Начала Восточной Империи

В политическом смысле греческая история заканчивается в 30 году до Р.Х., когда падает последнее эллинистическое царство – Египет Птолемеев, и практически вся Империя Александра Великого и его наследников оказывается под властью Рима. С этого момента до 1821 года, когда на освобожденных от османов территориях было создано небольшое королевство Греция, положившее начало современной европейской стране, греки и все эллинизированные общества находились под властью негреческих политий – Римской и Османской Империй. При этом после разделения Римской Империи на Восточную и Западную, Восточная часть в целом соответствовала пространству Восточного Средиземноморья, которое было некогда объединено эллинистическими царствами и соответственно было коренной территорией эллинизма. 

 

Здесь мы не будем останавливаться на явлении эллинизма, которое, однако, для понимания имперского этапа римского историала имеет огромное значение. Наложив то, что мы связано с эллинизмом в отношении культуры и цивилизации средиземноморских обществ с I века до Р.Х. по VI век по Р.Х., на историал Рима, связанный с Империей, мы получим общую картину, которая дополнится преемственностью Четвертого Царства (имперского Рима) в отношении Третьего Царства Александра Великого. С точки зрения самого Рима, Империя вырастает из Республики, а Республика из эпохи царей. С точки зрения всей средиземноморской культуры и эллинистической среды, отчасти включающей в себя традиции как греческой циклологии, так и мотивы различных эсхатологий Востока, римская Империя видится иначе: как принятие римлянами политической эстафеты Александра Македонского и продолжение непрерывной эллинистической цивилизации, частью которой (причем далеко не центральной) стала культура Рима. 

 

К этому следует добавить фундаментальные трансформации Средиземноморской цивилизации, которые привнесло распространение христианства. Став кульминацией аполлонического вертикального начала в религиозной культуре и соединив эсхатологическое мессианство с платоническим (шире, философским) Логосом, христианство основало, по сути, новую постэллинистическую цивилизацию, отчасти продолжающую предыдущую, отчасти качественно новую. При этом новизна христианства заключалась не просто во введении нового культа, новой формы религии и новой теологии – с ноологической точки зрения, христианство опиралось почти исключительно на аполлоническое и подчас в отдельных аспектах на аполлоно-дионисийское начало, тогда как хтонические мотивы и титанические матриархальные культы и тенденции исключались полностью. 

 

Таким образом, о греческом историале можно говорить как в отношении политической истории, когда греческие царства, затем полисы и наконец Империя и оставшиеся от неё Государства, представляли собой независимые образования (эта история завершается к 30 году до Р.Х., передавая инициативу Риму), так и в отношении цивилизации и культуры, что включает в себя весь эллинизм в его социальном, философском и религиозном содержании. В этом смысле, уступив политически Риму, греки оказались намного сильнее и влиятельнее его, с точки зрения культурного и религиозного содержания, поэтому можно сказать, что они в каком-то смысле подчинили Рим себе духовно. И наконец, христианство, подвергшее эллинизм финальному преображению, стало общим семантическим полем греко-римской ойкумены в первые три века по Р.Х., а к началу IV века окончательно оформился синтез всех факторов – эллинства (в узком смысле, греческая идентичность), латинства, римской политической идеи и христианской религии.

 

 

Византийская Империя политически и юридически была прямым продолжением Римской Империи, и на всём протяжении её существования её жители называли сами себя «ромеями», ῥωμαῖος, «римлянами», ясно осознавая, что они по-прежнему живут в Римской Империи, то есть (согласно христианской циклологии) в Четвертом Вселенском Царстве. Первым было Царство Халдейское, вторым – Персидское, Третьим – Греческое, Четвертым – последнее Римское. В этом смысле название Константинополя «Новым Римом» означало, что это лишь новая столица все той же Империи, translatio Imperii. 

Данная идентичность в значительной степени предопределила характер культуры Византии и структуру её Логоса. Византийская Империя в полной мере наследовала как средиземноморскую культуру в её эллинистической форме, так и государственную и политико-правовую модель в её римской латинской форме. В Византийской Империи продолжался и культурный эллинизм, и политический державный Рим. 

 

На политическом уровне история романо-имперской версии средиземноморской цивилизации прослеживается вплоть до конца Византии, когда турки османы захватили Константинополь. В лице Византии Римская Империя пережила свой трехсотлетний италийский период ещё на тысячелетие, просуществовав как независимое Государство с 395 по 1453 год. Законы, право, социальные институты Византии в целом из века в век воспроизводили именно римскую модель.

 

С другой стороны, перенос столицы из старого Рима в Новый Рим произошел не просто по стратегическим соображениям, но и в контексте радикального изменения религиозной структуры Империи. Это было связно с христианизацией. 

