Как страны Персидского залива относятся к военной операции на Украине?

С момента начала «российской специальной военной операции» на Украине 24 февраля в средствах массовой информации появились предварительные оценки позиций стран Персидского залива относительно этого события, которое, возможно, войдет в современную историю как начало изменения облика мира, известного нам с момента распада Советского Союза 26 декабря 1991 года. 

На протяжении тысячи лет Дамаск, затем Багдад, а потом Каир управляли Арабо-мусульманским Востоком, пока Каир не пал под натиском турок-османов в 1517 году и не превратился в османский вилайет, после чего был частично освобожден в 1805 году. Возможно немногим в России известно, что первые попытки Каира освободиться от турецкого ига были предприняты с помощью России благодаря союзу между императрицей Екатериной Великой и Али-беком Великим «аль-Кабир», православным правителем Египта абхазского происхождения, и при поддержке Императорского российского флота под командованием графа Алексея Орлова в 1771 году.[1] Каир снова стал управлять регионом вплоть до 1979 г., до подписания египетско-израильского мирного договора под эгидой Вашингтона, когда он отказался от своей исторической роли в регионе в обмен на американскую поддержку в вопросе восстановления оккупированных Израилем территорий Синая. 

Появившиеся в результате революций арабские республики, союзники Советского Союза, пытались заполнить пустоту, оставленную Египтом, но все они потерпели неудачу. Теперь Дамаск, Багдад и Триполи превратились  в несостоявшиеся и разрушенные страны. Благодаря финансовым доходам от нефти и газа, мудрости лидеров арабских стран Персидского залива, стабильности их режима и эффективному использованию ими этих средств, им стала принадлежать решающая роль в принятии решений, касающихся арабского мира. Их значимость существенно увеличилась после хаоса, вызванного событиями так называемой «арабской весны». Эту мысль выразил эмиратский академик д-р Абдулхалек Абдулла в книге под названием «Золотая пора Персидского залива в современной арабской истории»[2], которая вызвала недовольство некоторых интеллектуалов в арабских республиках, не желавших принять этот ставший очевидным факт. 

Несмотря на уникальное единообразие шести стран Персидского залива (Королевство Саудовская Аравия, Объединенные Арабские Эмираты, Бахрейн, Катар, Кувейт и Султанат Оман), их видения и политическая ориентация имеют несколько различий. Эти страны можно разделить на два основных блока:

Первый блок состоит из Королевства Саудовская Аравия, Объединенных Арабских Эмиратов и Бахрейна. Эти три страны представляют собой наибольшую часть (2 234 075 км²) общей площади шести стран Персидского залива (2 672 700 км²). Кроме того, на их долю приходится самый высокий ВВП - 1 159,67 млрд. долларов по данным на 2020 год по сравнению с 315,72 млрд долларов за тот же период для трех других стран и более 80% населения. В основных политических позициях этих трех стран царят гармония и взаимопонимание, и их лидеров связывают очень теплые отношения. С 2011 года наблюдается растущая тенденция укрепления независимости их позиций от Соединенных Штатов, которая стала свидетелем неуклонного роста после того, как принц Мухаммед бин Салман был объявлен наследным принцем Саудовской Аравии в 2017 году. 

Второй блок представлен Султанатом Оман и государством Кувейт. Обе страны придерживаются политики нейтралитета - результат исторических обстоятельств, с которыми они столкнулись. Оман пострадал от так называемой «войны в Дофаре»[3], гражданской войны, которая продолжалась с 1965 по 1975 год на крайнем юге страны и в большой степени была спровоцирована холодной войной между Соединенными Штатами, Советским Союзом и их союзниками в регионе. После окончания этого восстания и достижения внутреннего согласия во главе с покойным султаном Кабусом страна взяла курс на политику нейтралитета с целью избежать последствий внешних конфликтов и поляризации. То же самое повторилось и с Кувейтом, проводившим очень активную внешнюю политику в 80-х годах прошлого века и подвергшимся иракскому вторжению в 1990 году. После своего освобождения, на фоне сильно дифференцированной внутриполитической и религиозной структуры страны основой общего курса ее внешней политики стали нейтралитет и невмешательство. 

