Геополитические расклады сил в хронологических срезах. Ч. 3
24 год н.э. в мире не был ознаменован какими-то крупными событиями. Скорее, можно говорить о продолжении ряда процессов, начавшихся за несколько лет до этого. В Старом Свете постепенно наступала эпоха четырех гигантских и мощных империй, но не все из них на момент двухтысячелетней давности были в равном положении. Рим уже мало был похож на самого себя 500-летней давности, когда у Кремеры бились два карликовых полиса. Правда, род Фабиев все еще оставался в элите империи, никуда не девшись за пять веков. Но теперь в Римской империи жило 54 млн. человек на территории около 5 млн км2. 20-е годы выдались наиболее спокойными и мирными в правление императора Тиберия. Единственной горячей точкой по состоянию на 24 год оставалась Северная Африка, где уже шесть лет не утихала партизанская война берберов под руководством Тикфарина (в римских источниках – Такфаринат). Этот дезертир из римской армии поднял восстание пастухов-скотоводов против попыток римской марионетки – последнего мавританского царя Птолемея, родного внука Антония и Клеопатры – отнять у них пастбища, переделав их в земледельческие поля для римских колонистов. Характер действий Такфарината достаточно близко напоминает борьбу Абд Аль-Кадира против французов ровно в том же месте восемнадцать столетий спустя. Три римских проконсула – Камилл, Апроний, Блез – легко разбивали отряды берберов в открытом бою, после чего возвращались в Рим, отчитывались о подавлении восстания и проводили триумф на римских улицах. Все трое лгали: восстание не было подавлено, Такфаринат продолжал партизанить, не давая властям обустроить спорные земли. Лишь в марте 24 г. очередной проконсул Корнелий Долабелла (очередной патриций из древнейшего рода) смог выследить и окружить лагерь Такфарината близ города Авзия (названного в честь берберского божества, но уже обустроенного римлянами). Не желая сдаваться, вождь бросился на римские копья. С его гибелью закончилось восстание и началось аграрное освоение алжирского побережья.
Ныне, спустя ровно две тысячи лет, развалины античной Авзии всё ещё стоят в неприкосновенности среди алжирского города Сур-эль-Гозлан (дословно «вал газелей»). Даже родное берберское племя Такфарината всё ещё существует: в то время оно называлось мусулалиями, а ныне зовется годала и сократилось до нескольких семей, откочевавших далеко в Сенегал. Не в пример римским аристократическим родам, берберские роды живы до сих пор и по сей день ведут привычный образ жизни воинственных скотоводов.
Гибель Такфарината надолго обеспечила полный мир Римской империи. Неудивительно, что ее восточные соседи две тысячи лет назад находились в ослабленном, кризисном состоянии. Парфянский царь Артабан II, основатель новой династии, был всего-навсего кочевником-дахом по отцу (дахи – ираноязычные предки нынешних туркмен) и сыном парфянской принцессы из династии Аршакидов лишь по матери. Посаженный на трон противниками Рима он вёл себя крайне пассивно и в рассматриваемый период не решался воевать ни с кем. Аналогично проявил себя правивший на юге нынешней России боспорский царь Рискупорид I Аспург – основатель новой династии (также связанный с прошлой династией по матери), верный и спокойный вассал Рима, принесший благоденствие и процветание на берега Керченского пролива.
Еще восточнее слабый бактрийский царь Герей уже готовился передать власть над территориями нынешнего Афганистана и Пакистана новой грозной силе с севера – Кушанам. Соседняя Индия пребывала в состоянии раздробленности на государства средних размеров, впрочем, достаточно процветающие. Лишь некогда лидировавшая в классической древности Магадха теперь влачила скромное существование под властью чужой южной династии Сатаваханов.
Однако прежде всего 24 год н.э. стал годом судьбоносных событий в Китае. Совсем недавно, двадцатью годами ранее, в империи Хань проживало 59 млн. человек – больше, чем в Римской. Но годы правления узурпатора Ван Мана, приведшие к экологической и демографической катастрофе, сократили население вдвое. С 17 года в стране полыхали восстания миллионных армий «краснобровых» и «войск горы Люйлинь». Первый акт полномасштабной гражданской войны, какой в Китае не было к тому моменту уже более двух веков, окончился осенью 23 года с гибелью кровавого и жестокого Ван Мана. Императором был провозглашен один из принцев ханьской династии Лю Сюань, получивший тронное имя Гэнши-ди. С этого момента начинается второй акт трагедии: ожесточенная борьба различных фракций повстанцев друг против друга. Лю Сюань, пришедший к власти благодаря своим троюродным братьям Лю Яню и Лю Сю (и без того уже потерявших других братьев в борьбе с Ван Маном), казнил первого из них, но оставил среди своих полководцев второго. Лю Сю был ему нужен, чтобы подавить сильное и опасное восстание самозванца – гадателя Ван Лана, который объявил себя «императором Лю Цзыюем».
Весной 24 года со второй попытки Лю Сю подавил мятеж, Ван Лан погиб. Однако тут же хитроумный Лю Сю начал вербовать вчерашних повстанцев в свою армию, копить силы и не вмешиваться в продолжавшуюся войну Лю Сюаня (Гэнши-ди) с другими мятежниками и претендентами на престол. Гэнши-ди ровно 2000 лет назад перенес столицу из Лояна в Чанъань, где забросил государственные дела и стал предаваться пьянству и разврату. До его гибели и начала третьего акта гражданской войны – войны Лю Сю (императора Гуан У-ди), Лю Пэнцзы (марионеточного подростка-пастуха в руках «краснобровых»), прежнего ванмановского императора Жуцзы Ина и интриганов-генералов армии горы Люйлинь – оставался всего лишь год. Новый, восточноханьский Китай под руководством мудрого Гуан У-ди рождался в кровавых муках достаточно долго.
Элитам и народу предстояло искупить вину за тридцатилетний хаос для того, чтобы затем наступила полуторавековая цветущая стабильность. Все предпосылки для нового взлёта были: вспомним, что первейшим мировым ученым-изобретателем тогда был Лю Сюнь, казненный Ван Маном незадолго до его собственной гибели в 23 году.
Занятые гражданской войной китайцы едва ли обратили внимание на процессы, происходившие у их северо-восточных соседей, которых они считал варварами. Между тем именно в 24 г. н.э. хоронили Намхе Чхачхуна – второго царя Силлы, неоднократно разбивавшего и китайские, и японские войска. Слово «чхачхун» означает попросту «жрец», если не «шаман» (в современном корейском языке это слово звучит как «чун» – монах), и считалось, что этот выдающийся сын своего чудотворного отца Пака Хёккосе одерживал победы не без помощи чудес. Соседи не заметили, как из рыхлого союза пёнджинских племён возникло и окрепло новое царство, которому будет суждено успешно существовать целую тысячу лет. Название Силла (в тогдашнем произношении Сара) обычно понимают как «новая столица». Но сам народ, удостоенный такого вождя, как Намхе, китайцы писали как «гурё» или «куру» с детерминативом лошади, японцы как «кома». Вероятнее всего, оба варианта имели значение «медведя». Именно так стремительно восходил тогда к активному участию в мировой геополитике евразийский народ лесных шаманов, чьё название «гурё» с течением веков превратится в корейцев.
Таким образом, в геополитическом раскладе Старого Света две тысячи лет назад тон однозначно задавал Рим, но Чанъань уже готовился наступать ему на пятки. Два центральных полюса континентальной гегемонии обозначились четко.