Геополитика энергосетей

События последних лет резко изменили мировой энергетический ландшафт. Хотя производители основных энергоресурсов остались теми же, поменялась конъюнктура на рынке, цепочки поставок и приоритеты. Для Европы природный газ из России стал политически "токсичным", а на фоне зеленого энергоперехода это вызвало дилемму доступа к недорогой энергии, которая нужна для поддержки собственных экономик. На глобальном уровне интерес к чистой энергии растет, что создает окно возможностей для ряда стран. Аутсайдеры вынуждены переходить к протекционизму, чтобы оградить себя от возможного влияния. Хотя оценки рисков разнятся. Одни рассматривают экономическую выгоду как главный приоритет, другие на первое место ставят политические вопросы, под которые можно подогнать экологию, стандарты и обязанности от участия в каких-либо соглашениях или альянсах.

Джейсон Бордофф и Меган О’Салливан считают, что в сфере энергетики происходят важные геополитические изменения. С учетом стремления многих стран к чистой энергии успехи на этом поприще означают рост геополитического влияния. Можно сказать, что появятся сверхдержавы чистой энергии, которые будут доминировать над остальными. Для господства существует несколько потенциальных источников: 1) возможность устанавливать стандарты для чистой энергии, и это более тонкий инструмент, чем прямое политическое влияние; 2) контроль над цепочками поставок тех элементов, которые имеют решающее значение в технологиях производства чистой энергии; 3) возможность дешевого производства компонентов для отрасли; 4) производство и экспорт низкоуглеродного топлива или самой чистой энергии.

По большому счету, если рассматривать глобальную энергетическую геополитическую карту, речь идет о точках производства энергии, узлах и коннекторах, а также каналах передачи энергии, которые представляют электросети или трубопроводы.

Энергетические сети представляют собой инфраструктуры, которые соединяют источник энергии с потребителем энергии и, таким образом, представляют собой важнейший элемент национальных и глобальных энергетических систем. За последние сто лет сети (особенно электрические и газовые) превратились из местных простых сетей в сложные инфраструктуры, которые передают энергию не только в пределах национальных границ, но и через границы надежным и эффективным образом.

В докладе Оксфордского института энергетических исследований, посвященном энергосетям в эпоху перехода, говорится, что «учитывая стратегию декарбонизации по умолчанию, основанную на электрификации, ожидается, что во многих местах по всему миру электрические сети станут центральным элементом инфраструктуры будущих энергетических систем, передающих основную часть энергии, потребляемой в экономике, при взаимодействии с другими энергетическими сетями, такими как отопление, водород, природный газ и охлаждение. Однако для того, чтобы это произошло, рынок электроэнергии должен быть спроектирован таким образом, чтобы потоки электроэнергии оставались в пределах линий электропередач для передачи электроэнергии. В таких местах, как Европа, где рыночные цены на электроэнергию в основном одинаковы внутри стран и, следовательно, не отражают ограничений электросетевого хозяйства, рыночные результаты часто корректируются путем перераспределения мощностей традиционных электростанций и управления использованием возобновляемых источников энергии. Это не только дорогостоящий механизм, но и сложный в эффективном управлении, поскольку он подвержен рискованным действиям (когда он основан на рынке) или зависит от прозрачности затрат электростанций (когда он основан на затратах).

Для обеспечения эффективного долгосрочного планирования электрических сетей необходимы соответствующие регулирующие инструменты. Эти меры включают использование рыночного механизма для закупки сетевых услуг там, где это возможно, в дополнение к введению большей детализации в ценообразовании на электроэнергию во времени и пространстве.

Сети распределения электроэнергии имеют еще большее значение, поскольку декарбонизация таких секторов, как теплоснабжение и транспорт, означает повышенную волатильность спроса и предложения и более высокие пики в сетях, которые традиционно управлялись пассивным способом. Для этих сетей требуется целый ряд инструментов, таких как эффективные регулируемые тарифы, гибкий режим подключения к сетям и местные рынки гибких услуг с целью стимулирования эффективного использования существующих активов и оптимального развития будущих мощностей».

Следовательно, именно электросети будут одним из приоритетных направлений развития энергетики в ближайшее время.

А в развивающихся странах существует ряд проблем с электросетями. В некоторых, где эти сети еще не разделены, дистрибьюторские компании занимаются как сетевым, так и розничным бизнесом. В то же время во многих развивающихся странах, таких как Индия и Танзания, розничные тарифы субсидируются, уровень технических и коммерческих потерь энергии высок, а сетевые компании часто дисфункциональны. Это приводит к ситуации, когда компании по распределению электроэнергии являются финансово неплатежеспособными. И это вызывает угрозу самого доступа к электроэнергии.

