Энергетическое оружие: новый взгляд

Термином «энергетическое оружие» легко злоупотребить и им часто злоупотребляют. Американские политики часто обвиняют Россию в превращении энергии в оружие. Сменявшие друг друга администрации США беспокоились о том, что Европа не даст эффективного ответа на агрессию из-за своей энергетической зависимости от России. А по мере того, как добыча нефти и газа в США начала расти, росли и надежды на то, что Соединенные Штаты смогут противостоять российскому энергетическому оружию своим собственным – убеждение, которое наиболее четко было сформулировано во время президентства Дональда Трампа под лозунгом «энергетического доминирования». После нескольких недель конфликта, что мы можем сказать об энергетическом оружии?

Первое наблюдение, которое следует сделать, заключается в том, что Россия не отключала подачу природного газа в Европу – ни во время начала спецоперации, ни в ответ на западные санкции. Россия может перекрыть газ Европе; конфликт не окончен, и руководство России пригрозило приостановить поставки по газопроводу «Северный поток». Риск того, что Россия может отключить газ, вырос. Тем не менее, экспорт газа из России увеличился с момента начала конфликта. Как лучше всего объяснить этот парадокс?

Возможно, Россия отчаянно нуждается в деньгах. Но если это так, то при каких условиях Россия может прекратить поставки газа (о чем уже много лет беспокоятся многие стратеги)? Является ли такой поступок ничем иным, как актом отчаяния? Или, может быть, Россия считает, что продолжение экспорта газа дает ей возможность использовать его позже. Однако этот силлогизм противоречит мнению о том, что Россия превратила энергию в оружие, не поставив достаточного количества газа в Европу в 2021 году. Если Россия сократила экспорт, чтобы спровоцировать кризис и приглушить реакцию Европы на спецоперацию, зачем сейчас отправлять больше газа? Почему бы не спровоцировать еще больший кризис?

На данный момент данные показывают, что поток газа более долговечен, чем многие предполагали. Россия может прекратить поставки в любой момент. Но такой акт был бы воспринят Европой как акт войны. Это еще больше сплотит европейцев и приблизит их к Украине. Это тупой инструмент, который может иметь неприятные последствия. На войне часты просчеты и ничего нельзя исключать. Но готовность, по крайней мере среди правительств, продолжать торговлю, несмотря на войну, является одним из выводов кризиса.

Опасения, что зависимость Европы от российских энергоносителей ослабит ее реакцию на российскую агрессию, также оказались необоснованными. Это было проблемой администрации США с 1950-х годов. Европа предприняла эффективный и смелый ответ. Справедливости ради, надежность ответа была неожиданностью. Никогда еще Европа не действовала так решительно в ответ на внешнюю угрозу. Но есть порог, выше которого страх потерять российскую энергию уже не является сдерживающим фактором. Европа перешагнула этот порог.

Одним из неожиданных событий стала реакция частных субъектов. Компании разорвали свои связи с Россией, объявив о планах покинуть страну и отказавшись покупать российскую энергию. Обычно правительства ограничивают торговлю; в этом конфликте компании пошли дальше того, к чему призывали правительства. Это «самосанкционирование» является непредвиденным аспектом превращения энергии в оружие. Он управляется общественным мнением и другими заинтересованными сторонами, а не правительствами.

Это общественное давление усложняет государственную политику. Западные правительства пытались оградить энергетику от санкций. Администрации Байдена пришлось поддаться общественному возмущению и запретить импорт российской нефти, газа и угля. Призывы к быстрому разрыву отношений с Россией оказывают давление на европейские правительства. Кто бы мог подумать, что краны закроет Европа, а не Россия? Это неизведанная территория – одно дело импортировать энергию у противника, другое – покупать ее у врага.

Поместить идею энергетического оружия в контекст конфликта также сложно. Некоторые украинцы хотят, чтобы Германия закрыла газопровод «Северный поток», заставив Россию поставлять газ в Европу через Украину. Украина всегда считала, что статус крупного транзитного коридора дает ей защиту – либо Россия не рискнет напасть на нее, либо Европа быстрее встанет на ее защиту. Трудно судить о достоинствах этих аргументов сейчас, когда началась спецоперация и Европа поддерживает Украину. Но это показывает необходимость установления более сложных связей между энергией и военными усилиями.

Взаимодействие между экспортными доходами и войной также сложно. Нет сомнений в том, что доходы от экспорта нефти и газа поддержали российскую экономику и позволили ей инвестировать в вооруженные силы, которые сейчас действуют на Украине. Точно так же нет никаких сомнений в том, что западные санкции сильно ударили по российской экономике, создав более высокие издержки, чем могло ожидать российское руководство. Но как именно санкции в отношении энергетики помогут выиграть войну, менее ясно. Да, они «наказывают Россию». Но с какой целью? Оружие наиболее полезно, когда направлено на что-то – неясно, для чего именно предназначена западная милитаризация экспорта энергоносителей.

Еще один набор предположений, которые не очень хорошо себя зарекомендовали во время войны, – это концепции «энергетической независимости» и способности Соединенных Штатов противостоять российскому оружию собственным оружием. Соединенные Штаты энергетически независимы – по крайней мере, в том смысле, в каком люди измеряют независимость, то есть являются нетто-экспортером энергии. То, что США является нетто-экспортером, никак не изолирует США от потрясений на мировом рынке нефти. Это не сюрприз. Но для людей, которые думают, что добыча нефти – это способ избежать нефтяных потрясений, этот кризис может стать своего рода коррекцией. Или так должно быть.

Аналогичная история с газом. Американский сжиженный природный газ (СПГ) незаменим для энергетической безопасности Европы. В течение нескольких месяцев Соединенные Штаты были крупнейшим поставщиком СПГ в Европу, и эти объемы помогли Европе пережить суровую зиму. Но в условиях кризиса, подобного нынешнему, важны не только масштабы, но и свободные мощности. А у США их нет (и ни у кого другого). Соединенные Штаты могут стать частью решения проблемы энергетической безопасности Европы, поскольку через несколько лет они смогут экспортировать больше СПГ. Это помогает Европе – но только до такой степени и только в том случае, если Европа готова пойти на сделку (неясно, готова ли она).

Этим событиям всего несколько недель. Но это уже дало почву для того, чтобы перевернуть и переосмыслить некоторые основные идеи, касающиеся использования энергии в качестве оружия. Это показало, что публичный дискурс об энергетическом оружии расходится с тем, что наблюдает мир. Слишком рано делать новые выводы о том, что значит использовать энергию в качестве оружия; но большинство старых выводов плохо противостоят свидетельствам реального конфликта.

Источник