Европейская подводная кампания в XXI веке

В статье приведены выдержки из доклада Центра стратегических и международных исследований (CSIS - Center of Strategic and International Studies) «Подводная война в современной Европе».

Возросшее за последние несколько лет число подводных операций, проводимых Россией, серьезно встревожили европейские столицы и США. «Сейчас мы находимся в разгаре “Четвертой битвы за Атлантику”», - заявил высокопоставленный представитель ВМФ США по поводу усиления российского флота в подводных операциях. Хотя подобные заявления в некоторой степени преувеличивают масштабы российского «возрождения», они все же обращают внимание на резкое снижение возможностей противолодочной обороны (ПЛО) НАТО и ключевых государств-партнеров, в том числе Швеции и Финляндии. В рамках недавно выпущенного исследования по проблемам, связанным с российской подводной активностью в Северной Европе, специалисты CSIS проанализировали, насколько ухудшились возможности в этой области НАТО, его союзников и партнеров, а также предложили способы, как своевременно, экономически эффективно и стратегически верно исправить ситуацию.

В отчете CSIS приведены два инцидента, которые демонстрируют, как снизились возможности НАТО и партнеров. Один из них - получивший широкую огласку случай 2014 года с ВМС Швеции, которые в течение недели прочесывали Стокгольмский архипелаг в поисках российской подлодки, якобы находившейся в шведских территориальных водах. И хотя нарушитель не был официально идентифицирован, большинство все же полагает, что это была именно российская субмарина. В последние годы Швеция, вероятно, предоставляла лучшие возможности ПЛО на мелководье. Однако упомянутый инцидент ставит под сомнение этот статус. Великобритания также столкнулась с подобным случаем в конце 2014 года. Королевский военно-морской флот (КВМФ) заподозрил российскую подлодку в нахождении в непосредственной близости от Фаслейн, места базирования ядерных подводных сил КВМФ. Так как Британия не имеет самолетов ПЛО, она была вынуждена просить помощи у союзников для защиты этого стратегически важного военного объекта – что отнюдь не повод для гордости для бывшего морского тяжеловеса. После этого в Великобритании заявили о закупке девяти морских патрульных самолетов P-8A «Посейдон».

Как могли некогда преуспевающие в ПЛО страны, как Швеция и Великобритания, оказаться в таком состоянии? В середине - конце 1990-х годов НАТО переключился с внутренней территориальной обороны на внешнее управление конфликтами и операции по обеспечению стабильности. Теперь мы видим, что это изменение оказалось слишком заметным и негативно сказалось на инвестициях как в технику, так и в развитие навыков, необходимых для ведения подводной войны внутри и вокруг вод стран НАТО. Например, в 2000 году у Дании, Франции, Германии, Нидерландов, Норвегии, Польши, Швеции, Великобритании и США вместе было 136 подводных лодок, при этом на европейские страны приходилась примерно половина группы. К 2016 году смешанный флот сократился до 109 судов, и доля США составляла 65 процентов от всего числа. Более тревожно то, что значительная часть европейского подводного флота теперь неэффективна против самых современных российских подлодок. Аналогичные тенденции прослеживаются и при сравнении прошлой и настоящей ситуации с надводными кораблями и самолетами противолодочной обороны. В данном случае лучше всего демонстрирует сдвиг в приоритетах НАТО разработка новых немецких фрегатов типа «Баден-Вюртемберг» (F125). Эти фрегаты, крупнейшие из построенных в Германии за последние 60 лет, имеют ограниченные морские военные возможности высокого класса, в том числе ПЛО.

Помимо боевых возможностей и военной техники, боевые навыки ПЛО аналогичным образом атрофировались. Учитывая очень сложные условия работы, эти навыки требуют регулярных и последовательных тренировок для развития и поддержания. Появилось целое поколение морских офицеров, которые не в состоянии противостоять российской подводной деятельности в Северной Атлантике и Балтийском море. Есть признаки того, что военно-морские силы стран НАТО начинают признавать эти недостатки и принимают меры по их устранению. Один из примеров - увеличение частоты учений ПЛО НАТО «Стремительный мангуст» (Dynamic Mongoose). Однако страны должны проводить активную подготовку военных ПЛО сверх ежегодных учений НАТО, чтобы регулярно совершенствовать мастерство в этой области. «Стремительный мангуст» и подобные учения не следует рассматривать как панацею от нынешних недостатков в подготовке. Это, скорее, кульминационное событие в отдельных национальных учебных программах.

Чтобы справиться с обозначенными проблемами, НАТО и партнеры должны не только вновь взяться за подготовку техники и специалистов, необходимых для ПЛО и подводной войны, но и быть готовыми к совместной эффективной работе. Существуют две задачи, которые НАТО и партнеры должны решить как можно скорее. Во-первых, соответствующие страны должны создать механизмы преодоления организационного разрыва, который обусловлен тем, что важнейшие партнеры по ПЛО не состоят в НАТО. Создание схемы, которая уважает суверенитет и нейтралитет Швеции и Финляндии, позволяя при этом тесное тактическое и оперативное сотрудничество, чрезвычайно важно. Углубление отношений в сфере безопасности между этими странами и НАТО дает возможность для более тесного сотрудничества по вопросам ПЛО, которое потенциально может быть расширено в формате НАТО-НОРДЕФКО. Во-вторых, помимо Балтийского региона, НАТО нуждается в создании эффективной основы театра ПЛО, где роли и обязанности будут распределены таким образом, чтобы задействовать лучшие национальные возможности и обязательства. Такая структура, вероятно, потребует изменений в одной из постоянных военно-морских групп НАТО, улучшения обмена информацией в рамках альянса и дальнейшей интеграции элементов ПЛО в региональные учения НАТО. Эти цели представляют собой первые шаги длительного процесса восстановления возможностей ПЛО по всей Европе. Очевидно, что эффективная интеграция национальных боевых возможностей обязательна, чтобы справиться с усилением России.