Клептократия — это мы

The Wall Street Journal опубликовал 14 июня 2024 года разоблачительную статью Пола Д. Райана «Криптовалюты могут предотвратить долговой кризис в США». Господин Райан, спикер Палаты представителей от либертарианской республиканской партии в 2015–2019 гг., а ныне сотрудник Американского института предпринимательства правого толка, пишет, что: «стейблкойн, обеспеченный долларами, предоставит спрос на государственный долг США и возможность не отставать от Китая».

Он сообщает, что «по данным Министерства финансов и сайта криптовалютной аналитики DeFi Llama, стейблкойн, основанный на долларах, становится важным нетто-покупателем государственного долга США». Если бы фонд стейблкойна был страной, он был бы в «первой десятке стран, владеющих казначейскими обязательствами — меньше, чем Гонконг, но больше, чем Саудовская Аравия». Таким образом, результатом их официального продвижения «стало бы немедленное и долговременное увеличение спроса на долговые обязательства США».

Райан говорит, что «двухпартийная поддержка в Конгрессе... помогла бы значительно расширить использование цифровых долларов в данный критический момент».

Вот настоящая логика. Я уже писал ранее о том, как в 1966 или 67 году я был экономистом по платёжному балансу в Chase Manhattan, и банковский служащий, по-видимому, пришедший на работу из Государственного департамента, попросил меня ознакомиться с докладной запиской, в которой предлагалось превратить Соединённые Штаты в «новую Швейцарию».

То есть, это было убежище для мировых наркоденег и других средств, отмываемых преступным путём, для клептократов и лиц, уклоняющихся от уплаты налогов. Это должно было помочь сократить дефицит платёжного баланса США, который возник исключительно из-за иностранных военных расходов в Юго-Восточной Азии и других странах мира.

Сегодня, когда зарубежные страны дедолларизуют свою торговлю — например, когда Россия и Китай обмениваются нефтью и промышленными товарами в валютах друг друга, — финансовые стратеги США беспокоятся о том, что это будет означать для обменного курса доллара.

На самом деле осуществление такой внешней торговли в недолларовых валютах никак не влияет на платёжный баланс США. Это не отражается ни в торговом балансе, ни даже в иностранных инвестициях, хотя дедолларизация может лишить американские банки комиссионных за торговлю валютой при проведении таких операций.

Что действительно влияет на спрос на доллары, так это конвертация активов, выраженных в иностранной валюте, в доллары США. Именно этот король конфиденциального банковского дела так сильно повысил курс швейцарского франка в 1970-х и 80-х годах, что вытеснил швейцарскую продукцию с зарубежных рынков. Таким компаниям, как Ciba-Geigy, пришлось перенести своё производство за границу, в Германию, чтобы рост курса франка не сделал их неконкурентоспособными. Когда в 1976 году эта компания пригласила меня к себе, я обнаружил, что цена кока-колы превышает 10 долларов, а обычный обед стоит 100 долларов.

США стремятся сохранить высокую стоимость доллара, а не понизить её, поэтому они рассматривают роль места назначения для тех, кто уклоняется от уплаты налогов, преступников и других лиц по всему миру, как позитивную национальную стратегию: «Клептократия — это мы».

План состоит не в том, чтобы осуждать налоговые преступления и более жестокую преступную деятельность, а в стремлении получить прибыль за то, чтобы быть банкиром, выполняющим эти функции. Логика такова: «Как ведущая в мире демократическая страна со свободным рынком, мы обеспечиваем безопасное размещение мирового капитала, независимо от того, каким образом он может быть "заработан" или получен иным образом».

Предотвращение долгового кризиса путём привлечения одиозных долговых обязательств — это не то будущее, которое нам нужно.

Источник