Чтобы еще больше разъяснить картину российскому читателю позиции Кувейта и Омана в отношении Саудовской Аравии можно сравнить с позициями независимых стран Центральной Азии, но при этом они учитывают интересы Москвы и не инициируют никаких мер и не заключают никаких союзов против нее. Катар же не относится ни к одному из указанных выше блоков. Его можно назвать «Польшей Залива» только с точки зрения его стремления завоевать несоизмеримый с его масштабом, возможностями и способностями важный статус путем представления себя американской стороне в качестве представителя ее интересов в регионе и пропагандиста ее повестки дня в сфере политики, экономики, обороны и безопасности, а также путем размещения на своей территории крупнейших американских военных баз (Аль-Удейд и Аль- Сайлия), владения крупнейшим арабским новостным каналом («Аль-Джазира») и оказания поддержки исламистским течениям для прихода их к власти. Это привело в той или иной степени к началу многолетнего спора между Катаром и всеми его соседями, поскольку он следовал этой политике с момента совершения бывшим эмиром Хамадом бин Халифой Аль Тани дворцового переворота, в результате которого был свергнут его отец, 27 июня 1995 года. 

Предыдущее разделение отразилось в позициях арабских стран Персидского залива и их информационном освещении событий на Украине. Между тем саудовские и эмиратские СМИ переняли российский термин «специальная военная операция» на Украине, а общественное мнение обеих стран выразило понимание озабоченности России вопросом безопасности, что было отражено в переведенных статьях ведущих журналистов. Они критиковали позицию Соединенных Штатов, обвиняя их в разжигании этого конфликта в экономических и геополитических интересах. Затем последовали активные политические действия, которые демонстрировали поддержку позиции России -  было оказано сопротивление всему американскому давлению на Эр-Рияд и Абу-Даби с целью их выхода из соглашения ОПЕК+ с Россией, которое начало проявляться 16 февраля во время визита американской делегации в обе эти страны с целью призвать их увеличить добычу нефти.[4]

По сообщениям The Wall Street Journal со ссылкой на официальные лица Ближнего Востока и США, вновь прозвучал отказ, когда Белый дом пытался организовать телефонные переговоры между президентом Джо Байденом и фактическими лидерами Саудовской Аравии и ОАЭ в рамках усилий Вашингтона по организации международной поддержки Украины и сдерживанию роста цен на нефть, но «безрезультатно»[5], а также когда бывший госсекретарь США Хиллари Клинтон призывала проводить политику «кнута и пряника» в отношении Эр-Рияда, чтобы вынудить его увеличить добычу нефти.[6]

После провала американских попыток премьер-министр Великобритании Борис Джонсон посетил Саудовскую Аравию и Объединенные Арабские Эмираты 16 марта, чтобы подтолкнуть их к увеличению добычи нефти, но его попытка также не удалась, и саудовцы и эмиратцы придерживались своей позиции не допустить  выйти из договора с Россией, что показывает, что их выбор стратегический, а не тактический.[7]

Также последующие систематические атаки на саудовские нефтяные объекты со стороны проиранской группировки повстанцев-хуситов в Йемене, которую администрация Байдена исключила из списка террористических организаций, были расценены в Эр-Рияде и Абу-Даби как американская попытка оказать на них давление, давая этой группировке «зеленый свет» для активизации атак на обе страны.

1 марта состоялся телефонный разговор между президентом Путиным и наследным принцем Абу-Даби Мухаммедом бин Заидом, который выразил понимание обеспокоенности России вопросом безопасности[8], за которым последовал визит министра иностранных дел ОАЭ Абдуллы бин Заида в Москву 17 марта и его встреча с министром иностранных дел России Сергеем Лавровым.[9] Также наследный принц Саудовской Аравии Мухаммед бин Салман дважды провел телефонный разговор с президентом Путиным - первый 3 марта[10] и второй 16 апреля[11], в которых лидер Саудовской Аравии подтвердил свою приверженность соглашению ОПЕК+, поддержку мирных усилий и готовность выступить посредником. 7 апреля Москву посетил министр иностранных дел Бахрейна Абдуллатиф Аль-Заяни и в ходе пресс-конференции со своим российским коллегой заявил, что Бахрейн высоко ценит значимый статус, занимаемый Россией в международном балансе сил, который способствовал поддержанию регионального и международного мира и стабильности".[12] Наконец, Саудовская Аравия, ОАЭ и Бахрейн отказались применять какие-либо санкции против России. В ОАЭ наблюдается большой приток россиян, а в Саудовской Аравии и Бахрейне к русским относятся с большим вниманием. 

