Крах либеральной демократии и достоинства китайского пути

Звучат тревожные вести о состоянии демократии. Freedom House заявляет, что «глобальный упадок демократии ускорился», и даже в Америке она «значительно упала». Согласно исследованию Института V-Dem в Швеции, большая часть ослабления демократии происходит в странах, которые поддерживают Америку. Ларри Даймонд, политический социолог, утверждает, что «демократическая рецессия» достигла «кризиса», усугубляемого пандемией. Есть много диагнозов, описывающих данную проблему. Фрэнсис Фукуяма, политолог, считает, что американское правительство находится во власти элит, а общественность разделена между культурными идентичностями.

Есть и те, кто, как и всегда, ищет легкий ответ, обвиняя в нынешнем кризисе Китай и Россию.

Скептики демократии, находящиеся на другой стороне политического спектра, злорадствуют, наслаждаясь моментом. Министр иностранных дел России Сергей Лавров недавно подверг критике неудачные попытки Запада «навязать демократию» другим странам, культура которых не соответствовала таким политическим системам, и призвал их остановиться. Кишоре Махбубани, сингапурский дипломат и ученый, считает, что Америка в некотором роде обладает «всеми атрибутами несостоятельного государства». Десять лет назад даже я высказался по этому поводу, утверждая, что модель Китая превосходит модель Запада – мне хотелось (не без некоторого самодовольства) сказать, что демократия обречена.

Однако эти заявления не соответствуют действительности, потому что в них используется ошибочное определение демократии. Точнее, они ошибочно отождествляют либерализм с демократией, тем самым делая либеральную демократию единственной формой демократического правления. Это неправильно.

В 1992 году, в конце «холодной войны» и начале золотой эры универсализации либеральной демократии, лорд Бхикху Парекх, политический теоретик, написал в эссе «Культурные особенности либеральной демократии», где утверждалось, что «либеральная демократия – это либерализованная демократия: то есть демократия, определенная и структурированная в рамках, установленных либерализмом». Он отметил, что эта комбинация кристаллизовалась примерно в XVIII веке в Европе и начала широко отстаиваться на практике Западом только после Второй мировой войны как способ противостояния Советскому Союзу.

Сама демократия в ее самом раннем западном воплощении возникла в Древней Греции задолго до либерализма. Более того, в их сочетании либерализм был доминирующим партнером, а демократия – подчиненной. Фактически, либерализм был враждебен демократии. Развитие либеральных институтов за последние два-три столетия во многом состояло из попыток ограничить власть демократии. Если мы хотим быть исторически точными и интеллектуально честными, мы должны признать, что либеральная демократия – это всего лишь один из видов демократии.

Во время европейского Просвещения либеральные мыслители, такие как Локк, Монтескье и Милль, предлагали революционные идеи о том, как следует управлять человеческими обществами на основе принципов либерализма: личность как фундаментальная единица общества, святость частной собственности, конкуренция, верховенство закона. Большинство современных либеральных политических институтов были разработаны на основе этих идей: представительное правительство, основанное на выборах, разделение властей, свобода печати, независимая судебная система и так далее. Они имеют фундаментальное значение для конституции Америки и большинства других либеральных обществ.

Но в то же время многие предшественники либералов также признавали, что цель либеральных институтов – делать людей счастливыми. Если этот результат не достигается, необходимо изменить способ его достижения. По словам Милля, даже доступ к голосованию мог быть ограничен, скажем, если гражданин был неграмотным.

Либеральная демократия добилась огромных успехов, особенно во второй половине XX века. В этот период либерально-демократические страны принесли своим народам беспрецедентное процветание – столь наглядное, что многие страны, в том числе Китай, стремились подражать многим практикам Запада, таким как рыночная экономика. Однако, когда такие группы, как Freedom House и V-Dem, ранжируют страны по уровню демократии, это, по сути, измеряет страны по тому, насколько строго они следуют либеральным институциональным процедурам.

