Между Востоком и Западом

11 февраля в Минске начало работу шестое Всебелорусское народное собрание. На повестке для — программа развития государства на следующие годы и реформа Конституции. Съезд приходится на сложное для Беларуси время — на фоне всеобщего спада экономики из-за коронавируса в стране продолжаются попытки дестабилизации и внешнего давления. Хотя лидер страны Александр Лукашенко с оптимизмом смотрит в будущее. При этом во время выступления руководства были поданы явные сигналы в отношении необходимости интеграционных процессов с Россией.

С геополитической точки зрения Беларусь находится на стыке двух фронтов: континентальной Евразии и атлантистского Запада. Восточная Европа долгое время была территорией, где Запад встречается с Востоком и где их соответствующие интересы и конкурирующие рациональности сталкиваются физически.

С одной стороны, это создает многочисленные возможности для сотрудничества, которые восточноевропейские страны стремятся использовать ради своих собственных интересов и региональной стабильности, что также является их основным интересом. С другой стороны, когда геополитическая напряженность растет, именно эта область становится первой жертвой.

Россия имеет с Беларусью общую границу, историческое прошлое, культурное родство и экономические связи. Более того, в 2000 году Москва и Минск установили новый особый тип отношений – «Союзное государство России и Беларуси», обычно именуемое Союзным государством. Это привело к дальнейшему сотрудничеству в экономике, безопасности, военном деле, гуманитарной сфере, образовании и культуре. Связи между Россией и Беларусью сильны, как и интересы Москвы в этом соседнем государстве. К ним относятся безопасность, экономические, демографические и геополитические интересы.

В сфере безопасности Беларусь, как член Организации Договора о коллективной безопасности, является неотъемлемой частью пространства безопасности России. В соответствии со статьей 7 Устава Организации государства-члены создают эффективную систему коллективной безопасности. Вместе с договорами о координации деятельности в военной области и о статусе воинских формирований Российской Федерации из стратегических сил, временно дислоцированных на территории Республики Беларусь, это означает, что Россия создала буферную зону, которая, с одной стороны, расширяет зону действия собственных вооруженных сил, а также дистанцирует потенциальную линию фронта (прежде всего с НАТО) и, с другой стороны, защищает Россию от возможного присоединения Беларуси к другим организациям безопасности.

С экономической точки зрения Россия является крупнейшим экономическим партнером Беларуси. В 2019 году импорт товаров в Беларусь составил почти $39,5 млрд, из которых на Россию пришлось $22 млрд, что сделало Беларусь одним из крупнейших торговых партнеров России. Что касается торговли услугами, то в 2019 году импорт из России составил почти $1,73 млрд из общего объема $5,83 млрд. В 2019 году на долю Беларуси приходилось 5% товарооборота России. Россия также является крупным игроком в сфере прямых иностранных инвестиций (ПИИ). По состоянию на 01.01.2020 года ПИИ в Беларусь составили $14,4 млрд при $4,5 млрд из России. Более того, из-за наследия бывшего Советского Союза, где две экономики были построены как единое целое, Россия и Беларусь до сих пор имеют прочные связи в производственных процессах.

Политический фон отношений Минска с Москвой все больше задается контекстом конфронтации между Россией и Западом. При этом ожидания Беларуси от сотрудничества с Россией остаются завышенными и неисполнимыми. Постоянным поводом для конфликтов являются условия поставок российских энергоносителей в Беларусь. На 2018-2019 годы соглашение подписано и по нефти, и по газу. Проблема с подписанием соглашения о поставках с 1 марта 2021 года не разрешена: переговоры идут без успеха, поскольку позиции сторон разные, и об этом публично говорили высокопоставленные чиновники из обеих стран. Хотя решена проблема вокруг поставок белорусской молочной продукции на российский рынок, однако практика показывает, что проблема не закрыта, она возникала уже неоднократно.

Китай имеет в Беларуси прежде всего логистические и геополитические интересы. Благодаря своей географии на пересечении сухопутных торговых путей между Азией и Европой Минск стал очень важным узлом в сухопутном экономическом поясе Шелкового пути, который является частью инициативы «Один пояс, один путь».