С другой стороны, никакого общения между катарским и российским руководством не было, в то время как Зеленский провел телефонный разговор с эмиром Катара 9 марта, а до этого телефонный разговор состоялся в день начала «спецоперации», 24 февраля[13], что демонстрирует степень зависимости Украины, вернее, Запада от позиции Катара с первого момента. Последний же не жалел усилий, чтобы подчеркнуть свою позицию в поддержку западного альянса против России, и развернул широкую сеть корреспондентов по всей Украине. По словам известного арабского политического обозревателя, «Катарские СМИ и Аль- Джазира осветили события на Украине в средствах массовой информации лучше, чем это сделала бы сама Украина с целью повлиять на арабское общественное мнение и использовать его в своих интересах». Также по словам пресс-секретаря Министерства экономики Германии, Германия достигла долгосрочного соглашения об энергетическом партнерстве с Катаром в рамках своих усилий по снижению зависимости от российского газа после визита министра экономики Германии Роберта Хабека и его встречи с эмиром Катара 20 марта.[14]

В социальных сетях разгорелась очередная «битва» между Катаром и его медийными подразделениями и политическими активистами из «Братьев-мусульман» (запрещенная в России группировка) и других исламистских группировок, целью которой является критика позиций Саудовской Аравии, Эмиратов и Бахрейна и представление западу политических аналитических данных, утверждающих существование «альянса арабских деспотов во главе с наследными принцами Саудовской Аравии, Абу-Даби и Путиным в противовес демократическому альянсу во главе с Катаром и его союзниками, отвергающими российскую политику» в попытке оказать давление на лидеров Саудовской Аравии и ОАЭ и сформировать враждебное им арабское и западное общественное мнение.

Москва и Эр-Рияд: давние отношения и упущенные возможности

Россия, законная наследница Советского Союза, была первой страной в мире, признавшей Королевство Саудовская Аравия в 1926 году, и принц Фейсал Аль-Сауд, в то время министр иностранных дел Саудовской Аравии, который впоследствии стал третьим королем Саудовской Аравии, был первым арабским официальным лицом, посетившим Россию в прошлом веке в 1932 году[15], а дипломатические отношения между Эмиратами и Советским Союзом возникли с первого момента провозглашения Федерации ОАЭ в 1971 году. Саудовско-российские отношения были свидетелями многих препятствий, которые помешали их развитию, несмотря на их давность и наличие многих общих интересов. Наиболее существенными препятствиями были следование России коммунистической идеологии и присутствие в регионе ее союзников, которые угрожали безопасности и стабильности Персидского залива. Это стало причиной сближения позиций Саудовской Аравии и Америки, исходя из соображений сохранения собственной безопасности, а не из убежденности в американских ценностях, или веры в них, или стремления быть абсолютно «подчиненной», как любят утверждать некоторые. Ей удалось сохранить свою стабильность и развитие - достаточно взглянуть на ее положение и сравнить с положением других возникших в результате революций арабских республик, чтобы осознать огромную разницу между ними.

Сейчас ситуация изменилась. У Российской Федерации уже нет «миссионерской» политики, которую она бы стремилась навязать другим, эту задачу, скорее, выполняют США. Что касается гарантий безопасности, которые предоставлял странам Персидского залива Вашингтон, они оказались под сомнением после того, как он подписал ядерное соглашение с Ираном в 2015г., не посоветовавшись с ними и не приняв во внимание их интересы и опасения, а также, учитывая скорость "отречения" Америки от своих ближайших союзников, что впервые проявилось после падения режима Хосни Мубарака в Египте в 2011 г.. Кроме того, экономические отношения между двумя сторонами трансформировались - интеграция (страны Залива поставляют Вашингтону нефть и ее производные в обмен на американскую продукцию) сменилась самодостаточностью Вашингтона и даже превращением его в одного из основных производителей и конкурентов. Крупнейшим покупателем арабской нефти в настоящее время стал Китай.[16]

Реформаторская революция Мухаммеда бин Салмана

Приход к власти наследного принца Саудовской Аравии Мухаммеда бин Салмана в 2017 году привел к фундаментальным изменениям в политике Саудовской Аравии, которые можно охарактеризовать как «революцию сверху». Перед нами молодой лидер, не связанный никакими политическими или религиозными идеологиями, не заставший холодную войну и имеющий новое экономическое и политическое видение, основанное на построении современного национального государства впервые в истории Саудовской Аравии. Он всеми силами стремится избавить ее от «ваххабитской» религиозной идеологии, управлявшей ею на протяжении последних десятилетий, и избавить ее экономику от «нефтяной зависимости», взяв курс на диверсификацию экономики посредством «Видения 2030», и рассматривая Соединенные Штаты в качестве ключевого партнера Саудовской Аравии наряду со многими другими, а не «эксклюзивного» партнера, как это было до недавнего времени. По мнению саудовцев, все это и является основным мотивом нападок на него со стороны Америки и выбора его лично в качестве мишени.