Римский Император Константин Великий, ὁ Μέγας Κωνσταντίνος (272 — 337) издал в 313 году Медиоланский эдикт, провозглашающий в Империи веротерпимость, что положило конец преследованиям христиан, а затем после победы в битве при Адрианополе над Августом Востока Лицинием, объединил бывшую диоклетиановскую тетрархию в централизованное монархическое Государство, где позднее официальной религией стало христианство. 

За год до Первого Вселенского собора, который состоялся в малоазийском городе Никея, на азиатской стороне Босфорского пролива, недалеко от Византия, в 324 году Император Константин Великий отдал распоряжение начать строительство будущей столицы. Город был завершен к 330 году, когда Константин осуществил своё намерение и перенес столицу Римской Империи из Рима в новое место.

 

 

Деление римской истории на отрезки до и после Константина I дает нам две части – дохристианскую, политеистическую и христианскую, монотеистическую. Константинополь, Новый Рим определяется формулой: Римская Империя + христианство. Эта формула сохраняется как на ранних этапах – первые века Византии, так и на поздних, вплоть до последних дней Византии, где политическое имперское единство рассматривается в прямой и тесной взаимосвязи с христианской верой (впоследствии с православной ветвью христианства). Для западной части Римской Империи эта формула справедлива лишь в некоторой степени, и религиозное единство европейского мира под контролем Римского епископа, Папы, является более значимым элементом, нежели политический и государственный институт Империи. В чистом виде модель строго религиозного управления политически дифференцированным обществом получила название «католичество» -- такая социокультурная и правовая система, где власть Римского Папы рассматривается как высшая инстанция по сравнению с политической властью светских монархов – европейских королей. В Византии же преобладает иная модель: высшей политической инстанцией является именно Император, Василевс (Βασιλεύς), Август, Кесарь, который стоит над другими светскими правителями (королями, князьями и т.д.) и правит не под прямым надзором имперского архиепископа, Патриарха, Папы, но в согласии и совете с ним, сохраняя именно за собой последнее слово во всех принципиальных политических вопросах и в ключевых вопросах религии. Эта традиция восходит к той роли, которую Император Константин, основатель византийского цикла, играл в созыве Никейского собора и на самом соборе, выступая как носитель верховного авторитета – в том числе, в богословских и догматических вопросах, с опорой на мнение христианского священноначалия и монашества. 

 

Евсевий Кесарийский, первый церковный историк сообщает, что на Никейском соборе Константин (еще не будучи крещенным!) обращается к участникам с такими словами:

 

 

Вслед за Константином эта же функция Императора в церковных вопросах сохранялась на всех последующих периодах, вплоть до Седьмого Вселенского собора (второй Никейский собор) в 787 году. Но и позднее, когда догматические вопросы более не ставились (по меньшей мере, в православном мире), роль Императора в религиозных делах оставалась чрезвычайно важной, а подчас и главенствующей. 

 

Византизм предполагает именно такое понимание соотношения политики и религии: метанимически представленная Императором Империя мыслится не просто временным и преходящим историческим выражением земной истории, но носительницей религиозной, сотериологической и эсхатологической миссии. Православная Империя, воплощенная в православном Императоре, есть «катехон», ὁ κατέχον, «под-держивающий», «удерживающий» из Второго послания апостола Павла к Фессалоникийцам (2:6-9), кто не дает «сыну погибели» прийти в мир, то есть финальной апостасии и концу света свершиться. Полностью это фундаментальное для истории христианства место звучит так:

 

 

В церковно-славянском соответствующие места: 

 

 

«Удерживàющее» – τὸ κατέχον – это причастие среднего рода, и относится к «Царству», «Империи», тогда как  «держяй» – ὁ κατέχων – причастие мужского рода, указывает на того, кто удерживает, то есть на «Царя», «Императора». Оба слова образованы от глагола κατέχειν, держать, удерживать, дословно, означающего «иметь под», «обладать». Отсюда русское слово «держава», а также «власть», то что «держит» властитель, обладатель.

 

Если папский Рим опирается на идею блаженного Августина о противостоянии Града Небесного (Церкви) Граду Земному (Государству) и о бесконечной и непримиримой борьбе между ними, где Церковь представлена клиром, а Град Земной – светскими правителями, то византийское понимание соотношения духовного могущества и временной власти сводится к их гармоничному сочетанию: духовное и вечное действует сквозь земное, временное, не против него, а в союзе с ним, образуя особую – катехоническую – онтологию Империи, которая исходит из того, что бытийные условия в пределах христианской Империи более благоприятствуют спасению, так как в её границах христиане защищены не просто от земных врагов или гонений со стороны иных нехристианских народов и властей, но до определенной степени и от козней дьявола, сдерживаемого от свободных и могущественных атак оковами христианской политики. В этом качественная особенность всей византийской культуры и самого византийского Логоса. Это – Логос христианской Империи или имперского христианства.

