Индия вступает в новую пятилетку

В начале июня в Индии завершились парламентские выборы, которые длились около двух месяцев. Голоса подсчитали относительно быстро, и выяснилось, что правящая партия «Бхаратия Джаната» (БДП) по сравнению с прошлыми выборами пять лет назад потеряла значительную часть мест, опустившись с 303 до 240 кресел в парламенте, который насчитывает 543 депутата.

При этом впервые за 15 лет партия премьер-министра Нарендры Моди не смогла получить большинство мест в самом густонаселённом штате Индии Уттар-Прадеш, который является показательным для общенациональных выборов. Необходимо отметить, что это центр веры большинства населения Индии, широко поддерживающий индуистско-националистическую программу Моди.

В течение последнего десятилетия он представлял ядерный электорат БДП. Там партия получила всего 33 места, а оппозиция — 43.

Сам премьер получил своё место от штата, представляя священный индуистский город Варанаси: всего за 152 тысячи голосов по сравнению с почти полумиллионом пять лет назад.

Кандидат от БДП также проиграл в избирательном округе, представляющем Айодхью, несмотря на то, что Моди в январе этого года торжественно открыл там вызывающий разногласия индуистский храм, построенный на месте разрушенной исторической мечети Бабри.

Почему же Моди, у которого в окружении есть крупные олигархи, при использовании довольно умной популистской риторики, куда включил и внешнюю политику, сдал позиции на этот раз?

Движение по наклонной

Причин падения несколько.

Во-первых, можно вспомнить ковидные времена, когда в стране были введены серьёзные ограничения. 

Во-вторых, неудачные попытки изменения законодательства по сельскому хозяйству, которые привели к массовым протестам фермеров. 

В-третьих, что самое главное, из-за борьбы в формате альянсов.

Если ранее оппозиционные партии конкурировали друг с другом, то в этот раз была создана коалиция под названием I.N.D.I.A. Из-за этого БДП столкнулись с более сильными соперниками в ряде штатов. На выборах из этой группы Индийский национальный конгресс получил 99 мест; Самаджвади — 37; Всеиндийский Конгресс Тринамул — 29; Дравида Муннетра Казхагам — 22, а более мелкие — менее десяти.

БДП также имеет коалицию под названием Национальный демократический альянс (НДА). БДП взяли соответственно 240 мест; Телугу Десам — 16; Джаната Дал (Объединённая) — 12, а другие — также единичные места.

Если посмотреть на электоральную карту Индии по результатам выборов, мы увидим чересполосицу, где предпочтения избирателей резко меняются от штата к штату и от округа к округу. Только центральная часть страны представляет массив сторонников правых сил с небольшими вкраплениями оппозиции. Хотя на юге (Тамил Наду), в Западной Бенгалии (традиционная вотчина левых сил) и в христианских штатах Гоа и Керала доминирует I.N.D.I.A.

Критики и правозащитные организации также обвиняли Моди в усилении риторики против мусульман во время его предвыборной кампании в попытке мобилизовать индуистское большинство. На своих митингах он называл приверженцев ислама «лазутчиками» и утверждал, что главная оппозиционная партия Индийский Конгресс перераспределит национальное богатство в их пользу в случае победы.

Но эта стратегия не смогла привлечь избирателей-индуистов на сторону БДП, в то же время укрепив поддержку оппозиции со стороны меньшинств.

Есть и другие региональные нюансы. Например, если взять штат Джамму и Кашмир (на который также претендует Пакистан), то БДП там победила в округах Джамму и Удхампур, где большинство населения составляют индуисты. А от участия в выборах в долине Кашмира БДП вообще отказалась, предчувствуя проигрыш, поддержав лишь своих союзников — Народную конференцию, партию Апни и Демократическую прогрессивную партию Азад. Но и те показали плохие результаты, и ни один кандидат от этих партий не победил.

Причиной послужило то, что в 2019 году Моди отменил статью 370 конституции Индии, лишив Джамму и Кашмир автономии. А предвидя массовые протесты, правительство посадило в тюрьмы политических лидеров и активистов, на несколько месяцев отключило Интернет и заставило замолчать СМИ, арестовав и применив антитеррористические законы против десятков журналистов.

Поэтому всеобщие выборы стали своего рода маркером настроений кашмирской общественности после отмены статьи 370. Поскольку явка избирателей составила больше 50 процентов, а сторонники отделения не призывали к бойкоту выборов, можно сделать вывод, что такое участие было «в значительной степени обусловлено желанием продемонстрировать Нью-Дели, что они не согласны с отменой статьи 370» и что «кашмирцы хотят использовать урну для голосования, чтобы выразить свой гнев против партии Бхаратия Джаната».

Также показательно, что на выборах победил шейх Абдул Рашид, бывший депутат законодательного собрания штата Северный Кашмир, известный как «Инженер Рашид» из Барамуллы. Он ранее открыто призывал к сепаратизму, а с 2019 года находится в тюрьме по делу о финансировании терроризма. Рашид обошёл бывшего главного министра территории Омара Абдуллу, который после подсчёта голосов заявил, «я не верю, что его победа ускорит его освобождение из тюрьмы, и народ Северного Кашмира не получит представительства, на которое он имеет право».

