Инструкция по выживанию в межеумочной эпохе: о книге Александра Дугина «Четвёртая Русь»

Осенью 2022 года увидел свет сборник политологических, социологических, экономических очерков Александра Дугина «Четвёртая Русь. Контргегемония. Русский концепт». Вошедшие в неё сорок две главы отличаются и по объёму (от двух до нескольких десятков страниц), и по времени написания (некоторые из них датированы 2008–2009, 2018, 2019, 2021 годами — разброс достаточно широк). В этом отношении «Четвёртая Русь» сравнима с «Антикапитализмом справа»: представляется своевременным издание таких текстов именно сейчас, поскольку сегодня можно несколько более отчуждённым взглядом посмотреть на то, какие проблемы были острыми и животрепещущими несколько лет назад и как далеко (или не очень далеко) российское общество и весь мир ушли за эти годы.

Книга состоит из трёх частей — философской, экономической и политологической — но все их объединяет проблематика анализа современного российского общества (периода между 2000 и 2021 годами) и настроение отчаяния от межеумочности, непоследовательности, бессвязности, бессмысленности этой эпохи и её глашатаев (в этой связи показательна тема сурковщины, проходящая красной линией через всю книгу). Анатомический разрез русского археомодерна и разрыва между народом и элитами на фоне глубоко постмодернистского кризиса Запада, предпринимаемый в «Четвёртой Руси» Александром Дугиным, выводит его на общую проблематику мирового кризиса капитализма. Глубокие экскурсы в экономику традиционного общества, основанную на фигурах крестьян как интегральных тружеников и противопоставленную капиталистической хрематистике (глава 20), приводят философа к постановке трудных вопросов, не имеющих однозначных решений: означает ли невозможность здесь и сейчас вернуться к традиционному укладу, к экономике дара, не допускавшей накопления «проклятой части» капитала, капитуляцию защитников Традиции или же даёт им шанс на эсхатологическое решение вопроса об экономическом строе? Восстановление фигуры труженика из третьего сословия, по Александру Дугину, неизбежно предполагает возвращение и высших сословий, воинских и жреческих, что решает проблему «среднего класса» — мыльного пузыря либеральной пропаганды — иначе, нежели хотели бы её решить «левые» или «правые», а именно — за пределами классов и финансов (главы 22, 23). «Конец истории в оптике 4ПТ есть конец капитализма и переход к иной контркапиталистической истории, основанной на интегральности и холизме — к интегральной истории», — заключает философ (глава 23), предлагая перечень конкретных мер по преобразованиям российской экономики и социума (глава 25).

Экономические прогнозы Александра Дугина, написанные между 2008 и 2019 гг., в том числе в связи с мировым финансовым «ипотечным» кризисом (глава 25), сейчас не стыдно предъявить миру в опубликованной книге: они сбылись, в отличие от нерелевантных фантазий сотен политологов и «экспертов», из пророчеств которых не исполнилось ничего. Сегодня особенно интересно читать прогнозы о том, что США снова изберут сочетание войн и неурядиц другого плана (вплоть до экологических и пандемийных) для решения проблем своей экономики с долларом, который обеспечен только мощью американского ВПК и ничем более (глава 26), или о сценариях развития внутриполитической системы России после 2020 г. (начиная с поправок в Конституцию), или о причинах, по которым США не могут поступиться в пользу России даже Крымом и будут продолжать упорную войну (глава 30). Поразительно современно выглядят сейчас рассуждения 2008–2011 гг. о реформе российской армии (глава 13), как будто и не прошло пятнадцати лет: сейчас наши Вооружённые силы наконец-то начали развиваться в том направлении, в каком это было предсказано и смоделировано тогда Александром Дугиным. Глава 16 о «шестой колонне» предателей России — американских агентов влияния, аффилированных с Советом по международным отношениям (CFR) — звучит настолько остро и актуально, как будто написана сейчас: увы, хотя в наши дни её представители сбросили маски, они всё ещё сохраняют присутствие в медийном пространстве и подвергаются репрессиям лишь в ничтожной степени.

Помимо точечных прогнозов, в «Четвёртой Руси» немалое внимание уделено и таким «вечным», больным темам русской истории и самосознания, как опричнина (глава 14), преодоление Смуты (глава 19), коррупция (глава 15), реформа высшего образования (глава 18), противостояние свободы и справедливости (глава 27), буржуазности и понятой по-русски гражданственности (глава 28)… Особое внимание Александр Дугин уделяет истории советского общества (главы 36, 37), месту советского этапа истории как производного не от уничтоженных монархии и Церкви, но от мечты уцелевшего русского народа о «Царстве Земли».

Говорит философ и о причинах вырождения и краха «застойного» позднесоветского общества и государства (глава 42), о поиске виновных в катастрофе 1991 года (глава 35) и последовавшем предательстве Русской весны в 2014 году (глава 34). «Это всё совершенно ненормально, — констатирует философ летом 2021 года. — Это катастрофа, позор, убожество и крах — эта современная Российская Федерация от начала и, увы, до настоящего момента, не хочется говорить до конца». Но правильная постановка диагноза — необходимый этап на пути к исцелению. В этом свете понятен поиск автором «Четвёртой Руси» рецептов оздоровления России, пробуждения ясного самосознания российского общества, которое не может бесконечно жить в режиме безыдейного и беспринципного цезаризма, которому рано или поздно придётся сделать выбор между глобалистской гегемонией и суверенной смысловой контргегемонией: терминологию Грамши к современной России Александр Дугин уже много лет применяет виртуозно (главы 29, 30). Читать подробный анализ «сурковщины» и — шире — всего российского цезаризма/трансформизма 2000-х — 2010-х гг. — даже тягостно: здесь поневоле вторгаешься в сумеречную область с зыбкими, неясными, изменчивыми очертаниями идей трикстера-протея, не осмеливавшегося на решительный выбор ни в сторону американоцентричного глобализма, ни в сторону русского патриотизма (главы 29, 30, 42).