 

Первый Вселенский (Никейский) Собор подводит черту под предшествующим ему катакомбным периодом, когда апостолы, мученики, апологеты и богословы работали над основанием Вселенской Церкви Христовой, вооруженной таинствами, обрядами, философией, этикой, иерархией и духовными практиками. Принципиально к первой половине IV века завершается христианизация эллинской цивилизации. Византийский Логос, объединяющий в себе Христа как Мессию, Логос как Слово Божие, Церковь и «удерживающего», христианского Царя, стоящего над христианской Империей («удерживаемым», «державой» – τό κατέχων), становится отныне главным субъектом нового историала. Этот историал относится к идентичности, которую можно определить как «христианское человечество», на практике имеющее своим полюсом пространство распространения 

 

Этот византийский Логос, с политической точки зрения, вплоть до 395 года (когда состоялось финальное разделение Римской Империи на Восточную и Западную, ранее представлявшими собой части, pars, единого целого -- pars occidentalis и pars orientlais) является атрибутом Римской Империи, а после этого более узко характеризует Византию, где изначальные пропорции сохраняются в целом намного более неизменными и устойчивыми, нежели на Западе. Но важно подчеркнуть, что Логос является уже византийским сразу после Константина, который и закладывает политико-религиозный и цивилизационный фундамент нового христианского мира, и поэтому в разных пропорциях, но относится и к эпохе 325-395 годов, и к последующему периоду историала Византии вплоть до 1453 года, и даже – хотя и в особом преломлении – к истории Западной Империи, а также к её реставрациям в эпоху Карла Великого, Оттона и так вплоть до Габсбургов. Христианский Логос является византийским там, где существует идеология и институционализация христианской Империи в её эсхатологическом – катехоническом – понимании.

 

 

После смерти Константина I в 337 году управление Империей разделяется на три префектуры: восточную, иллирийскую и галло-африканскую, перешедшую к его сыновьям, которые погружаются в междоусобную вражду. В ходе усобных сражений и восстаний гибнут Констант (333 — 337) и Константин II (317 — 337), и вся Империя переходит в руки Констанция (317 – 361). У Констанция не было детей, и он вынужден был обратиться к своим двоюродным братьям Галлу (325/326 — 354) и Юлиану (331 или 332 — 363), племянникам Константина Великого от второй жены его брата Юлия Констанция (? — 337). Галл не справляется с военно-политическими задачами и гибнет, а Юлиан, напротив, оказывается прекрасным воином и удерживает в Империи Галлию, постоянно волнуемую восстаниями и атаками германцев. Назначенный цезарем Галлии и Африки Юлиан провозглашается своим войском, у которого он обладал огромным авторитетом, Императором, но смерть Констанция, уже выступившего против него в поход, избавляет его от необходимости новой междоусобицы. На короткий срок Юлиан становится единоличным Императором. 

 

В годы своего правления (361 – 363) Юлиан Отступник, воспитывавшийся в Кесарии Каппадокийской под влиянием кружка политеистических неоплатоников (главой которого был Максим Эфесский, продолжатель линии Ямвлиха), своими декретами восстановил почитание греческих богов и попытался заменить официальное христианское богословие на неоплатоническую теорию трёх солнц. Эти солнца соответствовали умозрительному интеллигибельному началу (νοητός ήλιος), интеллективному – демиургическому началу (νοερός ήλιος) и чувственному, материальному началу (αισθητικός ήλιος). Объектом почитания, по Юлиану, должно быть среднее солнце, расположенное между умозрительным и чувственными сечениями мира. Показательно, что Юлиан пытался выразить неоплатоническим языком сакральную философию Империи без обращения к христианству. Хотя в своих реформах он во многом копирует, хотя и на языческий манер, именно христианские практики, институты и обряды. В 363 году Юлиан гибнет в своем персидском походе от попадания копья в печень.

 

Избранный после его смерти в Константинополе в Императоры комит Валентиниан Ι (321 — 375) восстановил в Империи христианство, отменил все языческие реформы Юлиана и основал вторую христианскую династию, назначив на царство своего брата Валента (328 —378) и сыновей Грациана (359 — 383) и Валентиниана ΙΙ (371 — 392). Валентиниан всё своё правление бьётся с атакующими Империю варварами на Рейне и Дунае. Он умер в 376 году на Дунае, оставив западную часть Империи двум своим сыновьям. Позднее в сражении с варварами гибнет Валент, а Грациан, назначивший правителем Востока Феодосия (347 — 395), позднее убит наместником Британии Магном Максимом (383 — 388).

