Франция: европейский суверенитет как ключевая концепция

Европейская автономия и суверенитет – не новые идеи; они уже были частью предыдущих французских официальных документов. Однако президент Макрон и правительственные чиновники, особенно министр иностранных дел Ле Дриан и министр обороны Флоренс Парли, выражали их более громко и неуклонно излагали их более подробно. По словам Макрона, автономия означает, что «мы сами выбираем для себя свои правила». Напротив, европейский суверенитет был бы значительно более высоким уровнем способности действовать. Это предполагало бы существование «полностью установленной европейской политической силы» и требовало бы, чтобы Европа фактически была автономным актором. Осенью 2020 года Макрон признал, что Европе еще далеко до этого статуса, и поэтому термин «суверенитет» является «чрезмерным».

Новое беспокойство Франции вызывает то, что Европа в контексте китайско-американского соперничества все больше превращается в простой козырь («Европа в меню, но не за столом»). Францию, безусловно, беспокоит перспектива сокращения США своих обязательств по обеспечению безопасности в Европе. Однако еще больше она опасается того, что Европа может стать игрушкой конфликтующих интересов, не имея возможности преследовать свои собственные политические интересы и формировать свое собственное окружение. Таким образом, Макрон подчеркнул необходимость «определения условий европейского суверенитета и стратегической автономии, чтобы мы могли сказать свое слово, а не становиться вассалом той или иной державы и больше не иметь права голоса».

Таким образом, один из лейтмотивов состоит в том, что судьбу Европы должны решать сами европейцы в самой Европе. Одним из примеров такого подхода является позиция Франции в отношении переговоров о возможных форматах, которые должны следовать «Договору о ракетах средней и меньшей дальности» (РСМД). По мнению Парижа, Европа должна играть более значительную роль в таких переговорах, а не оставлять их на усмотрение США и России, потому что, в конце концов, именно Европа находится в пределах досягаемости этого оружия.

Тем не менее, Париж не замечает особого интереса среди своих европейских партнеров к реализации таких идей, выходящих за рамки риторического уровня или осуществляемых с предложенной скоростью. Поэтому Франция приходит к выводу, что в случае необходимости ей, возможно, придется действовать самостоятельно или намеренно подрывным способом, чтобы побудить других европейцев к действию.

Взгляд на текущую политику Франции в области безопасности и обороны позволяет выявить ряд характерных элементов:

Релятивизация ЕС как нормативный приоритет: Европейский Союз остается ключевым элементом, но особенно в отношении обороны Франция традиционно уделяла больше внимания Европе, чем ЕС. Brexit закрепил эту тенденцию. Это очевидно, например, в Revue stratégique 2017 года – своего рода облегченном техническом документе, –  который президент Макрон быстро выпустил после вступления в должность. В нем проводится различие между «европейским сотрудничеством» и «сотрудничеством ЕС».

Это означает не критику ЕС как такового, а стремление найти лучшую основу для эффективной способности действовать. Более широкое понимание Европы, выходящее за рамки ЕС, призвано помочь в этом начинании. Тем не менее, эта перспектива особенно сложна для Германии.

Это тесно связано с прагматичным и гибким подходом к институтам, форматам, партнерам и возможностям влияния, вплоть до односторонних подходов. Для ЕС нет автоматического предпочтения; скорее, форматы и партнеры определяются с точки зрения решаемой проблемы: миссия определяет формат. В каждом конкретном случае это может быть ЕС, коалиция желающих или НАТО.

Лучшим примером такого подхода, ориентированного на результат, является «Европейская инициатива вмешательства», основанная в 2017 году, которую Париж намеренно разместил за пределами институтов ЕС. Однако это чревато риском ослабления ЕС, чтобы укрепить способность Франции и Европы действовать.

В отличие от Германии, Франция не верит в неотъемлемую полезность институтов, а скорее в гибкое их использование в ситуациях, для которых они лучше всего подходят. Таким образом, Европейская комиссия может хорошо подходить для проверки китайских инвестиций, но может быть менее способна управлять сотрудничеством в сфере обороны. С точки зрения Франции, формат E3 (Франция, Германия, Великобритания) является важным инструментом политики безопасности. Гибкий мини-латерализм – его лейтмотив.

Париж рассматривает это как поддержку, а не конкуренцию с такими институтами, как ЕС и НАТО, и как средство для развития автономных способностей Европы – как для достижения европейских целей, так и для поддержки Франции, когда она берет на себя задачи для Европы, такие как борьба с терроризмом в Европе и Африке. Эта гибкость включает односторонние подходы, когда Франция считает реакцию своих европейских партнеров слишком медленной или несущественной, но при этом считает, что ответ необходим.

Преодоление дихотомий: помня об этой гибкости, Франция хочет преодолеть традиционные дихотомии и, возможно, истолковать противоположности, чтобы лучше преследовать свои цели. Вместо того чтобы ввязаться в дебаты, например, «за или против России», Париж считает это черно-белое мышление устаревшим. Следовательно, он может поддержать усилия Беларуси по установлению демократии, а также попытаться начать диалог с Москвой.

Это отражает подход Макрона к преодолению традиционных разделительных линий французской партийной политики. Тем не менее, из-за недостаточной предварительной координации или ее отсутствия такое поведение регулярно раздражает его европейских партнеров, тем самым подрывая потенциальный успех таких инициатив.

Осторожное принятие необходимости сотрудничества: несмотря на то, что Франция настаивает на своем праве действовать в одиночку, если это абсолютно необходимо, она также признает, что ее собственные возможности все более ограничиваются, что некоторые цели требуют сотрудничества и что это может создавать зависимости.

Это касается операций и военного потенциала, а также промышленного сотрудничества. Однако признание пределов ее национальной способности действовать остается спорным вопросом во Франции, и сотрудничество с партнерами на практике часто затруднено. Затем, в зависимости от диапазона тем, соотношение между национальным и совместным подходом корректируется соответствующим образом.

Сосредоточение на практике и деятельности: в прошлом дискуссии о том, как сформировать европейскую стратегическую культуру, в основном были сосредоточены на том, чтобы сделать это путем разработки совместных европейских или двусторонних стратегических документов. Франция теперь сместила этот акцент на практический совместный боевой опыт в качестве катализатора европейской обороны. Для Парижа европейский суверенитет и стратегическая культура являются результатом совместных операций на местах, а не составления «белой книги» или создания новых институтов.

Источник