Усилия Мухаммеда бин Салмана способствовали развитию российско-саудовских отношений. Он совершил несколько визитов, в ходе которых встречался с президентом Путиным, и была достигнута историческая договоренность между двумя странами, крупнейшими производителями нефти (ОПЕК+), об организации процесса добычи нефти таким образом, чтобы сохранить права производителей. Эти усилия увенчались историческим визитом в Москву в октябре 2017 года короля Салмана бин Абдель-Азиза Аль Сауда, который стал первым королем Саудовской Аравии, посетившим Россию,  и началом серьезных обсуждений вопроса инвестирования Саудовской Аравии в Россию, которые длились на протяжении нескольких встреч между принцем Мухаммедом бин Салманом и генеральным директором Российского фонда прямых инвестиций Кириллом Дмитриевым, который 6 октября 2019 года был удостоен ордена короля  Абдель-Азиза Аль Сауда второй степени.[17]

Черты сходства между крупнейшим блоком Персидского залива и Россией 

Саудовская Аравия — самая большая страна в регионе Персидского залива и самая влиятельная в настоящее время в арабском мире. Она имеет несравнимую с какой-либо другой страной значимость в исламском мире, будучи колыбелью ислама и родиной исламского Пророка. Также в ней находятся города Мекка и Медина, святилище мусульман всего мира, и она имеет значительную экономическую мощь. На уровне стран Персидского залива наблюдается гармония в отношениях между Саудовской Аравией, Эмиратами и Бахрейном и явное благосклонное отношение Кувейта и Омана к внешней политике этого блока, несмотря на их нейтралитет, и только Катар остается вне этого контекста.

Аспекты сходства между двумя сторонами можно резюмировать следующим образом:

• Неприятие американской однополярности, после того как Саудовская Аравия, ОАЭ и Бахрейн осознали, что эта американская гегемония обернулась против них, стала для них бременем и фактором давления; потребность в многополярности и балансе в мировой системе, который способен обеспечить им более широкий диапазон для движения и, возможно, маневра.
• Новые молодые лидеры имеют устремления и амбиции, отличные от тех, что были у поколения бабушек, дедушек и отцов. Они сейчас видят свои страны сильными и считают, что они должны играть влиятельную роль на региональной и глобальной аренах и что отношения с Вашингтоном необходимо пересмотреть, так как он уже не является «единственной силой» в мире, а они уже не те слабые страны, какими были раньше.
• Западная пропаганда использовала одну и ту же риторику и слова по отношению к президенту Путину и принцу Мухаммеду бин Салману, сделав лично его своей мишенью. Причина этого, по мнению саудовских аналитиков, заключается в том, что Запад «не желает развития их страны и хочет сохранить старую Саудовскую Аравию, зависимую исключительно от Вашингтона, потребляющую его продукцию, производящую только сырье, и безоговорочно реализующую всю политику Вашингтона». Ту же позицию Америка занимает и по отношению к президенту Путину и России в целом. 
• Саудовская Аравия, ОАЭ и Бахрейн выступают против так называемых «цветных революций» и проводят политику, которую можно охарактеризовать как «консервативный либерализм» путем расширения доли среднего класса, развития производительной экономики, сохранения исконных общественных обычаев и ценностей, формирования национальной идентичности, предоставления людям широких социальных свобод и постепенного развития политической системы в соответствии со способностью общества освоить ее без революций или переворотов. Подобную позицию разделяет и Россия.
• Противостояние исламистским движениям, укрепившимся после войны в Афганистане (1979-1989 гг.), и осознание ошибочности следования американской политике, поощрявшей поддержку этих движений с целью противостояния России, которые в конечном итоге ополчились против них самих и стали представлять угрозу их внутренней безопасности и разрушать ближневосточный регион.
• Защита нефтяной и энергетической промышленности в целом от направленной против нее западной пропаганды и американской конкуренции, гарантия справедливой цены, защищающей интересы производителей и потребителей, а не служащей только интересам экономической и геополитической политики США, что и нашло отражение в соглашении ОПЕК+. 
• Отказ от всех фашистских идей, внешнего вмешательства и попыток навязать определенный тип культуры и идентичности или политическую форму, не соответствующую условиям, культуре и историческому контексту различных стран. 
• Обеспечение независимости экономики от политических разногласий, и следовательно отказ от политики односторонних санкций. Например, Китай является крупнейшим покупателем энергоносителей у стран Персидского залива, являясь для них до сих пор основным источником дохода. На сегодняшний день для них остается открытым вопрос: «Что будет, если Вашингтон применит против Пекина экономические санкции подобно тому, как он сейчас поступает с Москвой, и их экономики пострадают от этой политики?».
• Полное запрещение владения оружием неподконтрольным государству структурам, необходимость положить конец хаосу, ставшему следствием так называемой «арабской весны», в Ливии, Сирии, Йемене и других странах региона и восстановить стабильность в рамках имеющей широкую поддержку политической власти, обладающей монополией на оружие. 