 

Максим был разгромлен Феодосием Великим в 388 году и, в свою очередь, убит. На Западе был восстановлен на троне Валентиниан II под надзором полководца франка Арбогаста (? – 394), который вслед за Юлианом Отступником попытался восстановить в западной части Империи политеизм. В 392 году Валентина был найден повешенным, а Арбогаст ставит в Императоры Запада свою кандидатуру христианина Флавия Евгения (? – 394). Это, однако, не мешает Арбогасту продолжать политику возврата к язычеству. В Константинополе Феодосий посчитал назначение Евгения узурпацией. Он снова отправляется на Запад и побеждает узурпатора. На короткое время (394—395) он сосредоточил в своих руках власть над всей Империей, став, таким образом, фактически последним единовластным правителем всего римского мира. 395 год – год смерти Феодосия -- принято считать последним моментом единства Римской Империи. После этого пути Запада и Востока византийского Рима окончательно разделились.

 

При Феодосии происходят важные события и в области религии. Во-первых, именно с этого времени христианство de jure, а не только de facto как при Константине, становится официальным вероисповеданием Империи и приобретает статус государственной религии. Во-вторых, в 381 году собирается Второй Вселенский (Первый Константинопольский) Собор, на котором подтверждается Никейский «Символ Веры», куда добавляется последняя часть о Божестве Третьего Лица Троицы – Святого Духа, а также епископ Константинополя официально именуется «вторым по чести», после Папы Римского, тогда как в предыдущей традиции «Папой» Востока именовался архиепископ Александрийский и в целом этот почетный титул прилагался только к нему. Число поместных Церквей официально становится равным пяти – Римская, Константинопольская, Александрийская, Антиохийская и Иерусалимская. Так как Рим на Соборе не был представлен, решение относительно статуса второй по чести после Рима константинопольской кафедры не было признано Римским Папой Дамасом I (300 — 384), который первым из римских епископов стал именовать себя «Папой». В этом уже при Феодосии можно увидеть начало разделения Запада и Востока Римской Империи не только политически, но и религиозно: Папа Римский не хочет признавать за константинопольской кафедрой второго после себя статуса, так как в условиях всё ещё  сильного в имперском смысле Константинополя повышение значения Константинопольского епископа (Патриарха) ослабляло роль самого Римского Папы в отношении западноевропейской паствы, чье единство обеспечивалось в тот период нестроения Запада и ослабления единоначалия именно авторитетом римской кафедры. В этом уже можно заметить начала разделения на православие и католицизм, которое будет постепенно проявляться всё больше и яснее в ходе последующих веков. Хотя первоначально епископом Константинополя участники собора выбрали выдающегося христианского философа и богослова, платоника и оригениста Григория Богослова, это решение было пересмотрено, и в конце концов, Император Феодосий I настоял, чтобы это место занял светский чиновник – претор Нектарий. Это не могло не укрепить Римского Папу во мнении, что введение константинопольской кафедры было обосновано прежде всего политическими мотивами. На Константинопольском соборе была поставлена точка в борьбе с арианством (по-прежнему распространенным в Империи – особенно среди германских племен, контролировавших многие территории Западной Европы), а также осуждены другие ереси, что способствовало уточнению догматического учения Церкви. Эти богословские аспекты Римский Папа принял, как и новые дополнения к Символу Веры.

 

Однако вместе с закреплением победы платонического христианства в лице каппадокийцев, противоположная партия настояла на анафематствовании радикального представителя александрийского богословия ученика и последователя Афанасия Великого сирийского епископа Аполлинария Лаодикийского, Απολλινάριος Λαοδικείας (ок. 310 — ок. 390), несгибаемого противника Ария и ариан. Аполлинарий был убежденным сторонником Никейского Символа Веры и состоял в переписке с Василием Великим. Аполлинарий был последовательным платоником и оригенистом, и ему принадлежит (не сохранившееся до нашего времени) переложение содержания «Нового Завета» в форме платонических диалогов.

 

Аполлинария считают предшественником позднейшего монофизитства, так как он учил, что в личности Христа тело и душа были человеческие, а место ума занял сам Логос, то есть Бог Слово. Именно Аполлинарию принадлежит христологическая формула, повторенная затем святым Кириллом Александрийским (μία φύσις τοῦ θεοῦ λόγου σεσαρκωμένη).

 

После Феодосия в 395 году власть переходит к двум его сыновьям: Аркадий (377 — 408) получает власть на Востоке, Гонорий (384—423) – на Западе.