Как США обновляют военные технологии

Статья поднимает важные вопросы, связанные с трансформацией современных военных стратегий, под влиянием технологий и организационных вызовов. Главный фокус материала — эволюция подходов к военному планированию в условиях новых технологических и геополитических реалий. Текст иллюстрирует, как быстро меняющиеся условия боевых действий вынуждают государства адаптировать свои военные стратегии, ориентируясь на инновации и межведомственное сотрудничество. В этом контексте упоминание китайской армии как примера скорости и масштабирования технологий добавляет глобальную перспективу, задавая тон конкурентной гонки в сфере обороны.

Текст акцентирует внимание на главной проблеме Министерства обороны США — медлительности адаптации к новым реалиям. В отличие от Китая, где акцент сделан на скорости разработки и масштабировании новых технологий, США продолжают сталкиваться с барьерами, вызванными разделением военных ведомств и изолированным подходом к разработке. Это создает возможность для обсуждения не только технологических пробелов, но и системных недостатков внутри американской оборонной системы. Почему в одной из самых мощных армий мира всё ещё сохраняется такая инерционность? Насколько успешной может быть инициатива RDER в преодолении этих ограничений?

Rapid Defense Experimentation Reserve (RDER) представлена в статье как инновационный инструмент, направленный на решение проблем оперативного уровня. Автор подчёркивает её ключевую цель — разработка и тестирование кросс-доменных решений, которые не завязаны на приоритеты отдельных родов войск. Упоминание Китая и его прогресса в области ракет и авиации задаёт сравнительный контекст, который помогает читателю понять срочность ситуации. Однако текст недостаточно освещает, как именно RDER планирует справляться с вызовами. Например, почему Пентагон не заимствует китайскую модель или чем она принципиально отличается?

Инициатива Rapid Defense Experimentation Reserve (RDER) описывается как попытка решить проблему фрагментации, чтобы ускорить тестирование и интеграцию технологий через эксперименты, направленные на решение оперативных задач. Автор делает акцент на том, что RDER фокусируется не столько на создании новых технологий, сколько на их практическом применении в рамках межведомственного взаимодействия.

Ключевыми направлениями RDER становятся:

• Разработка кросс-доменных решений.
• Интеграция технологий для совместного управления и контроля (например, C5ISRT).
• Преодоление барьеров между ведомствами.

Программа также выделяется своей ориентацией на оперативный уровень задач, что позволяет ей подходить к проблемам с точки зрения конкретных командующих и их требований. Важным элементом текста является внимание к «долине смерти» — разрыву между инновациями и их реальным внедрением. Программа RDER стремится сократить этот разрыв, предлагая циклы идей, прототипов и интеграции в реальные военные операции.

Отдельного внимания заслуживает описанный процесс коалиционного взаимодействия, который включает в себя привлечение индустрии и объединение усилий разных ведомств. Такой подход рассматривается как способ усиления гибкости и улучшения интеграции. Текст указывает на соперничество между США и Китаем как ключевой контекст для обсуждения программы. Упоминание успехов Китая в ракетных технологиях и авиации создаёт ощущение срочности, заставляя задуматься о текущем положении США в этой гонке. Однако прямое сравнение подходов двух стран не проводится. Несмотря на интересное изложение, текст избегает конкретики относительно уже достигнутых результатов инициативы RDER. Также остаются нераскрытыми вопросы, связанные с внутренними барьерами в Министерстве обороны США, которые могут тормозить реализацию программы. Отсутствие данных о финансовых затратах, масштабах экспериментов и реальных успехах делает анализ менее детализированным.

Далее говорится о том, что успех в будущих конфликтах будет зависеть от способности объединять ресурсы, ускорять принятие решений и развивать концепции взаимодействия между службами. Контекст подчеркивается ссылками на текущие глобальные вызовы, включая конфликты, такие как СВО в Украине, и растущую напряжённость в Индо-Тихоокеанском регионе. Упоминание Китая и возможной угрозы для Тайваня добавляет материалу стратегической значимости. Текст указывает на переход от органических связок «сенсор-оружие» к гиперсвязанным цепям, которые охватывают несколько видов войск. Ранее каждая служба действовала относительно автономно, но современные войны требуют интеграции в реальном времени и координации между разными доменами: воздухом, морем, землёй, киберпространством и космосом. Процитированное высказывание ASD Browning подчёркивает эту трансформацию: «Раньше это были органические сенсоры и стрелки... Теперь мы вынуждены принимать решения на гораздо более широком уровне». Этот сдвиг усиливается благодаря развитию технологий, таких как беспилотные системы и коммерческие космические платформы. Текст подчёркивает значение совместных экспериментов как способа адаптации к динамичному полю боя. Такие эксперименты позволяют изучать взаимодействие новых технологий, например, беспилотников, с устаревшими платформами, быстро развивать концепции операций наряду с технологическими возможностями и искать решения, которые можно масштабировать и интегрировать в действующие силы. Отдельное внимание уделяется роли экспериментов в преодолении традиционного подхода к закупкам и разработке технологий. Это подчёркивает необходимость быстрого внедрения и адаптации, что становится важным в условиях гонки с конкурентами.