Ещё один победивший на выборах кандидат Сарабджит Сингх Халса является сыном отца бывшего члена службы безопасности Индиры Ганди. Именно он вместе с сообщником застрелил её в 1984 году в отместку за атаку на святыню сикхов.

В штате Пенджаб, где проживают сикхи, победил идеолог независимого государства сикхов Халистан Амритпал Сингх, который тоже находится в тюрьме в штате Ассам и которому предъявлены обвинения в соответствии с Законом о национальной безопасности.

Всё это тревожные звонки как для Моди, так и для сторонников индийского единства.

Выбор направления

Тем не менее победа Нарендры Моди была признана. После того как он был единогласно избран лидером Национального демократического альянса (коалиция правых партий Индии), лидером БДП в Лок-Сабха (парламете) и главой правления парламентской партии БДП, президент страны Драупади Мурму пригласила его на принятие присяги в воскресенье, 9 июня. После присяги ему ещё предстоит пройти обязательное голосование о доверии в новом созыве парламента.

Между тем внутри БДП есть собственная оппозиция Моди. Это его коллега — политик из Махараштры и министр автомобильного транспорта Нитина Гадкари, который рассматривается как будущая альтернатива премьеру. Ранее в своём штате он был президентом БДП, а потом занял национальный пост президента партии.

Когда на прошлой неделе в центральном зале парламента все встали, чтобы приветствовать премьер-министра, Гадкари не поднялся со своего места, что оценили как фактически открытый вызов Моди. А сейчас даже на уровне нарративов уже стали говорить не о правительстве Моди, а о правительства НДА, поскольку БДП самостоятельно не смогла набрать большинство. Мнения обозревателей о будущем политическом курсе Индии отличаются.

Обозреватель издания The Diplomat Мохамед Зишан считает, что «за время предыдущего срока Моди Индия фактически отстранилась от либерального международного порядка. Поскольку Моди сосредоточил власть в Нью-Дели и стремился к глобальному признанию индуистского национализма, Индия резко отошла от западных норм демократии, прав человека и международного права.

Мощный национализм Моди привёл к тому, что он стал проводить более рискованную внешнюю политику, включая попытки преследовать диссидентов за рубежом и следить за диаспорой. Ослабление демократических институтов в Индии также вывело Нью-Дели на тропу войны против многосторонних институтов, в которых, по мнению Моди, доминируют западные нормы».

Всё это, по мнению автора, сузило границы соприкосновения между Индией и Западом, несмотря на то, что Нью-Дели всё чаще стал говорить о мире в терминах, используемых Пекином и Москвой. Пока неясно, как новое правительство будет подходить к этим вопросам. Но было бы разумно предположить, что проводить многие из этих спорных политических мер будет сложнее теперь, когда Моди должен полагаться на поддержку союзников, которые не разделяют его индуистского националистического мировоззрения».

Обозреватель пакистанской Tribune Шахзад Чаудри говорит, что «на геополитическом фронте Моди успешно вывел Индию в высшую лигу, если не на первое место в турнирной таблице. Сочетание десятилетий социально-экономического развития и весьма успешной диаспоры помогло преодолеть инерцию обыденности. Моди использовал это как рычаг, чтобы освободить место для Индии. Как он превратит эту возможность в наследие — Индия не лишена недостатков и истории конфликтов в регионе, особенно в Кашмире, — ещё предстоит увидеть».

Единственная другая возможность, с точки зрения пакистанца, заключается в том, что Индия пойдёт по пути Китая, который заключается в сохранении своих экономических выгод, избавлении большего числа людей от нищеты, укреплении экономического потенциала и положения, а также в том, чтобы отложить решение большинства геополитических проблем на более поздний срок, если только не представится возможность достичь геостратегических целей без развязывания войны.

Таким образом, Индия сможет повысить свой стратегический вес в геополитическом плане, и «к 2030 году она, вероятно, станет третьей по величине экономикой, что может только укрепить её позиции в мире».

При явном крене в сторону многополярности, ясно, что Индии придётся считаться прежде всего именно с Китаем, а также со своими соседями. Если говорить о взаимоотношениях с Россией, то вряд ли изменение баланса в парламенте и новом правительстве приведёт к перемене курса. Индия, кто бы её ни возглавлял, заинтересована в развитии отношений с Россией по многим направлениям.

Другое дело, что там есть проамериканское лобби, и его значительная часть присутствует в среде военных, которые обосновывают сотрудничество с Вашингтоном гипотетическими угрозами со стороны Китая и Пакистана. Однако и военным следует признать, что сейчас политическая конфигурация меняется, США далеко, а основные силы БРИКС+, которые сейчас и формируют будущую повестку, близко, и вместе с участниками этого объединения им предстоит определять мироустройство.

Источник