Когда люди говорят, что во многих странах демократия отступает, они на самом деле имеют в виду, что либерализм находится в упадке. Почему же либерализм идет на спад? Причина в том, что во многих местах он, кажется, подводит своего младшего партнера – демократию.

Либеральная демократия находится в режиме кризиса, потому что многие из стран, которые ее придерживаются, сталкиваются с серьезными проблемами: стойким неравенством, политической коррупцией, крахом социальной сплоченности, отсутствием доверия к правительству и элитным институтам, а также некомпетентным правительством. Короче говоря, либерализм не привел к демократическим результатам.

В Советском Союзе была популярна шутка: «Мы делаем вид, что работаем, они делают вид, что нам платят». Во многих либеральных обществах люди могут видоизменить это выражение: «Мы делаем вид, что голосуем, а они делают вид, что правят». При таком развитии событий слово «либерализм» вскоре может больше не заслуживать того, чтобы за ним следовало слово «демократия».

Мир нуждается в лучшем и более инклюзивном способе оценки демократии. Определение и измерение демократии с помощью либеральных процедур слишком узко – исторически, концептуально – и не соответствует современным условиям. В Древней Греции, когда демократия впервые практиковалась на Западе, демократическая политика была довольно нелиберальной. Не было концепции прав личности или меньшинств. Вот почему Платон и Аристотель – оба не являющиеся демократами – критиковали ее мажоритарный характер. Выборы были не единственным способом избрания лидеров. Жеребьевка – выбор лидеров с помощью лотереи – широко практиковалась и соответствовала аристотелевскому определению демократии.

На современном Западе популистские движения «справа» и социалистический активизм «слева» кажутся, по крайней мере частично, попытками привлечь либерализм к ответственности за то, что он не принес ожидаемых результатов. Новый взгляд на демократию – задача не из легких, и, несомненно, ее достижение потребует серьезной работы и многочисленных дискуссий. Но я осмелюсь предложить идею, опирающуюся на здравый смысл: давайте оценивать демократию не с точки зрения формальных процедур, а с точки зрения достигнутых результатов.

Нормативная цель демократии должна заключаться в том, чтобы доставить удовлетворение подавляющему большинству людей в течение длительного периода. Какая польза от выборов, если они продолжают выдвигать на вершины власти плохих лидеров, а общественность оказывается в ловушке вечных циклов «избрания и сожаления»? Что хорошего в независимой судебной системе, если она защищает только богатых? Какая польза от разделения властей, если они движимы корыстными интересами, блокирующими необходимые реформы? Какая польза от свободы печати или свободы слова, если она способствует раздроблению и обессиливанию общества? Какая польза от индивидуальных прав, если они приводят к миллионам смертей, которых можно избежать, как это произошло во многих либеральных демократиях во время пандемии?

Пытаясь бросить вызов возвышающемуся Китаю, президент Америки Джо Байден формулирует это соревнование как резкую идеологическую дихотомию демократии и автократии. Имея это в виду, администрация проводит 9 и 10 декабря собрание демократических стран, на которое приглашено около 110 стран или регионов. Обзор показывает, что в этих 111 населенных пунктах (включая США) проживает около 56% населения мира, но общее количество смертей от COVID-19 здесь составило 4,2 миллиона, что составляет 82% от общего числа смертей в мире. Более того, три страны с самым высоким уровнем смертности – это принимающая страна (780 000 человек), которая может похвастаться званием старейшей демократии, Бразилия (615 000 человек) и Индия (470 000 человек), которая наслаждается статусом крупнейшей демократической станы.

Что касается предполагаемой цели, против которой направлено данное мероприятие, Китая, то в нем проживает 1,4 миллиарда человек – и произошло всего 5697 смертей от COVID-19.

Некоторые могут возразить, что это произошло потому, что Китай ограничивал свободы больше, чем «демократии». Но какая демократия принесет в жертву миллионы жизней ради свободы некоторых людей не носить маски? Именно так либеральная демократия ставит под удар своих граждан.