Авторы говорят, что Украина служит практическим примером того, как быстро оппоненты могут адаптироваться к новым технологиям и концепциям. Получается, что авторы, хоть и косвенно, признают, что не все оружие, поставляемое из США в Украину, справляется с задачей, что даёт преимущество России в отдельных областях.

Это говорит и о том, что поставки начинают вызывать сложности. О превосходстве военного потенциала Российской Федерации не раз упоминали зарубежные специалисты. При этом авторы говорят о том, что такая адаптация вынуждает ускорять процессы внедрения в Министерстве обороны США. Аналогичное чувство срочности демонстрируется и в Индо-Тихоокеанском регионе, где INDOPACOM сталкивается с уникальными вызовами.

Авторы говорят о принятых мерах таких как разработка небольших концепций, но взаимосвязанных оперативных единиц, которые направлены на снижение уязвимости к ударам Китая и создание системы, которая минимизирует риски единой точки отказа. Этот подход требует усиленной логистической поддержки, коммуникаций и управления. Судя по всему, это пока представляет проблемы для армии США. Упоминается, что важной особенностью RDER является координация различных структур, включая отдельные службы, боевые командования, офис министра обороны и частных партнёров, для устранения «бесхозных» проблем, которые не закреплены за конкретным ведомством.

Процесс программы разбит на два года, в течение которых боевые командования определяют наиболее острые проблемы, а RDER подбирает технологии и нестандартные комбинации существующих возможностей для их решения. Прогресс структурирован в несколько этапов: от определения приоритетов и моделирования до прототипирования и экспериментов. Итоговая цель — создать доказательную базу для внедрения технологий в службы, используя серию экспериментов и крупномасштабных театральных учений.

Подход программы чередуется между широкими кампаниями в Индо-Тихоокеанском регионе и углублённым изучением узких проблем, таких как логистика в условиях конфликта или защита передовых баз. Это позволяет программе адаптироваться к текущим вызовам. Авторы отмечают, что 70% проектов первого «выпуска» 2023 года нашли путь к практическому использованию, хотя организаторы осознанно допускают высокий риск некоторых экспериментов, ожидая, что не все из них будут успешными.

Особое внимание уделяется Индо-Тихоокеанскому командованию Вооружённых сил США (INDOPACOM), где скорость адаптации является критически важной. Требования командования, сформулированные в ясных и прямых терминах — «видеть врага, ослепить врага, уничтожить врага» — подчёркивают неотложность задачи.

Далее в тексте раскрывается важность координации усилий по совместным экспериментам Министерства обороны США (DoD) с отдельными службами. Учитывая, что процесс закупок строго контролируется каждой из служб, успешное внедрение новых технологий требует интеграции экспериментов в их стратегии и программы. Здесь подчеркивается роль партнерства между боевыми командованиями и структурами минобороны США, ответственными за тестирование, а также использование высокотехнологичных решений и инструментов моделирования. Программы, такие как Defense Innovation Acceleration (DIA) и Rapid Prototyping Program (RPP), обеспечивают финансирование для развития предложенных решений. Также важными площадками являются региональные конференции, например, Pacific Operational Science & Technology (POST), где обсуждаются конкретные вызовы театров боевых действий.

Текст объясняет роль Управления исследований и инженерии (USD(R&E)) и подразделения OASD(MC) в развитии военных технологий и решении совместных операционных задач, подчеркивая их подход к экспериментам как ключевому механизму для продвижения инноваций в оперативное использование. OASD(MC) демонстрирует стратегическое изменение акцента от узкого технологического развития к решению операционных задач, требующих совместного подхода. Акцент на экспериментах позволяет выявлять и внедрять новые возможности, не разрушая существующие процессы и не дублируя полномочия служб.

В заключении авторы говорят о важности изменения подхода Министерства обороны США к разработке и внедрению технологий, особенно в области национальной безопасности. Рассматриваемые изменения направлены на преодоление устаревших бюрократических и изолированных процессов. Авторы приходят к выводу, что программа RDER и другие инициативы по совместной экспериментальной деятельности в Министерстве обороны США успешно помогают решать оперативные проблемы и ускорять внедрение новых технологий. Они подчеркивают важность подхода, ориентированного на реальные операционные задачи, а не только на технологическое развитие. Несмотря на существующие трудности, программа демонстрирует положительные результаты, такие как успешные переходы технологий в службы и оперативное использование.

Однако в открытом доступе не так много каких-либо подтверждений тому, какие реальные результаты показывает программа RDER. В основном упоминания данной инициативы датированы 2022 и 2023 годом. Преимущественно в этих материалах говорится о том, когда начнутся первые резервные проекты и какой бюджет на это выделяется. В самой статье говорится о том, что испытания пройдут в начале следующего года. Также Подкомитет Сената по оборонным ассигнованиям в отчёте, представленном вместе с законопроектом, заявил, что рассматриваемая программа RDER недостаточно быстро внедряет технологии и не пользуется поддержкой со стороны служб. Вначале мы уже говорили о том, что конкретные результаты не описываются в докладе. Хотя и авторы говорят об успехах, нельзя выделить какие-либо конкретные результаты, которые бы применялись на практике. Реализация этих инициатив всё ещё находится на стадии разработки и тестирований.