Существует много общих аспектов. Эти факторы появились недавно; они могут стать основой для дальнейших действий, и их можно укреплять в нынешних обстоятельствах в интересах политики обеих сторон. 

Дорожная карта для избежания исторического обмана 

Как уже было сказано, несмотря на давность и важность отношений России с Саудовской Аравией, да и со странами Персидского залива в целом, они пострадали от так называемого «исторического обмана», препятствовавшего их развитию. В настоящее время появилась историческая возможность и уникальная схожесть интересов, которые могут противостоять этому «историческому обману» и привести к долгосрочным отношениям между двумя странами. Здесь возникает вопрос: Что ожидает от Москвы трехсторонний блок стран Персидского залива? 

Российско-иранские отношения давние и глубокие, и если раньше Саудовская Аравия относилась к ним с критикой и подозрением и считала, что Москва косвенно поощряла нанесение Ираном и его союзниками ущерба безопасности региона, то сейчас растет осознание важности этих отношений для Москвы, учитывая наличие у нее общих интересов с Тегераном. Москва не будет примиряться с позициями, которые могут показаться враждебными по отношению к ней, да и никто этого сейчас не требует, но отношения России с Ираном можно использовать для обеспечения безопасности стран Персидского залива, после того как США не смогли или не захотели достичь консенсуса между двумя сторонами, что привело бы к превращению Ирана из революционного в ответственное государство, учитывающее интересы своих соседей и уважающее их безопасность. Существует общее убеждение среди стран Персидского залива в том, что Вашингтону «выгоден этот конфликт». Также все его обещания заставить Иран изменить свою политику посредством санкций или военных действий оказались несерьезными. 

Основным источником экономического благополучия Ирана является Китай. Эти отношения еще больше укрепились подписанием «Всеобъемлющего стратегического партнерства между Исламской Республикой Иран и Китайской Народной Республикой» сроком на 25 лет. Также основным источником энергии для Китая и крупнейшим импортером его продукции сейчас являются страны Персидского залива, где к тому же находятся важнейшие для китайского проекта «Один пояс - один путь» порты, и в его интересах, чтобы в регионе не было напряженности. Россия - ключевой поставщик оружия в Иран и его основная поддержка в Совете Безопасности ООН и других международных организациях, и не в интересах России, чтобы страны Персидского залива подвергались большему давлению со стороны Ирана через его ставленников в регионе, так как это может подтолкнуть их к вынужденному принятию американских требований о выходе из ОПЕК+ и остановке текущего процесса развития отношений с Россией. Таким образом, китайско-российская интеграция, общие интересы со странами Персидского залива и их выдающиеся отношения с Тегераном могут стать фактором, позволяющим контролировать его политику, чего и ждут от Москвы и Пекина Саудовская Аравия, ОАЭ и Бахрейн. В связи с этим нынешнее противостояние России и Атлантического альянса на территории Украины имеет особое значение для трехстороннего блока стран Персидского залива, который воспринимает любое поражение, которое может потерпеть Москва, как собственную потерю и возвращение американской гегемонии в еще более жесткой форме, чем раньше. 

Объединенные Арабские Эмираты могли бы стать логистическим центром для российских банков и компаний, центром новой посреднической торговли между Россией и Востоком, а также Западом для преодоления последствий экономических санкций. Они также могут способствовать развитию отношений России с Африкой, где ОАЭ имеют большое влияние в ряде стран континента и где им принадлежат разные крупномасштабные проекты. 