Возможно, удастся разработать набор показателей, отражающих, какие страны добиваются более демократических результатов. Насколько большинство людей удовлетворены руководством и направлениями своей страны? Насколько сплочено общество? Живут ли люди лучше, чем раньше? С оптимизмом лм смотрят они в будущее? Достаточно ли инвестирует общество в целом для обеспечения благополучия будущих поколений? Помимо узкого и процедурно-ориентированного либерального определения демократии, именно конкретные достижения должны быть приняты во внимание, когда мы определяем и оцениваем общества.

Я бы сказал, что когда дело доходит до результатов, Китай не так уж и плох. У страны есть свои проблемы – неравенство, коррупция и деградация окружающей среды, и это лишь некоторые из них. Но правительство решает их очень энергично.

Вероятно, поэтому подавляющее большинство китайцев говорят социологам, что они в целом удовлетворены тем, как власти управляют страной. Можем ли мы хотя бы сейчас принять идею о том, что Китай обеспечивает более продуктивные и демократические результаты для своего народа и, если судить по этим конкретным результатам, его политическая система более демократична, чем в Соединенных Штатах, хотя и отличается от нее на данный момент?

Авраам Линкольн охарактеризовал демократию, используя наиболее красноречивое обывательское определение: это правление народа, избранное народом и для народа. Осмелюсь сказать, что нынешнее китайское правительство превосходит Америку по всем трем названным параметрам. Подавляющее большинство китайцев верят, что их правительство служит им, что они живут в условиях демократии; и это факт, что подавляющее большинство политических лидеров Китая происходят из обычных семей. Напротив, многие американцы, кажется, полагают, что их правительство подчинено денежным интересам и сформировано олигархическими элитами. Что касается последней части, «для народа», то Китай опередил США, если сравнивать их достижения.

Миру необходимо большее разнообразие в концепциях демократии, которая является исторически более верной (поскольку демократия не всегда была либеральной) и практически более выгодной. Во многих развивающихся странах наблюдается стагнация экономического роста. Им необходимо освободиться от идеологической жесткости либеральной доктрины и экспериментировать с собственными способами реализации своего демократического потенциала. Новые перспективы и измерения также могут помочь и либеральным обществам.

Разъединение либерализма и демократии

Слишком долго либерализм монополизировал концепцию демократии, а либералы воспринимали свою демократическую репутацию как должное. Это может быть одной из причин того, почему многие либеральные правительства не могут добиться демократических результатов для своего народа. Оценка не по формальным процедурам, а по фактическим результатам может быть для либеральных стран лишь стимулом к ​​осуществлению столь необходимых им реформ. Если либеральные правительства снова смогут обеспечить более демократические результаты, тем лучше для всего мира.

Этот взгляд на необходимость судить о демократии по ее результатам редко обсуждается в глобальных дебатах по поводу концепций управления. Либеральные общества отстаивают разнообразие практически во всем, за исключением разнообразия моделей демократии, даже на концептуальном уровне. Но реальность такова, что история демократических устремлений и практики чрезвычайно богата и разнообразна. Помимо того, что афинская демократия явно не была либеральной, в конфуцианской традиции Китая существовали столетия демократических идеалов и институциональных практик – также не либеральных.

На данный момент мир, безусловно, нуждается в более демократических экспериментах. Я не пытаюсь защищать какую-либо конкретную форму демократии и, конечно же, не выступаю за мажоритарную или прямую демократию, которой Китай определенно не является. Скорее, я предлагаю расширить и внедрить плюрализм как в определение, так и в способы измерения демократии. Современная социалистическая демократия в Китае, несомненно, является образцом, достойным изучения, учитывая очевидные успехи страны.

Американский внешнеполитический мыслитель Энн-Мари Слотер недавно заявила, что Соединенные Штаты должны «принять хотя бы возможность того, что другие формы правления могут быть лучше». Далее она предложила в качестве нового показателя управления, чтобы люди оценивали, какие страны хорошо справляются с работой по достижению Целей устойчивого развития, сформулированных Организацией Объединенных Наций.

Это хорошая идея. И эту широкую мысль необходимо усилить: положить конец монополии либерализма на демократию – и позволить процветать большему количеству ее форм.

Источник