Казахстанская языковая мина

Последние полгода были ознаменованы чередой скандалов, вызванных высказываниями официальных (и не только) лиц России и Казахстана по языковым и территориальным вопросам. В этой цепочке крайним событием стали «языковые патрули» (хотя это название не совсем правильно: til maydani переводится как «языковой майдан», а не «языковой патруль»).

У любого конфликта есть причина. В данном случае – это статус языка и обязательность его применения. В Казахстане на законодательном уровне употребление языка регламентируется действующей Конституцией от 1995 года и Законом Республики Казахстан «О языках в Республике Казахстан» от 1997 года. Согласно п. 1. статьи 7 Конституции государственным языком признается казахский язык. Вместе с тем, в Конституции отсутствует разъяснение, что же такое «государственный язык». Требуемое пояснение можно найти в статье 4 закона о языках, где говорится, что «государственный язык – язык государственного управления, законодательства, судопроизводства и делопроизводства, действующий во всех сферах общественных отношений на всей территории государства».

То есть установлен статус для казахского языка. Статус же русского языка ни в Конституции, ни в Законе о языках не обозначен. Говорится лишь о возможности его употребления наравне с казахским не везде и не во всех случаях, а только «в государственных организациях и органах местного самоуправления».

Вот тут и заключена опасность. По Казахстанской конституции 1993 года для русского языка был установлен статус «языка межнационального общения». В принятой на всенародном референдуме ныне действующей Конституции 1995 года это положение «убрали». Тем не менее, на возможность употребления русского как языка межнационального общения ссылаются многие как казахстанские, так и российские политики, вплоть до президентов стран, хотя это и не подкреплено юридически (поскольку соответствующей нормы уже не существует).

Имеется и ограничение по применению русского языка. Русский может употребляться в органах государственного управления, в делопроизводстве. Однако о равноценном использовании «вне» государственных стен не сказано ни слова. По умолчанию, в быту должен применяться только казахский язык.

 Именно этот нюанс и использовали представители «языкового майдана» и сочувствующие им. Действительно, официальный язык как язык государственного управления, бытового общения – только казахский. Русский язык, согласно действующим нормам, не обладает особым статусом, в быту применение его не обязательно.

Вероятно, что об этих особенностях «наверху» известно. И если для президента России, в определенной степени, простительно не знать тонкости Конституции Казахстана, то для президента Казахстана это было бы очень странно.

Как бывший глава министерства иностранных дел Касым-Жомарт Токаев не может не знать, что эксперты ЮНЕСКО еще в 1953 году предложили употребление понятий «государственный язык» и «официальный язык». На сегодняшний день этим статусом обладает один язык – казахский. У русского же языка специального статуса нет. Точнее, он был ранее, разработанный в самом Казахстане – «язык межнационального общения», но этого статуса русский язык лишили.

Возникает закономерный вопрос: почему такая ситуация со статусом русского языка вообще возникла? Ответ не будет простым. Казахстан с момента обретения независимости придерживается позиции многовекторности, поддерживая отношения как со странами как Запада, так и Востока. Памятуя о том, что в стране еще проживает порядка трех миллионов этнических русских, запрет употребления языка, который до этого был равноценен казахскому, приведет, как минимум, к серьезным разногласиям с Кремлем. А политическим силам Казахстана, связанным экономическими и другими интересами с Россией, это не нужно.

С другой стороны, попытка официально уравнять статус русского и казахского языков может быть расценена в Казахстане как следование интересам Кремля, что тоже может иметь значительные внутриполитические последствия.

О том, какую сторону в данном вопросе выберет Казахстан, можно догадаться из слов действующего президента страны, напечатанных в статье «Независимость превыше всего», опубликованной 5 января 2021 года в газете Egemen Qazaqstan:

«Одним из главных символов страны является государственный язык. То, что казахский язык имеет статус государственного, было четко прописано в нашей Конституции еще в 90-е годы. Мы создали все условия для его развития. За этот период количество школ и других учебных заведений, детских садов с казахским языком обучения увеличилось в разы.

Сегодня значительно увеличилась доля как казахов, так и представителей других этносов, владеющих государственным языком. Сформированы все правовые основы для становления казахского языка в качестве объединяющего фактора. Вопрос в желании и мотивации. Как скоро казахский язык станет языком межнационального общения зависит и от самих людей, стремящихся овладеть им, и от правительства, создающего условия для достижения этой цели».

Выделим ключевую мысль: казахский язык готовят к использованию в качестве межнационального, что может быть и официально закреплено.

Движение к намеченной цели осуществляется вполне в восточном духе: постепенно, незаметно – но целенаправленно. В качестве конкретных шагов на этом пути можно назвать:

1. переход на латиницу;
2. рассмотрение во втором чтении поправок в закон «О языках в Республике Казахстан», которые предписывают перевести все вывески, меню и указатели на казахский язык, оставляя использование русского языка только для ситуаций необходимости;
3. переименование улиц и городов (крайний пример – переименование Зыряновска, находящегося в Восточно-Казахстанской области, в город Алтай;
4. с 2018 года оценка по русскому языку перестала учитываться в ЕГЭ (соответственно, падает роль русского языка и качество его преподавания).

Казахстан потихоньку оборачивается на Восток, что не может не радовать Турцию как идеолога «Великого Турана». Еще в 1995 году Казахстан стал членом «Организации исламского сотрудничества» – организации, преимущественно состоящей из арабских стран, отношения с которыми названы стратегическими (еще раз вспомним, что именно в 1995 году русский язык потерял статус «языка межнационального общения»). В 2015 году Фонд Сороса в Казахстане подготовил доклад, в котором рекомендовал «продвижение казахского национализма в качестве культурного концепта». Та же Турция с самого начала независимости Казахстана наращивает экономическое, военное и культурное сотрудничество с ним (не без помощи Великобритании и США). Тут можно обратиться и к началу данной статьи: само наименование «языковой майдан» может уходить корнями через Украину далеко на Запад.

Что же будет происходить дальше? Представляются вероятными три возможных варианта.

Первый: Казахстан официально заявляет о казахском языке как единственном государственном (официальном), который обязателен для употребления во всех сферах жизнедеятельности общества и государства. Употребление русского языка будет сведено к минимуму. Постепенно это приведет к оттоку оставшихся (может и не всех) русскоязычных граждан и созданию моноэтнического протюркского государства.

Второй: русский язык будет признан вторым государственным, что приведет к отказу от идеи «Великого Турана», пересмотру восточно-ориентированной политики Казахстана в пользу России (в сочетании с Китаем и Европой).

Третий: сохранится нынешнее положение дел. В этом случае возникновение очередных конфликтов на языковой почве неизбежно. Учитывая крайне непростую обстановку в регионе, это может привести к крупным межнациональным конфликтам.