Добавим к этому растущее население планеты и появление новых технологий, что также означает рост потребления электроэнергии. На примере различных стран можно увидеть и структуру энергетики, и ее расход. Так, в США последние годы немногим меньше половины всей электроэнергии вырабатывается с помощью природного газа, остальное примерно поровну разбито между углем, ядерной энергией и возобновляемыми источниками, в основном ветряками и солнечными панелями. Всего производится чуть больше 4000 ТВт в год (а в 1990 г. производилось три тысячи).

Дальнейшее сокращение спроса на природный газ в этом и следующих годах в Европе также зависит от альтернативных форм производства электроэнергии. Франция, крупнейший в Европе экспортер электроэнергии, стала импортером на большую часть 2022 года из-за прекращения производства атомной и гидроэнергетической энергии. Возобновление эксплуатации в 2023 году может снизить предполагаемый спрос на газ в ЕС на 80 ТВтч. Комиссия ЕС объявила об амбициозном чрезвычайном постановлении для ускорения проектов в области возобновляемых источников энергии с целью замены 140 ТВтч природного газа за счет ветровой и солнечной энергии в 2023 году.

В Европе предполагают, что ограниченных поставок российского газа по "Турецкому потоку" и "Трансгазу", а также частичной замены газа в производстве электроэнергии за счет восстановления гидроэнергетики, атомной и новой ветровой и солнечной энергетики, было бы достаточно для устранения предполагаемого МЭА разрыва между спросом и предложением в 300 ТВтч в 2023 году.

При этом масштабы расширения использования возобновляемых источников энергии в ЕС неоднозначны. Вместе на Испанию, Нидерланды и Грецию приходится более половины всего прироста производства энергии ветра и солнечной энергии в ЕС с 2019 года, в то время как Болгария, Чешская Республика и Румыния не смогли развернуть практически ни одной ветровой и солнечной электростанции. Венгрия и Польша начали с низкого уровня, но с тех пор зафиксировали рост использования возобновляемых источников энергии.

Государства-члены отреагировали на призыв ЕС ускорить внедрение возобновляемых источников энергии и декарбонизацию отраслей промышленности в соответствии с его целями REPowerEU. Чешская Республика, Польша и Словакия, среди прочих, ослабили регулирование или объявили о новых проектах по ускорению внедрения возобновляемых источников энергии. Многие страны Центральной и Восточной Европы также объявили о сроках поэтапного отказа от угля. Германия поставила перед собой амбициозные планы почти утроить мощность ветра и солнечной энергии к 2030 году. Это дало бы примерно 1200 ГВт-ч в день в отличие от средних 440 ГВт-ч в день, производимых за счет ветра и солнца в 2021 году (из 616 ГВт-ч в день за счет возобновляемых источников энергии в целом). Европейская комиссия планирует довести мощность возобновляемых источников энергии до 1236 ГВт к 2030 году. Расширение использования только солнечной энергии и ветра позволит сэкономить 210 ТВтч/год на природном газе к 2030 году в дополнение к 1160 ТВтч/год, которые, по оценкам, уже будут сэкономлены в рамках мер Fit for 55. Достигнув целей Fit for 55 и REPowerEU, ЕС мог бы сократить потребление газа на 1550 ТВтч – эквивалент импорта российского газа в ЕС в 2021 году – к 2027 году и в общей сложности на 3100 ТВтч к 2030 году. Могут ли быть достигнуты эти цели ЕС и национальные цели - это отдельный вопрос.

Центры и периферии

В исследовании Германского института по вопросам безопасности и внешней политики говорится, что «в случае с электричеством пространство и сеть подчиняются конкурирующим системам логики в зависимости от местоположения. В рамках ЕС, например, применяется нормативно-правовой принцип порядка, который распространяется на территориально смежное “электрическое пространство” Европы. Напротив, в пространствах, которые проницаемы для внешнего влияния в политическом и правовом плане, великие державы стремятся контролировать потоки электроэнергии как способ проецирования политической власти и создания централизованных или иерархически структурированных пространств. В настоящее время мы наблюдаем процессы реинтеграции и ресинхронизации в таких регионах, как Центральная Азия и Южный Кавказ, Северная Африка, Южная и Юго–Восточная Азия - регионах, которые исторически были лишь незначительно взаимосвязаны и инфраструктурно фрагментированы. Сегодня это делается либо через электрические интерконнекторы, такие как Центральноазиатская энергосистема (CAPS) и инициативу «Пояс и путь», либо через создание рынков электроэнергии, таких как Евразийский экономический союз (ЕАЭС). Степень социально-экономической, технико-нормативной, а также инфраструктурной концентрации и интеграции этих регионов, как правило, все еще низка. Это повышает их проницаемость для внешней политической власти и превращает их в области взаимосвязи и конкуренции. Конкуренция за нормативные, технические, экономические – и, следовательно, геополитические – сферы влияния усиливается. В стратегически важном континентальном регионе Европа-Азия Китай, Россия, Турция и Иран соперничают с ЕС и Соединенными Штатами за влияние».