Кроме того, границы с Европейским Союзом, а также близкие порты в странах Балтии делают Беларусь подходящим логистическим узлом. И последнее, но не менее важное: стабильный, предсказуемый и близкий политический режим в Беларуси сделал эту страну надежным партнером для Китая. Эти факты привели к сближению двух стран, увеличению товарооборота, а также к инвестициям Пекина в белорусскую инфраструктуру, прежде всего железные дороги. В результате в 2018 году почти 77% контейнерных перевозок между Китаем и Европой пришлось на Центральный коридор (Китай – Казахстан – Россия – Беларусь – ЕС).

Однако экономика и логистика тесно связаны с геополитикой. Примеры экономического сотрудничества Китая со странами Азии и Африки показывают, что экономические выгоды тесно связаны с политическими уступками: лояльными правительствами, правами на аренду инфраструктуры, китайскими рабочими вместо местных жителей, правами на строительство военных баз и радиолокационных систем, размещение войск и т. д. В этом контексте транспортный узел Беларуси рассматривается как ворота в Европу, как плацдарм для дальнейшей экономической и политической экспансии. Более того, Беларусь с ее политической и экономической системой может служить удобной страной для распространения китайской модели развития: тоталитарного режима со свободной рыночной экономикой.

Как Соединенные Штаты, так и Европейский Союз, а также отдельные государства-члены последнего имеют ряд общих интересов в контексте ситуации в Беларуси. Помимо уважения прав человека и основных свобод, речь идет о мирном урегулировании кризиса. Ни Вашингтон, ни Брюссель не хотят повторения украинского сценария в Беларуси. Появление еще одной конфликтной зоны спровоцирует массу негативных политических, экономических и геополитических последствий для Запада.

Президентская кампания 2020 года в Беларуси переросла во внутренний конфликт и фактически открытое противостояние Минска с Западом.

Третий раунд санкций в отношении Беларуси привел к меньшему количеству назначений, чем ожидалось. ЕС ввел санкции в отношении 88 физических и 7 юридических лиц в общей сложности, что является менее всеобъемлющим, чем пакет санкций в отношении Беларуси, который был принят в 2011 году и включал 175 имен. Позднее в 2012 году этот показатель был расширен до 243 физических и 32 юридических лиц.

ЕС оказал политическую и символическую поддержку белорусской демократической оппозиции, инициировав ряд контактов на высоком уровне и присудив им премию Сахарова за свободу мысли. Он также объявил о сворачивании двустороннего сотрудничества между Минском и Брюсселем до неполитического уровня и перенаправил финансовую помощь от центральных властей белорусскому гражданскому обществу. Европейский инвестиционный банк (ЕИБ) и Европейский банк Реконструкции и Развития (ЕБРР) заморозят свои будущие проекты в Беларуси. Планируется также добавление еще большего числа имен будет в список санкций ЕС против Беларуси. Однако ни одна из этих мер, скорее всего, не приведет к изменению белорусской политической системы.

Перед ЕС стоит сложная дилемма: как оказать давление на белорусские власти, чтобы стимулировать передачу власти без дестабилизации ситуации вдоль границ ЕС.

Геополитическая комиссия, которую обещала возглавить Урсула фон дер Ляйен, прекрасно понимает, что любая политическая и символическая поддержка ЕС белорусской демократической оппозиции может быть воспринята Кремлем как вмешательство во внутренние дела Беларуси и попытка отделить Беларусь от России.

После кризиса в Украине ЕС привнес в свои отношения с соседями дозу политического реализма. Это проявилось как идеологический сдвиг от ценностной политики к принципиальному прагматизму. Новый принцип действия во внешней политике ЕС требует ответственного применения нормативной власти ЕС, уделяя приоритетное внимание безопасности и устойчивости континента на востоке и юге. Другими словами, ЕС заявил о своей готовности стремиться к более индивидуализированным отношениям — большей “дифференциации” — и, в случае необходимости, закрывать глаза на определенные недостатки в области прав человека и ограничения политических свобод при условии, что это уменьшит турбулентность на границах ЕС. Поэтому украинский кризис сделал, на какое-то время, стабильность в Беларуси более привлекательной, чем трансформация ее политической системы, основанной на стандартах демократии в глазах ЕС.

