Какая Евразия?

Прошло десять лет после публикации статьи Владимира Путина «Новый интеграционный проект для Евразии – будущее, которое рождается сегодня», которая обозначила вектор дальнейшей интеграции с Беларусью и Казахстаном, а также задала тенденцию на сотрудничество с другими странами пост-советского пространства.

Сразу же после выхода этой статьи в России появились многочисленные «евразийские» инициативы, были выделены президентские гранты на евразийские исследования. Многие бывшие критики евразийства быстро включились в процесс, с надеждой получить доступ к ресурсам и «быть в тренде».

Такая странная пестрая компания, тем не менее, мало что сделала для евразийской интеграции. Политтехнологи, занимавшиеся Украиной, полностью провалили это направление. Аналогично можно сказать и по ряду других стран – от Молдовы, которая является наблюдателем в ЕАЭС, до государств Центральной Азии. Хотя Москва перешла к стратегии ассоциированных партнерств и зон свободной торговли с государствами разных регионов от Юго-восточной Азии до Латинской Америки, ядро Евразии, а именно пост‑советское пространство, все еще нуждается в полноценной реорганизации.

 Между тем, за прошедшее время появились некие концепции, которые могут принести больше вреда, чем пользы для евразийской интеграции и самой идеи евразийства. 

 Например, в последнее время часто фигурирует термин «Большая Евразия». Считается, что его ввел в обиход яркий представитель «шестой колонны» Сергей Караганов. Публикация об этом выходит на английском языке в журнале «Россия в глобальной политике», который является клоном издания Foreign Affairs, выпускаемым Советом по международным отношениям.

Как на русском языке, так и на английском (Greater Eurasia), термин имеет довольно странные коннотации. Если говорить о Большой Евразии в пост-советском контексте, то это континентальная интеграция. Но как ее достичь, если не закончена интеграция пост-советского пространства? Можно строить грандиозные иллюзорные планы и тешить свое самолюбие, однако на континенте уже реализуются конкурирующие проекты. ЕС и ЕАЭС являются соперниками, Китайская инициатива «Пояс и путь» вообще не имеет отношения к интеграции, а направлена на решение логистических и коммуникационных задач. США пытаются реализовать собственные проекты для контроля над евразийским Римлендом, чтобы не дать Хартленду взаимодействовать с государствами береговой зоны.

Хотя нередко говорится о Большой Евразии как о реализации идей континенталистской школы геополитики, почему-то стыдливо умалчиваются авторы этой школы, среди которых Карл Шмитт, Карл Хаусхофер, Жан Тириар и Александр Дугин, хотя это очевидно. Изредка упоминается Шарль де Голь.

 Вообще, согласно классической евразийской школе, Евразия как культурно-историческое пространство имеет четкие границы на континенте. А в географическом смысле она такова, какой и является – и не станет больше или меньше.

 Но если на русском языке Большую Евразию еще как-то пытаются загнать в рамки евразийской интеграции, то на английском языке данное выражение имеет более определенный смысл. Greater Eurasia является калькой с Greater Britain и Greater America – обе эти концепции имели явный экспансионистский, империалистический и расистский характер. Greater Britain представляла колониальные владения британской короны, а в начале ХХ века ассоциировалась с «Британским союзом фашистов» Освальда Мосли.

Greater America – интеллектуальный продукт деятельности американских элит XIX века, также имеющий глобальный колониальный характер.

Поэтому в кругу западных международников слово Greater понимается как указание на империалистический характер государства.

Мышление в рамках прецедента характерно для англосаксов, поэтому не нужно удивляться, когда американские политики начинают обвинять Россию в захватнических и агрессивных планах. И даже в устах Владимира Путина фраза «Большая Евразия» для них автоматически звучит как Greater Eurasia. Чем больше во внешнюю среду подаются сообщения насчет важности сотрудничества в формате Greater Eurasia, тем большее отторжение там вызывают ЕАЭС и евразийство.

 Выражение «Новая Евразия» также имеет сомнительную историю. Ранее так назывался фонд, к которому имел прямое отношение нынешний глава РСМД Андрей Кортунов. Фонд существовал за западные средства и не имел ничего общего с евразийской интеграцией. Последние новости на сайте фонда датируются 2016 годом.

Время от времени возникают инициативы с подобным названием, но, судя по датам появления, имеют явно предвыборный характер.

По крайней мере, пока ничего полезного для общества такие однодневки не сделали. Если по линии Евразийской комиссии ЕАЭС ведется ежедневная кропотливая работа, то новоявленные «движения» ограничиваются голословными заявлениями, не имеют реальных инструментов и опыта в международной политике.

 Очевидно, что пока западники и либералы допущены к формированию смыслов по линии евразийской интеграции, следует ожидать ее торможения и сопротивления извне. Поскольку на уровне нарратива за рубежом они создают для ЕАЭС негативный образ, либо сами того не сознавая, подсознательно следуя заложенным в них западным установкам, либо намеренно, исходя из солидарности с «шестой колонной».