит о чистой испорченности наших правителей и большей части либеральной элиты, порочности, пропорциональной их собственному нарциссическому чувству добродетели.

С выводами Абелоу о трусости как американских, так и европейских лидеров спорить невозможно. Однако его вывод о «глупости» американской политики нуждается в небольшой оговорке. То, что глупо с точки зрения интересов американского народа как нации и с точки зрения национальных интересов всех остальных, не в последнюю очередь украинского и русского народов, имеет больше смысла с точки зрения правителей космополитической антиутопии. Это поддержит их, их «вечную войну» и их жуткий «антифашизм», на плаву еще некоторое время.

Что будет бесспорно глупо, так это то, что граждане стран НАТО продолжат терпеть наши декадентские элиты и их деструктивный нарциссизм. Поддержка войны на Украине требует преднамеренной слепоты в отношении недавней истории событий на Украине со стороны политиков, СМИ, научных кругов и более широкого профессионального среднего класса. Это нарочитое невежество говорит о глубокой лени духа — нежелании противостоять истине нашего собственного общества и предпочтении утешительных мифов. Влияние этой войны за пределами Украины уже огромно и будет только усиливаться. Будущее европейских наций — если оно у них будет — принадлежит тем, кто готов порвать с отжившей мифологией либерализма, взять под контроль внешнюю политику своих государств и проводить демократическую альтернативу антиутопической идеологии, которая принесла катастрофу Украине.

Книга:

Бенджамин Абэлоу, Как Запад принес войну на Украину: понимание того, как политика США и НАТО привела к кризису, войне и риску ядерной катастрофы (Siland Press, 2022)

Источник