Таким образом, стабильность, суверенитет и независимость Беларуси стали ведущей мантрой белорусско-европейских отношений. Белорусская государственная пропаганда напрямую связывала пребывание Лукашенко у власти с сохранением белорусской государственности и необходимостью противостоять давлению России на интеграцию в рамках Союзного государства России и Белоруссии. В своих выступлениях Лукашенко часто заявлял, что его уход приведет к потере независимости Беларуси и превратит ее в площадку для иностранных интересов. Кроме того, долгое время персонифицированный режим Лукашенко, основанный на жестком контроле над СМИ и идеологической лояльности государственного аппарата, был достаточно эффективен, чтобы поддерживать представление о том, что в стране нет других подходящих лидеров. Во время президентской кампании 2020 года большое количество вышедших на улицы оппозиционеров несколько поколебал систему власти.

В итоге, инструментарий внешней политики ЕС, который может быть использован в отношении Беларуси, довольно ограничен.

Диалог ЕС с Беларусью с 2016 года носит неформальный и разовый характер. Несмотря на то, что некоторые инициативы (например, диалог по правам человека) были институционализированы, они не привели к ощутимому прогрессу на местах. Отсутствие двусторонней правовой базы между сторонами делает практически невозможным применение ЕС условий для демократического перехода в контексте его отношений с Беларусью. Например, основанный на условностях подход как средство стимулирования реформ путем увязки технической и финансовой поддержки со стороны ЕС с демократической трансформацией белорусской политической системы в прошлом не приносил никаких результатов.

Кроме того, Беларусь никогда не демонстрировала никаких европейских устремлений, в отличие от Украины, Грузии и Молдовы. Эти три страны имеют действующие Соглашения об ассоциации, которые включают «положения о существенных элементах» и «условия доступа на рынки». Их доступ на рынок ЕС напрямую связан с прогрессом в их усилиях по сближению правовых норм и приверженности демократическим ценностям. В случае серьезных нарушений прав человека ЕС имеет гораздо больше рычагов влияния в ассоциированных странах для принятия изменений, а в достаточно серьезном случае-приостановления выгод от соглашений.

Россия является дополнительным фактором первостепенной важности для ЕС. Тем более после украинского кризиса, в котором ЕС обвинили в близоруких внешнеполитических устремлениях. По словам Путина, Россия имеет традиционно очерченную сферу влияния. И в этой сфере Россия считает, что ее интересы должны возобладать. На этом фоне ЕС пришлось балансировать между дилеммой о том, как поддержать белорусское гражданское общество, не провоцируя Москву. Это сложная задача, учитывая, что Россия традиционно рассматривает нормативную власть ЕС как средство политизации конкретной повестки дня в области прав человека и служения собственным интересам ЕС.

Правозащитная обусловленность воспринимается в России как попытки западных держав продвигать свои национальные и геополитические интересы, а также вмешательство в политику суверенных стран вплоть до смены чужеродных режимов. Не случайно Россия охарактеризовала санкции ЕС и контакты на высшем уровне с Тихановской как вмешательство во внутренние дела Беларуси и беспрецедентное политическое давление на суверенное государство. В том же ключе белорусские власти сравнили санкционную политику ЕС с «продемократическим тоталитаризмом, который еще более напорист, чем коммунистический».

Россия рассматривает поддержку Запада как средство отчуждения Беларуси от России и блокирования инициированных ею интеграционных процессов в регионе.

Например, в одном из интервью посол России в Беларуси Дмитрий Мезенцев отметил антироссийский характер западного дискурса. В частности, он сослался на Закон о демократии, правах человека и суверенитете Беларуси 2020 года, подписанный президентом США в декабре прошлого года. В этом документе говорится, что его целью является подготовка ряда докладов, изучающих, в частности, военное присутствие России в Беларуси, ее влияние в информационном пространстве и то, как она может извлечь выгоду из нынешних политических потрясений для более глубокой интеграции с Беларусью. Аналогичным образом, заявления ЕС по Беларуси также призывают Россию уважать территориальный и информационный суверенитет Беларуси.

Наконец, Беларусь часто рассматривается как сфера геополитических интересов государств-участников инициативы «Три моря». Минск воспринимается как буферная зона между Россией и Западом, как экономический партнер или даже как неотъемлемая часть этой инициативы, иногда со ссылкой на общее историческое наследие Польши, Литвы и Белоруссии. Это важно для будущих прогнозов, поскольку Соединенные Штаты, стремясь уменьшить свое участие в различных делах по всему миру, определенно будут полагаться на своих союзников в решении местных вопросов. Страны Инициативы Трех морей и, особенно, Польша являются такими союзниками в Восточной Европе. Вашингтон, скорее всего, поддержит польское видение ситуации в Беларуси.