Поэтому, казалось бы, чисто технические вопросы переходят в разряд политических. Электросетевая инфраструктура, особенно в форме интегрированных электросетей, формирует политические и социально-экономические отношения между двумя или более центрами, а также между центрами, с одной стороны, и перифериями - с другой.

Сами центры определяются здесь как инфраструктурно и промышленно насыщенные пространства (в том числе за пределами сферы влияния одной страны), характеризующиеся высокой плотностью экономических и социальных транзакций, нормативно-политической однородностью и низкой степенью проницаемости для внешней геополитической силы. Периферии, напротив, характеризуются неразвитой инфраструктурой, слабой индустриализацией, изменчивыми социально-экономическими условиями, слабым или отсутствующим центром политической тяжести, высокой степенью проницаемости для внешней геополитической мощи и сильными центробежными силами.

Следуя теории социально-экономических сетей, центры и периферии могут быть связаны несколькими способами. Центр может быть соединен с несколькими областями на его периферии. В то же время два или более центров могут быть связаны друг с другом через общее периферийное пространство. Также возможно, чтобы несколько центров, каждый со своей собственной периферией, существовали бок о бок, имея лишь слабую связь друг с другом. Различные группировки центр-периферия отражают различные геоэкономические соотношения сил и геополитические прогнозы.

Интерконнекторы, а также электрические сети и синхронные системы электроснабжения не только влияют на энергетические отношения; они также формируют отношения между центром и периферией как векторы соединения и интеграции. С помощью своего проекта "Пояс и путь" Китай пропагандирует глобальное видение глобальной энергетической взаимосвязи.

Появляются новые центры притяжения, а периферии превращаются из пограничных пространств в связующие пространства.

Континентальная зона, простирающаяся от Европы до Азии, характеризуется особой динамикой. С одной стороны, уже существуют три международных электроэнергетических альянса и электроэнергетических центра, а именно альянсы ЕС, России и Китая. С другой стороны, разрабатываются новые интерконнекторы и электрические сети, и новые центры, такие как Иран, Турция и Индия, становятся все более активными в строительстве трансграничной инфраструктуры электроснабжения. Хотя они существуют на разной глубине, тенденции интеграции электроэнергетики в трех макрорегионах демонстрируют схожие характеристики: по мере появления новых центров притяжения периферии превращаются из пограничных пространств во взаимосвязанные пространства. В результате границы старых пространств размываются, в то время как создаются новые большие пространства. Таким образом, старое геополитическое противостояние континентального центра и морской периферии заметно ослабевает.

На пространстве Евразии, таким образом, происходит консолидация вокруг определенных энергетических центров и укрепление либо ослабление сотрудничества в зависимости от политического климата.

Так, страны ЕС пытаются создать собственный закрытый рынок, хотя некоторые из них до сих пор зависят от поставки электричества из России. И хотя есть политические причины для перехода на другие электросети, существует ряд технических ограничений, которые не дают это сделать быстро. Так, в 2022 г. власти Эстонии заявили, что не будут отключаться от российских электросетей до 2025 г.

В другом регионе мы, наоборот, видим консолидацию взаимодействия по этой линии. В январе 2013 г. советник по международным делам министра энергетики Ирана Мохаммад-Али Фарахнакийан сказал, что иранская компания получила одобрение России, Азербайджана и Ирана на проработку проекта синхронизации электросетей трех стран. "После окончательного одобрения проекта, начнется работа по синхронизации энергосистем" – заверил он. Проработка проекта, заметил он, предусматривает изучение экономической, технической и экологической составляющей. Результаты изучения и разработки переданы в соответствующие ведомства трех государств.

Перспективным является проект CASA-1000, который подразумевает связывание стран Центральной Азии с Афганистаном и Пакистаном и торговлю электроэнергией по международным стандартам.