Сегодня Москву, Эр-Рияд, Абу-Даби и Бахрейн объединяют общие интересы в сфере энергетики, безопасности, экономики и общий взгляд на новый многополярный миропорядок. Без преувеличения, реально оценивая ситуацию, можно сказать, что это не значит, что они готовы вступить в столкновение с США. Политика лидеров этих стран стала очевидно независимой, о чем заявил наследный принц Саудовской Аравии Мухаммед бин Салман в своем последнем интервью журналу «The Atlantic»[18], в ходе которого он также упомянул о развитии отношений с Китаем, предстоящем визите президента Си Цзиньпина, который, как ожидается, поспособствует выводу отношений на новый уровень, а также о продаже нефти Китаю за юани.[19] Также наследный принц Абу-Даби шейх Мухаммед бин Заид Аль Нахайян отказался от заключения сделки по истребителю F-35 из-за требования Америки прекратить сотрудничество с Китаем по сетям 5G.[20] Также они отказались от выхода из соглашения ОПЕК+ и применения санкций против России. Несмотря на это, они проводят мудрую планомерную политику, выстраивая свою собственную власть без столкновений, отдавая предпочтение при этом спокойной модели Китая, а не революционной или провокационной модели, способной втянуть их в дополнительные конфликты, которые тормозят процесс развития. Кроме того, Россия и Китай до сих пор не в состоянии преодолеть технологический разрыв с Соединенными Штатами и обеспечить экономические и финансовые альтернативы, которые позволили бы им полностью отделиться от Америки. 

Эта ситуация требует от Москвы более четкой и жесткой политики в отношении Ирана и его ставленников и освещения ее роли в установлении мира по обе стороны Арабо-Персидского залива без войн и конфликтов, что обеспечит ей не только особенное положение, но и широкую популярность среди народов этих стран. Также важно, чтобы Москва прямо довела до сведения Тегерана, что политика его ставленников по нанесению ударов по нефтедобывающей инфраструктуре, направлению ракет из Ирака и Йемена на Саудовскую Аравию и ОАЭ, провоцирование местного населения в Бахрейне служит только интересам Соединенных Штатов и вредит интересам Москвы. Если России удастся достичь заключения так называемого «соглашения о невмешательстве и ненападении» или долгосрочного перемирия между двумя сторонами, что откроет путь для расширенного диалога по созданию системы коллективной безопасности, в которой Москва и Пекин будут играть ведущую роль в обеспечении безопасности в Персидском заливе, то благодаря этой новой ситуации Москва получит доступ к новым рынкам и будет играть важную роль в регионе. Кроме того, это будет способствовать продвижению ее нового курса на Восток и Африку после того, как опыт показал несостоятельность российской ориентации на Запад, и поможет ей не стать заложницей политики ограниченного масштаба в отношении Азии из-за ее большой зависимости от Китая, а позволит уравновесить отношения, делая Москву главным гарантом защиты интересов Китая в наиболее важном и перспективном для китайской экономики регионе и обеспечивая равноправные отношения, в которых Москва будет пользоваться превосходством. Благодаря этому ее политика станет более свободной от каких-либо ограничений, с которыми она может столкнуться в отношениях с Азией. 

Наконец, благодаря огромному политическому и финансовому влиянию Саудовской Аравии, а за ней и ОАЭ, на Ближнем Востоке, в Африке и в исламском мире может быть достигнут внутренний консенсус в Сирии, Ираке, Йемене, Ливии и Ливане. Все эти страны нуждаются в проектах реконструкции, которые предоставят российской экономике прекрасную возможность получить доступ к новым рынкам. С другой стороны, остальные арабские и исламские страны могут проявить желание к сближению с Москвой и к расширению масштаба своих проектов, включая в них Египет, Судан и Эфиопию и привлекая  Россию, Саудовскую Аравию и Эмираты с целью положить конец кризису вокруг плотины Возрождения. Также газовые и нефтяные месторождения в этих странах гарантируют российским компаниям долю в их разведке и маркетинге с учетом сохранения доли России на мировом рынке, что компенсирует России любые потери в результате западных санкций. Кроме того, существует потребность в более тесном общении между исследователями с обеих сторон, а также в проектах сотрудничества для взаимного обмена мнениями и идеями, поскольку очевидно, что российское видение стран Персидского залива либо основано на идеях старого поколения российских арабистов, советских взглядах и конфликтах холодной войны, либо на взглядах российских либералов, которые вторят британской и американской прессе, переводя ее публикации на русский язык.