Эта межеумочность эпохи, к счастью, была в значительной мере подорвана событиями 2020–2023 гг., но не до конца, а потому высказанные в «Четвёртой Руси» замечания прошлого периода часто сохраняют свою актуальность. «Пятая колонна» в целом разгромлена и зачищена, а «шестая колонна» существенно ослабла, но всё ещё отчаянно сопротивляется повороту президента Путина в сторону «глубинного народа», причём делает это ровно в тех формах, в каких предсказывал Александр Дугин несколько лет назад. Ссылаясь на статью конституции РФ о народе как непосредственном источнике власти, философ шаг за шагом рассматривает способы нарушения и узурпации народной воли профессиональными «либералами» и «демократами», боящимися референдумов как огня. В противовес всем трём политическим идеологиям Модерна (либерализму, социализму, национализму) с их абсолютизацией индивида, класса, нации соответственно Александр Дугин вслед за Гансом Фрайером формулирует Четвёртую политическую теорию исходя из холистического понятия народа, конституирующего свой дазайн (глава 42). Причём не только в России: один из самых интересных очерков в рассматриваемой книге посвящён феномену «популистских» движений на Западе. Популизм рассматривается здесь как «возвращение народа в политику», как обретение самим народом подлинного суверенитета в рамках не правой и не левой, а просто нелиберальной демократии (глава 8). Этот тезис органично дополняется филигранным анализом роли фиктивных «коммунизма» и «фашизма» в современном мире как прокси-сил неолиберальной геокультуры. Симулякры «антикоммунистов» и «антифашистов» подвергаются Александром Дугиным нелицеприятной критике. Именно в связи с этим он критически переоценивает свой опыт и ошибки проекта НБП, после которого было принято решение не смешивать больше осколки давно прошедших второй и третьей политических идеологий индустриальной эпохи, а идти дальше, за пределы Модерна, в Четвёртую теорию (главы 10, 42).

На уровне конкретно-политологического анализа современной России это означает рассмотрение ситуации с точки зрения «русской циклотимии» — психических колебаний между западническим неврозом и шизофренией народных масс (глава 32), жертвой которых пал в том числе и Владислав Сурков (о котором, к слову, Александр Дугин говорит в книге не только отрицательно, но и пытаясь выделить хоть какие-то положительные его черты в главе 41). Путинскую квазимонархическую модель государства — «консервативный нигилизм» — философ оценивает весьма высоко в том, что касается преодоления Смуты 90-х годов и возрождения России, но неопределённость будущего, особенно на 2030-е годы, заставляет его с тревогой всматриваться вдаль и торопить власть с принятием не инструментальной, а сущностной Идеи, Мечты, Образа будущего (главы 39, 40, 41, 42). Межеумочное положение России в роли Винни-Пуха, застрявшего в безыдейной норе между либеральным Западом и русским дазайном, не может быть вечным. Отсюда рождается естественный логический переход к прогнозированию будущего России на ближайшие десятилетия как ввиду невозможности вечно сохранять внутренний статус-кво, так и ввиду битвы за Новороссию между Россией и США, которая уже почти десять лет определяет силовые линии всей мировой эпохи (глава 33). Победа на поле боя здесь неотделима от внутреннего преображения России: прежний компромисс, неустойчивое равновесие, баланс между либеральным глобализмом и подлинно суверенной контргегемонией удержать не получится уже ни у кого.

Ещё до начала СВО Александр Дугин предсказывал неизбежный переход от Путина к Сверх-Путину, альтернативой чему мог быть только новый обвал в ельцинизм (уже невозможный ввиду изменившейся ситуации в США и в мире). Русская Весна 2014 года стала предвестником и катализатором такого перехода, приобретшего новый размах с 2022 года. Это, впрочем, тема уже других книг и обсуждений. «Четвёртая Русь» лишь подводит читателя к такому повороту, акцентируя внимания на смертельности капитализма для России и на громадной опасности «Великой перезагрузки» Байдена и Ко, с 2021 года приступивших к реализации плана по силовому восстановлению однополярного и крайне деспотического миропорядка (глава 41).

Вместе с книгой «Антикапитализм справа» [1] «Четвёртая Русь» составляет единое смысловое целое — философский памятник межеумочной эпохе, во многом окончившейся в 2022 году, но продолжающей своими рецидивами и остатками тормозить переход к новому миропорядку и новой модели соотношения государства, народа и Идеи в самой России. «Это очень тонкий момент. И дай Бог, чтобы мы пережили этот труднейший и переломный момент нашей истории», — заключает Александр Дугин.

Примечание:

[1] Медоваров М.В. Предчувствие поворота: «Антикапитализм справа» Александра Дугина. 17.10.2023. katehon.com